Сумеречные миры - Владимир Добряков

— Прикрой меня, а сам с ярлом — во весь опор по правой дороге. Развилка будет через километр.

Де Легар ничего не уточняет. Он с гвардейцами и мушкетерами открывает огонь по нападающим и пускает в ход бомбы. Но тех ведет опытный командир. Они быстро рассредоточиваются, но это дает нам возможность выиграть время. Я мчусь напролом через кустарник, овраги, ручьи и прочие препятствия. Меня никто не преследует. Карета с ярлом — главная цель.

Это мне на руку. Только бы де Легару удалось удержать дистанцию между собой и преследователями! Через десять минут бешеной скачки выезжаю к лагерю полевой батареи нашего полка, которая находится здесь на учениях.

— Командира ко мне! — командую я часовому. Часовой не успевает подать сигнал, как из палатки выскакивает артиллерийский поручик в мундире Серебряного полка. Не успевает он представиться, как я сразу перехожу к делу:

— Батарее — тревога! Картечные заряды есть?

Поручик стреляет из пистолета в воздух и тут же отвечает:

— Так точно, лейтенант! По пять зарядов на орудие.

— Заряжай! Орудия за мной, на позицию!

Выскочившие из палаток мушкетеры-артиллеристы быстро выполняют мой приказ, продублированный поручиком. Через пару минут заряженные орудия поднимаются на пригорок, с которого хорошо простреливается дорога. Еще через две минуты я лично навожу все три орудия на опушку леса, откуда выходит дорога. Остается только ждать. Артиллеристы с дымящимися запалами замерли у орудий. Подносчики распаковали зарядные ящики и приготовили заряды картечи. Ждать приходится недолго.

Слышится стук колес, потом топот копыт… На опушку стремительно выкатывается карета. Следом за ней на дороге появляется де Легар, с ним трое: два гвардейца и мушкетер. Я поднимаю руку. Отставая метров на пятнадцать-двадцать, из лесу выскакивают преследователи.

— Огонь! — командую я.

Звонко бьет первое орудие, сразу за ним — второе и тут же — третье. Артиллеристы быстро банят стволы и забивают по второму заряду. Но это уже ни к чему. Убийственный ливень картечи охладил пыл нападающих. Вдоль дороги валяется больше десятка тел. Уцелевшие бросаются врассыпную. Карета с ярлом без помех продолжает свой путь.

Благодарю артиллеристов и прощаюсь с ними. Надо догонять де Легара. Дорога снова уходит в лес. Я уже слышу стук копыт. Но такой же стук неожиданно раздается сзади. Наверное, наши, вырвавшиеся из боя, догоняют нас, подумалось мне. Но из-за поворота показывается восемь всадников в красных камзолах. Во главе отряда скачет… де Ривак!

Быстро вскидываю мушкет и дважды стреляю. Де Ривак остается невредимым, но пули не пропадают даром: двое из нападающих «спешиваются», отнюдь не по своей воле. Вступать в бой с шестью, среди которых еще и де Ривак — чистейшее безумие. Я даю шпоры коню.

За поворотом дорога разветвляется. Беру влево, полагая, что де Легар захочет вернуться на старую дорогу. Впятером мы легко справимся с этой компанией. Но или де Легар ехал слишком быстро, или я ошибся: кареты с ярлом я нагнать не могу. А преследователи не отстают.

Вынимаю из сумки последнюю бомбу, взвожу ее и бросаю назад, через плечо. Грохочет взрыв. Оглянувшись, убеждаюсь, что преследователей становится на двух меньше. Но де Ривак, главная опасность, продолжает скакать за мной.

Лес кончается, и я скачу по прямой. Мой расчет прост: среди естественных препятствий оторваться от преследователей и вернуться на батарею. Но я не учел того, что преследует меня не кто-нибудь, а барон де Ривак. Его люди растянулись цепью, охватывая меня справа. Они явно хотят меня куда-то загнать. Куда, я понимаю через минуту.

Слева сверкает река. Кора! Прижатый к обрывистому берегу, я окажусь во власти де Ривака. Не тут-то было, господа! Слегка замедляю бег коня. Когда крайний справа преследователь приближается на двадцать метров, я вскидываю револьвер, тщательно прицеливаюсь и выбиваю его из седла. Путь вправо свободен, но трое оставшихся приблизились ко мне вплотную. И вновь — безумная скачка. «Удастся ли умыться нам не кровью, а росой?»

Путь преграждает овраг. Скачу вправо, еще ближе подпуская де Ривака. Вот место, где можно спуститься. Спускаюсь в овраг и снова беру вправо. Копыта преследователей стучат по дну оврага совсем близко. Сворачиваю в боковое ответвление и сквозь заросли продираюсь вверх. Сзади трещат кусты.

В зарослях сумеречно. Овраг довольно глубокий. Дневной свет почти не проникает сюда. Внезапно яркий желтый свет слепит мне глаза. Я невольно зажмуриваюсь.

По нехоженым тропам протопали лошади, лошади,

Неизвестно к какому концу унося седоков.

В.С.Высоцкий

От неожиданности останавливаюсь как вкопанный. Я стою на опушке леса, метрах в ста от какого-то поселка. Светлая лунная ночь. Отчетливо видны телевизионные антенны на крышах, легковой автомобиль возле дома. Великое Время! Где я?

В хлеву мычит корова, во дворе начинает лаять собака. Куда же я все-таки попал? Куда подевался овраг? Почему сейчас ночь? Ведь только что был день! Внезапно до меня доходит. Желтая вспышка! Я прошел межфазовый переход! Вот это да! Не могу поверить в случившееся. Я все стою и всматриваюсь в спящий поселок, когда за спиной внезапно слышится конский храп.

Резко обернувшись, вижу одного из тех, что гнались за мной вместе с де Риваком. Он сидит на коне и, обалдевший от неожиданности, выпученными глазами смотрит, ничего не понимая, на меня и на поселок. Что с ним делать? Двигаюсь к нему, он вскидывает пистолет, но тот разряжен. Тогда он тянет из ножен саблю. Я решаю не будить жителей поселка стрельбой и тоже берусь за саблю. Справиться с этим противником мне не составляет труда. Двумя ударами отбрасываю его клинок в сторону, а третьим сбрасываю его с коня.

Глядя, как тело поверженного противника дважды судорожно дергается и затихает, невольно думаю, что жители этого поселка поутру немало поломают голову: как сюда попало тело человека в одеждах и при оружии XVI-XVII столетий. Вот будет мертвое дело у следователя! В том, что здесь век, соответствующий моему XX, я не сомневаюсь.

Еще какое-то время смотрю на спящий поселок, испытывая острое чувство ностальгии. Невольно даже закралась мысль: а не послать ли все в схлопку и не остаться ли здесь. Мысль была мимолетна, но мне становится мучительно стыдно за то, что она у меня проскочила.

Между соснами клубится желтоватый парок. Решительно направляюсь прямо в него, держа в правой руке саблю, а в левой револьвер. Из желтого пара я выезжаю в горное, заснеженное ущелье.

Примерно с минуту я отупело смотрю на каменные стены, местами покрытые снегом, на темное небо, мучительно пытаясь понять хоть что-нибудь. Потом мне становится страшно. Страшно по-настоящему. Меня буквально трясет. В ущелье холодно, дует пронизывающий ветер, но я обливаюсь потом.

Мне вспоминаются слова Магистра во время нашего спора, после моего возвращения из Синего Леса. «А почему ты думаешь, что точки прямого и обратного переходов совпадают? Я в этом не уверен».