Убийство на Потомаке - Маргарет Трумэн

— А ваш отец был с ней близок? Есть ведь его письма к ней.

Чип отвел глаза и почувствовал явное облегчение, когда официант принес томатный сок и кофе.

— Однако есть люди, которые указывают на вашу близость с Полин, — не отступала Айкенберг.

— И кто же это говорит?

— Неважно. Это люди, хорошо знающие вас и Полин.

— Они лгут.

— А ваша невеста, мисс Пити, знала о ваших отношениях с Полин?

Дарси пристально наблюдала за Чипом. Она хорошо представляла его состояние. Он словно боялся переступить роковую черту, не зная, какой ответ позволит ему уйти от дальнейших расспросов.

— Я уже говорил вам…

— Если бы ваша невеста знала о ваших отношениях с Полин, у нее был бы повод ее убить.

— Терри? Ну что вы, детектив. Вы же не собираетесь говорить ей об этом?

— О чем? О вашей связи с Полин?

— Нет, вы же не думаете… ну, вы же не хотите ей сказать, что мы с Полин были близки?

— Что я ей скажу, это мое дело.

— Но это несправедливо. — К смеси чувств на его лице прибавился гнев. — Это все неправда о нас с Полин. Вы же не думаете, что Терри способна убить Полин из-за…

— Из-за ревности?

— Конечно, нет, у нее не было повода ревновать. — Он оперся ладонями о стол и наклонился к Дарси. — Послушайте, я не знаю, кто убил Полин, но уж точно, что не я, и совершенно нелепо подозревать в этом Терри.

— Ей не нравилась Полин? — спросила Айкенберг.

— Они едва были с ней знакомы, — ответил Чип, принимая нормальную позу.

— А что другие члены вашей семьи, Чип? Мог кто-нибудь из них догадываться, что вы с Полин были в связи?

— Не знаю, то есть я хочу сказать, у них не было причин подозревать что-либо подобное.

— Вы действовали осторожно?

— Нет, я…

— У вашего брата серьезные проблемы, верно?

Молодой Тирни явно вздохнул с облегчением, когда разговор от убийства Полин перешел к аресту Сунь Беньчонга.

— Он не делал того, в чем его обвиняют, — сказал Чип, — это фальсификация, «ширма», чтобы прикрыть Сэма Танклофа. Им нужно было заинтересоваться Сэмом, а не Сунем.

— Откуда такая уверенность?

— После разговора с отцом.

— А он в каких отношениях был с Полин?

— Кто? Сунь? Не знаю, в деловом отношении их ничто не связывало.

— А ваша сестра?

— Ну вот, наконец, — ухмыльнулся Чип, — вы упомянули человека, который совершенно определенно относился к Полин. Сюзен откровенно ее ненавидела.

— За что?

— Сюзен ненавидит отца, поэтому. А еще она была уверена, что отец с Полин близки. Она много раз обвиняла его в этом. А когда стало известно о письмах, она открыто стала на него нападать.

— У отца действительно была связь с Полин?

— Нет.

— Почему вы так уверены?

— Потому что я знаю отца. Он никогда… — Чип понял, что было бы ребячеством отрицать наличие увлечений у такого богатого, красивого и явно не избегающего женского общества мужчины, как его отец. Чип только понизил голос и закончил: — Я просто знаю, что это так, вот и все.

Айкенберг взглянула на часы, пора было завершать разговор. Сидевший напротив молодой человек вызвал у нее отвращение. Она бы предпочла, чтобы он разозлился, возмутился, отказался отвечать на ее вопросы без адвоката, велел ей, наконец, убираться вон. Вместо этого он колебался из стороны в сторону, как студенистая масса, лишенная внутренней опоры, было видно, что деньги, миловидная внешность и положение семьи, и еще воспитание избаловали его, приучили настаивать на своем. Дарси в особенности не терпела подобную категорию людей.

— Вы знаете, о чем я думаю, Чип?

— О чем?

— Мне кажется, между вами и Полин все же что-то было, по крайней мере, одно время. И ваш отец тоже был с ней близок.

— Мой отец не убивал ее.

— А я считаю, что убил. Она шантажировала его, угрожала обо всем рассказать вашей матери, что не только грозило ухудшить их отношения, но и бизнесу также не пошло бы на пользу.

С минуту ей казалось, что Чип признает нечто тягостное для него. Она видела, что слова готовы сорваться с его губ, можно было даже представить работу его мысли, но он сдержался. Ему и не нужно было ничего говорить, Дарси сделала свои выводы. Эта сорок пять минут оказались плодотворными. У нее не оставалось ни малейшего сомнения, что Полин и Чипа не связывали романтические чувства, но, по крайней мере, между ними существовала физическая близость, Чип не мог никого обмануть, а ее тем более.

Дарси оставила Чипа сидящим за столиком, а сама вышла из ресторана на М-стрит. Дождь шел не переставая. В то утро она забыла зонт дома и сейчас ругала себя за такую непредусмотрительность. Она дошла до своей машины, которую оставила за квартал от ресторана, и позвонила в следственный отдел.

— С вами хотел поговорить человек по имени Маккензи Смит.

— Он сказал, по какому поводу? — спросила Айкенберг, улыбнувшись.

— Он говорил, что хочет сообщить что-то важное в связи с делом Юрис. Он передал, что до часа будет дома, а после часа дня его можно застать в университете. Он пробудет там с трех до пяти. — Секретарь продиктовала Дарси оба номера.

Дарси позвонила, Смит был дома, он сразу перешел к сути дела.

— Я располагаю информацией, которая должна вас заинтересовать.

— В связи с делом Юрис?

— Да.

— Могу я подъехать к вам домой? — спросила Айкенберг.

— Нет, — чересчур поспешно ответил Маккензи, — давайте встретимся в другом месте.

Она снова улыбнулась. Похоже, в то утро никто не хотел пригласить ее к себе. Возможно, дома была его жена. Или он опасался оставаться с Дарси наедине. Дарси понравился этот вариант.

— Я читаю лекции с часу до трех, — сказал Смит, — а после этого у меня собрание. Вы не будете против выпить со мной что-нибудь после работы?

— Конечно, нет, — ответила Дарси.

— У меня дела в Арлингтоне, я освобожусь к шеста. Вас устроит ресторан «Руфтоп» в отеле «Ки бридж»?

«С каждым разом становится все интереснее, — подумала Дарси. — Мы встречаемся в баре с Маккензи Смитом. В отеле».

— Я приеду ровно в шесть, — согласилась она.

В то утро Анабела первым делом зашла в Национальный музей строительства, в котором Большой зал превращался в роскошную площадку для званого вечера по случаю субботнего представления театральной труппы общества «Алый грех». Она поднялась по лестнице и присоединилась к другим членам финансового комитета, собравшимся в кабинете управляющего пенсионным архивом. Она пришла последней. После того как все расселись, Дон Фарли закрыл дверь и начал в обычной для него любезной манере.