Невиновен - Харлан Кобен

– Да. Да, упомянул! – Он улыбнулся, точно гордился этим.

Лорен испытала желание вытащить пушку и прицелиться в него.

– Сколько было женщин? А, Эрни?

– Их-то?.. Ну, две.

– И одна из них – та, высокая, что целилась в тебя?

– Ага.

– А другая?

Эрни огляделся по сторонам, затем приблизился и прошептал Лорен на ухо:

– Сдается мне, вторая была женой того парня.

– Которого избили?

– Угу.

– С чего ты взял?

Он по-прежнему говорил очень тихо:

– Да потому, что она села в «скорую помощь» вместе с ним.

– Почему ты шепчешь, Эрни?

– Стараюсь соблюдать конфиденциальность. На всякий случай.

– Зачем, Эрни? – промолвила Лорен. – С чего ты решил, что надо соблюдать конфиденциальность?

– Да потому, что та, другая женщина, ну, короче, его жена… она ночевала тут последние два дня. А его, ее мужа, здесь с ней не было. – Он навалился грудью на стойку. У него дурно пахло изо рта. – И откуда ни возьмись появляется муж. Завязывается драка, как же иначе… – Он умолк и многозначительно приподнял брови.

– А что произошло с Амазонкой?

– Той, что тыкала в меня стволом?

– Да, Эрни. – Лорен с трудом сдерживала нетерпение. – Которая тыкала в тебя стволом.

– Да копы ее арестовали. Надели наручники, и все дела.

– А женщина, которую ты считаешь женой потерпевшего? Та, что ночевала здесь два дня. Имя ее знаешь?

Эрни отрицательно покачал головой:

– Нет, извините. Ни разу не слышал.

– Она, что же, не регистрировалась?

Он оживился.

– Конечно, регистрировалась. И у нас остались данные о кредитной карте и все такое.

– Замечательно. – Лорен потерла переносицу кончиком указательного пальца. – Тогда почему бы, Эрни, тебе немного не поднапрячься и не посмотреть ее фамилию? Для меня, а?

– Да, сейчас посмотрим. – Он повернулся к компьютеру и застучал по клавишам. – Вроде она занимала номер пятьсот двадцать два… Так, погодите-ка. Ага, вот он!

Он развернул монитор к Лорен.

Обитательницу номера пятьсот двадцать два звали Оливия Хантер. Лорен молча смотрела на экран. Эрни указал на запись:

– Вот, видите. Оливия Хантер.

– Да, вижу. И в какую, говоришь, они поехали больницу?

– «Бет Израэль». Вроде бы так сказали.

Лорен протянула Эрни карточку с номером своего мобильного телефона.

– Позвони, если вдруг вспомнишь что-нибудь еще.

– Непременно.

И Лорен помчалась в больницу.

Мэтт Хантер очнулся и увидел склонившуюся над ним Оливию. У него не было ни малейших сомнений, это она, настоящая Оливия. Мэтт пребывал не в том состоянии, когда трудно отличить сон от реальности. Казалось, вся краска отхлынула от лица Оливии. А глаза красные, заплаканные. В них отчетливо читался страх. И единственное, о чем мог подумать Мэтт в эту секунду, – не требуя объяснений, не выясняя, что произошло, – это спросить жену: «Что я могу для тебя сделать? Чем помочь?»

Свет в комнате слишком яркий. Лицо Оливии, по-прежнему прекрасное, обрамляло нечто напоминающее занавеску для душа. Он пытался улыбнуться ей. В голове пульсировала боль, точно по ней били молотком.

Она смотрела на него. Мэтт заметил, что ее глаза полны слез.

– Мне так жаль, – прошептала Оливия.

– Я в полном порядке, – промолвил он.

Голова кружилась, будто он выпил лишнего. Наверняка обезболивающие, подумал Мэтт. Морфий или что-нибудь подобное. Ныли ребра, но боль была притуплённой. Он вспомнил мужчину в номере отеля. Тэлли, с иссиня-черными волосами. Вспомнил, как его парализовало, падение на пол, медный кастет.

– Где мы? – спросил он.

– В больнице «Бет Израэль».

Мэтт улыбнулся:

– А знаешь, я здесь родился. – Да, его определенно держат на каких-то транквилизаторах. – Что произошло с Тэлли?

– Он убежал.

– Ты находилась в его номере?

– Нет. Просто шла по коридору.

Мэтт закрыл глаза. Последняя фраза Оливии насторожила его. Как это понимать: шла по коридору? Он мучительно пытался собраться с мыслями.

– Мэтт?

Он открыл глаза, заморгал, стараясь сфокусировать взгляд.

– Просто увидела, как ты заходишь к нему, вот и двинулась следом.

– Так ты жила в этом отеле?

Не успела она ответить, как белые занавески раздвинулись.

– Ну-с, – сказал врач с пакистанским или индийским акцентом, – как мы себя чувствуем?

– На миллион баксов, – ответил Мэтт.

Доктор улыбнулся. На пластиковой карточке значилась его фамилия – Патель.

– Ваша жена сообщила, что на вас напали. Она считает, что нападавший использовал электрошокер.

– Судя по всему, да.

– Что ж, в каком-то смысле это даже неплохо. Электрошокером нельзя нанести существенных повреждений. Он лишь временно обездвиживает.

– Да, – пробормотал Мэтт. – Я родился под счастливой звездой.

Патель усмехнулся, сверился с какой-то картой.

– У вас также сотрясение мозга. Очевидно, трещина в ребре, но пока не сделали рентген, не могу с уверенностью определить. Впрочем, это не суть важно, сильный ушиб, трещина, перелом. Лечится полным покоем. Я уже дал вам обезболивающие. Наверное, понадобятся еще.

– Хорошо.

– Хочу оставить вас здесь на ночь.

– Нет, – сказал Мэтт.

Патель удивленно поднял голову:

– Почему?

– Мне надо домой. Жена за мной присмотрит.

Патель взглянул на Оливию. Она кивнула. Врач откашлялся.

– Вы должны понимать, я этого не рекомендую.

– Мы понимаем, доктор, – заверила Оливия.

Врач из какого-нибудь телесериала непременно стал бы спорить, удерживать пациента, стремящегося домой. Патель был не таков. Просто пожал плечами и заметил:

– Ладно. Подпишите бланк о выписке и можете идти.

– Спасибо, доктор, – сказал Мэтт.

– Желаю удачи.

– И вам тоже всего хорошего.

Врач ушел.

– Полиция здесь? – спросил Мэтт.

– Уехали, но обещали вернуться.