Оттудова. Исполнение желаний - Таня Си

В одном документальном фильме психолог, проработавший тридцать пять лет с заключенными, сказала, что только три процента из всех приговоренных к пожизненному заключению за тяжкие преступления осознали свою собственную вину, а остальные продолжали обвинять правительство, соседей, обстоятельства. Они так и не смогли понять своей собственной ответственности за свои поступки.

Одвард, наверное, находил особое удовольствие делать все мне наперекор. Я умоляла его не покупать в таких огромных количествах мороженное, конфеты, шоколад, кока-колу, боясь, что у детей будет или ожирение или сахарный диабет. Но все было тщетно. Одвард, сам страдающий от приобретенного сахарного диабета, постоянно покупал сладости и подсовывал их детям, а потом с наигранным огорчением говорил, что дети толстеют и скоро догонят его. Я и старшая дочь воздерживались и категорически не ели сладкое, демонстрируя, хоть так, свой протест, но младшие попали в наркотическую зависимость с тяжелыми последствиями – у сына начался жуткий кариес, а у дочки – ожирение.

Я не могла жить дальше с человеком, которого не то, что не любила, а не уважала. Надежда, что Одвард изменится, сгорела, как свеча, дотла. Он не хотел меняться – его все устраивало. Мне надо или полностью принять человека таким, каков он есть, или расстаться с ним, несмотря ни на что.

Помню, как я разговарила со своей бывшей подругой, которая ненавидела своего мужа, но продолжала жить с ним из-за материальных соображений, хотя у нее была работа и была возможность получения служебной квартиры. Но она не уходила от него даже после сильнейших побоев с сотрясением мозга, зная что он материально компенсирует ее физический и моральный ущерб. Тогда ее поведение я назвала проституцией, потому что она продавала свои честь и достоинство собственному мужу, потому что нельзя жить с тем, кого ненавидишь, ради денег.

А теперь я и сама поступаю также. Я стала ловить себя на мысли, что желаю смерти Одварда – каждый раз, когда он уезжает из дома, я надеюсь, что он больше не вернется. И один раз у меня почти получилось. Одвард приехал на помятой машине и сказал, что сбил лесного козла, выбежавшего на дорогу, и чудом остался жив. Жаль козла. Видно, в другом мире Одвард не нужен, раз из двух козлов забрали безобидную тварь.

Я равнодушно поздравила его со счастливым спасением и сказала, что мы должны расстаться. Я не хочу дальше сходить с ума, желая ему смерти, теряя уважение к самой себе. Я реально испугалась своей причастности к ответственности за чужую жизнь и смерть– пусть будет так, как и должно быть по Высшим Законам Мироздания, без моего участия.

Муж на минутку задумался, а потом согласился, что так будет лучше. Мы договорились, что сына я буду давать по первому требованию. Одвард собрал свои вещи, телевизор, домашний кинотеатр и уехал, не оставив нам ни копейки денег. Я записывала все его расходы на меня и детей – получилось, что за два месяца на меня, детей и быт потрачено сорок тысяч, остальные двестидесять тысяч он потратил на себя.

* * *

Я осталась с тремя детьми в чужой квартире, без денег к существованию. Теперь мне самой надо было срочно решать вопрос «на какие средства жить?». Я уже не работала на гольфбане, а зарплата предвиделась только через две недели, но как прожить эти дни без денег и еды?

Я отправилась в социальную контору, которая выдала Одварду три тысячи, когда мы с ним расстались первый раз. Сотрудница внимательно выслушала меня и заверила, что деньгами помочь мне не могут, но могут посодействовать в получении коммунального жилья, аренда которого стоит немного меньше, чем у частников. Что ж, спасибо и на этом.

Как выжить без денег? Вопрос, конечно, интересный. Подобный опыт у меня уже был, жаль, что не на «Последнем герое», а когда два месяца я ела одну крапиву. Но сейчас со мной дети – их крапивой не накормишь. Знакомая женщина подсказала адрес гриль-киоска, в котором работает наша соотечественница на своего норвежского мужа. Я договорилась с ней и старшую дочь взяли на работу без каких-либо бумаг за пятьдесят крон в час. Это нас и спасло – каждый день моя девочка приносила свою зарплату, на которую мы покупали самые необходимые продукты.

Хозяин квартиры пришел с претензией, что Одвард не заплатил за два месяца. Я не сомневалась в этом и поэтому спокойно сказала, что в контракте об аренде жилья прописана веранда, которую так и не построили, но ввиду этого плата должна быть снижена на тысячу крон в месяц, а общий остаток нужно разделить на двоих, и тогда я буду выплачивать свою долю долга.

Хозяин согласился, мы посчитали и получилось: восемь тысяч должна выплатить я и восемь тысяч – Одвард. Денег таких у меня не предвиделось, поэтому я предложила покрасить его новый дом. Хозяин, конечно, обрадовался, потому что покраска в три слоя двухэтажного дома стоит, как минимум, двадцатьпять тысяч. Халяву любят все: и бедные, и богатые, и русские, и норвежцы.

Хозяин, будучи юристом в налоговой системе, поклялся устроить Одварду «веселую жизнь». Тогда я достала декларацию о доходах бывшего мужа и показала, что только его долг государству по алиментам на троих детей составляет на данный момент восемьсот тысяч, а к этому надо добавить столько же по инкассо. И если уж государство не может с ним справиться, то и у него это вряд ли получится.

Страховая компания, получившая от меня копию контракта о найме жилья, в котором цена за аренду была выше цены за аренду предыдущего жилья, погасила разницу сразу за несколько месяцев, перечислив деньги на мой счет.

Неожиданно, читая информацию на сайте www.dom.no, созданного специально для русскоязычных, проживающих в Норвегии, я узнала, что ребенок, не посещающий детский сад с года до трех, имеет право на получение ежемесячного специального пособия. Жаль, что я не знала об этом раньше и сыну скоро исполнится два года. Но я оформила это пособие за пять минут и уже через несколько дней получила деньги, начисленные за последние три месяца.

Через две недели пришло письмо из жилищного отдела Дома Советов, в котором мне предлагалось коммунальное жилье. Как мы обрадовались! Нас предупреждали, что ждать, возможно придется два-три месяца, поэтому я пробовала сама, не надеясь на помощь администрации, найти жилье через интернет и объявления, но как только хозяева пробивали по интернету мой телефон и понимали, что я – иностранка, мне тут же сбрасывали смс с отказом.

Я получила ключи от квартиры на втором этаже и мы отправились смотреть наши хоромы. Старый страшный дом выглядел вызывающе угрюмо среди нарядных, ярких домиков с ухоженными лужайками и цветами. А внутри оказалось еще хуже, чем снаружи. Подошедшая соседка с любопытством разглядывала и расспрашивала нас, а потом рассказала, что здесь пять лет жила многодетная африканская семья, но они ни разу не делали ремонт, поэтому встроенные шкафы, кухонные шкафчики, потолок и оконные рамы такие черные. Дети захныкали, что боятся тут жить, но я их успокоила, что мы переедем только после ремонта.

Начальница жилищного отдела с участием выслушала меня и сказала, что дом будет ремонтироваться в следующем году, а если мне нужен ремонт сейчас, то я могу купить за счет администрации весь инвентарь и краску, но сделать ремонт должна собственными силами. Мне был выдан бланк с написанной фразой «для внутренних ремонтных работ», чтобы я не напокупала чего-нибудь не относящегося к ремонту, а с другой стороны продавец мог мне помочь в приобретении действительно нужных вещей.