После ссоры - Анна Тодд

Я благодарна ему за пояснения, но говорить, что у Лэндона есть всего один друг, – некрасиво… Хотя, может, это действительно так. Ведь у меня тоже нет друзей, кроме него.

– А… хорошо. Детка, не стесняйся говорить со мной на эту тему. Я ничего не имею против того, что ты проводишь время у Кена дома, – успокаивает Триш, хотя я не уверена, к кому из нас она обращается.

Хардин качает головой.

– Я не иду. Тесса передаст им, что нас не будет.

Триш замирает, откусывая блинчик.

– «Нас»? Они пригласили меня? – Ее голос полон удивления.

– Да… они хотели, чтобы вы оба пришли, – говорю я.

– Почему? – спрашивает она.

– Я не знаю… – запинаюсь я.

Я правда не знаю. Карен так добра, и я понимаю, что она действительно хочет наладить отношения между бывшим мужем и сыном – другого объяснения у меня нет.

– Я уже сказал, что мы не пойдем. Не беспокойся об этом, мам.

Триш задумчиво пережевывает блинчик.

– Нет, может, нам все-таки следует пойти, – наконец выдает она, чем изумляет и меня, и Хардина.

– С чего тебе вдруг хочется идти туда? – нахмурившись, спрашивает Хардин.

– Не знаю… последний раз я видела твоего отца почти десять лет назад. Думаю, я обязана увидеть, как он изменил свою жизнь. И к тому же я уверена, что ты не захочешь расставаться с Тессой в Рождество.

– Я могу остаться здесь, – предлагаю я.

Не хочу отказывать Лэндону, но и Триш не должна чувствовать, будто ее заставляют пойти туда.

– Нет-нет, все в порядке. Мы должны пойти все вместе.

– Ты уверена? – Судя по голосу, Хардин явно взволнован.

– Да… будет не так уж плохо. – Она улыбается. – Кроме того, раз Кэти научила Тессу готовить такое печенье, представь, какой вкусный у них будет обед.

– Карен, мам, ее зовут Карен.

– Эй, она все-таки новая жена моего бывшего мужа, с которой я проведу Рождество. Могу называть ее как захочу. – Она смеется, заражая своим смехом и меня.

– Я скажу Лэндону, что мы все придем, – говорю я и иду в спальню, чтобы взять телефон.

Никогда не думала, что проведу Рождество с Хардином и его семьей – причем с обоими родителями. В последние месяцы все происходящее оказывается неожиданным.

Включаю телефон и вижу, что три голосовых сообщения – наверняка от матери. Я не обращаю на них внимания и звоню Лэндону.

– Привет, Тесса, с сочельником тебя! – радостно отзывается он. Я ясно представляю его счастливую улыбку.

– И тебя с сочельником, Лэндон.

– Спасибо! Прежде всего, надеюсь, ты не собираешься кинуть нас?

– Нет, конечно, нет. Даже наоборот. Я звоню, чтобы уточнить: приглашение для Хардина и Триш все еще в силе?

– Правда? Они хотят прийти?

– Да…

– Значит, вы с Хардином…

– Да… знаю, я просто идиотка…

– Я этого не говорил.

– Знаю, но ты так думаешь.

– Нет. Я так не думаю. Можем поговорить об этом завтра, но ты никакая не идиотка, Тесса.

– Спасибо, – искренне благодарю я его.

Он единственный, чье мнение на этот счет не окажется негативным.

– Я передам маме, что они придут. Она будет рада, – говорит он, и мы прощаемся.

Я иду в гостиную, где Хардин и Триш уже сидят, держа на коленках свои подарки. На диване стоят еще две коробки – видимо, для меня.

– Я первая! – заявляет Триш и снимает с коробки оберточную бумагу со снежинками.

Она достает спортивный костюм, который я купила, и широко улыбается.

– Я их обожаю! Откуда ты только узнала? – говорит она, показывая на серый костюм, в который одета.

– Я не очень умею выбирать подарки, – признаюсь я.

Она хихикает в ответ.

– Не глупи, это очень мило, – уверяет она меня и начинает открывать второй подарок.

Посмотрев, что лежит внутри, Триш крепко обнимает Хардина и достает подвеску с гравировкой «Маме» – как он и говорил. Еще он купил ей плотный шарф, который, по-видимому, ей тоже понравился.

Я очень жалею, что ничего не купила Хардину. Все это время я знала, что мы снова будем вместе, и думаю, он тоже это понимал. Он не говорил, приготовил ли он мне подарок, но на обеих коробках написано «От Триш», и я чувствую огромное облегчение.

Настает очередь Хардина. Увидев купленную мамой одежду, он старается выдавить как можно более правдоподобную улыбку. Среди вещей вижу красную рубашку с длинным рукавом; я пытаюсь представить Хардина в одежде других цветов, кроме белого и черного, но у меня не получается.

– Теперь ты, – говорит он мне.

Я взволнованно улыбаюсь и развязываю блестящий бант, завязанный на первой коробке. Выбирать женскую одежду у Триш выходит намного лучше: доказательство этого – бледно-желтое платье. Короткое, в стиле бэби-долл – мне нравится.

– Спасибо, оно очень красивое.

Я благодарю ее и обнимаю. Я правда очень рада, что она подумала о подарке для меня. Мы только что познакомились, но она так добра ко мне, что мне кажется, будто мы знаем друг друга уже давно.

Вторая коробка намного меньше, но упакована так тщательно, что открыть ее довольно трудно. Когда я наконец продираюсь сквозь слои бумаги, внутри я вижу браслет – браслет с подвесками, такой необычный, что я ничего подобного раньше не видела. Триш так же умело выбирает подарки, как и ее сын. Я достаю его и провожу пальцами по веревочному плетению, рассматриваю подвески. Их всего три, и каждая размером чуть больше ногтя. Две подвески сделаны из металла, а третья, белая… может, из фарфора? Белая подвеска имеет форму знака бесконечности в виде двух сердец. Как татуировка на запястье Хардина. Я тут же перевожу взгляд на него, потом на его тату. Он ерзает, и я снова смотрю на браслет. Вторая подвеска – в виде музыкальной ноты, а третья, побольше, имеет форму книги. Я рассматриваю книжечку-подвеску и замечаю, что сзади на ней что-то написано.

«Из чего бы ни были сделаны наши души, это души очень близких людей»[2].

Я поднимаю взгляд на Хардина, стараясь сдержать слезы. Это подарок не от его мамы.

А от него.

Тесса

Щеки Хардина пылают. Его губы изгибаются в нервной улыбке, а я молча смотрю на него.

Затем я практически запрыгиваю на кресло, в котором сидит он, и мы едва не падаем. Я безумно хочу быть рядом с этим сумасшедшим парнем. К счастью, ему хватает сил сохранить равновесие. Я обнимаю его так крепко, что он даже кашляет, и тогда я отпускаю руки.