Знак И-на - Татьяна Веденская

— Подбросил? — уточнил Третьяков.

— Да, — кивнул Кречет. — Да я уже все нашим ментам сказал.

— А теперь мне расскажите, в котором часу это было, как вы ехали, по какой дороге, останавливались ли где. Может, продолжали выпивать?

— Так Юрка же не пьет, в завязке. Вообще ни капли, уже года четыре, наверное. Ему врачи сказали, что у него печень на грани. Вот он и бросил. А выходит, не помогло это, — покачал головой Кречет и причмокнул. — Кто бы мог подумать. Кто бы мог предположить.

— Так по какой дороге ехали?

— Да по обычной дороге, я живу-то недалеко, через мост. Может, и пешком бы дошел, тем более лето было, погоды стояли — дай бог. Да только мост длинный. А я был все же не совсем трезв. Да и по пути Юрке было. Он подвез без проблем. Я домой пришел — еще и семи часов не было. Жена подтвердила — алиби, туда-сюда.

— Значит, пока ехали, ничего подозрительного не заметили? Он не сказал ничего про то, куда едет дальше?

— Так он домой ехал, хотел к полуночи успеть. У нас тут перегон — дай бог каждому, шесть часов. Пять — если плевать на штрафы. Нет, он никуда не собирался, уже даже заправлен был по полной программе.

— Заправлен? Бензином, в смысле? — уточнил Иван.

— Ну а чем? Салом, что ли? У меня рядом с домом, на той же улице, заправка хорошая. Знаешь, где бензин не разбавляют ослиной мочой.

— Меня всегда интересовало, где эти недобросовестные заправщики постоянно берут ослиную мочу? — хмыкнул Иван. Кречет расхохотался. — Хорошо, значит, Голованов заправился. Что дальше?

— А дальше он меня там высадил и уехал. А я пешком до дому дошел.

Иван остался в Нижнем Новгороде до следующего утра. В местном управлении поговорил с экспертом-механиком, и выяснилась странная вещь, которая не давала Ивану покоя всю обратную дорогу в Киров. Машина Голованова, обнаруженная практически на выезде из города, в десяти километрах, не больше, от места заправки, стояла около магазина «Копейка» практически без топлива и с битым крылом. Как на интервале в десять километров Голованов умудрился разбить крыло и растратить весь бензин — неизвестно.

Получается, двенадцатого августа Голованов уехал из Нижнего Новгорода с полным баком — а это в случае с его «Мицубиси» шестьдесят литров. При среднем потреблении на трассе одного литра на десять километров Голованов должен был развернуться где-то посредине пути и вернуться к «Копейке», по дороге разбив где-то крыло. При этом он никому не сообщил о том, что с ним что-то случилось, не позвонил жене, не сказал, что возвращается в Нижний. Далее, оставив машину около «Копейки», Голованов неведомым образом попал в лес в Кировской области. Место, которое ему вообще было не по дороге. Место, где перед рассветом он был зверски убит.

Алиса обнаружила, что дело передали Бахтину, самым неприятным образом, когда тот позвонил, чтобы заново ее допросить. Она не стала возражать, спокойно ответила на все его вопросы, снова объяснила, что никогда не ездила на дачу к отцу, что в последний раз была там, наверное, пятнадцать лет назад, когда еще была жива ее мать. Что — нет, никто не вступал с нею в контакт с тех пор, как отец умер, и что — нет, она еще даже не начинала заниматься вопросами наследства. Договорив, Алиса подождала, пока возмущение уляжется и восстановится дыхание, а затем набрала номер Ивана Третьякова.

— Это что же значит? — спросила она самым спокойным тоном, на который была способна. — Вам стало скучно заниматься этим делом и вы передали его какому-то стажеру?

— Алиса? — удивился Иван. — Какому стажеру, о чем вы говорите?

— Мне только что звонил некто оперуполномоченный Бахтин и спрашивал, уверена ли я, что не убила отца ради наследства. А то ему бы лично эта версия очень помогла.

— Вот же черт упертый, — в сердцах воскликнул Иван. — Вы меня извините, я только вчера приехал из Нижнего Новгорода, работы — просто невпроворот, а Бахтин — он у нас как бульдог. Если ему дали команду, он уж вцепится, не отпустит. Так и будет болтаться на ноге.

— Интересно, как и кто же ему отдал такой приказ вцепиться в меня? — холодно уточнила Алиса.

— Поверьте, вам незачем даже обращать на него внимание, ваша нога в безопасности, — успокоил ее Иван, косясь на соседей по хостелу — тому самому, где он уже ночевал после Нового года.

— Почему он занимается делом маньяка? — спросила Алиса напрямую.

Сосед с койки рядом вздрогнул — услышал — и встретился взглядом с Иваном. Пришлось выйти из комнаты. Иван пообещал заехать к Алисе сегодня же вечером и все объяснить. Что именно он собирался ей объяснить — он и сам не знал.

Все последние дни он пытался проследить за движениями Черного Воина, пытаясь угадать его следующий ход. Поймать раньше, чем тот доставит жертву на точку. Поймать до того, как Черный Воин усыпит еще одного человека. А в том, что он это сделает, у Ивана не осталось никаких сомнений.

Третьякову удалось найти еще одно тело, как раз там, где они с Алисой и подозревали. На участке между Гайдами и Тошкином, ровно в двухстах километрах от каждого пункта, была убита женщина, Людмила Викторовна Жданова, тридцати двух лет, местная жительница, работавшая на агропромышленном предприятии в Кирове, а точнее, в поселке Дороничи, входившем в состав города. Жданова была в разводе, у нее осталась маленькая дочь, которая жила с бабушкой и дедушкой.

Жданова девятого апреля поехала в гости к приятельнице в город Омутнинск и исчезла тем же вечером. В последний раз живой ее видели на вечерней службе в храме Троицы Живоначальной на берегу Омутнинского пруда, — очень красивый храм, построенный в старых славянско-византийских традициях, белый с зеленой крышей и луковками куполов. После вечерней службы подруги тепло попрощались, и Жданова отправилась на автостанцию, чтобы уехать в Киров на попутке, которую она нашла на «Блаблакар». Больше ее не видели живой.

Конечно, начальство обрушило на Третьякова целую обойму угроз и предупреждений, стоило ему только донести до них информацию о том, кто на этот раз стал жертвой Черного Воина. Как угодно, что угодно, но чтобы не было и намека на религиозный подтекст в этих преступлениях, иначе «заманаемся пыль глотать», кричал Мануйлов по телефону. Мало того что Губаханов был, так сказать, представителем национального меньшинства, что давало основания предположить расовый подтекст. А теперь что? Убита русская женщина, верующая, да еще на пути из храма? Нет, это плохо. Лучше было бы иначе. Лучше бы ты, Третьяков, какого-нибудь еще бомжа нашел.

Третьяков слушал вполуха. Лично он не видел никакого подтекста, никакого «официального заявления» в действиях Черного Воина. Конечно, плохо, что найдена вторая женщина, но Иван подозревал, что не пол ее привлек убийцу, а скорее, тот факт, что ей нужно было добираться до Кирова, и добираться на автомобиле.

Когда изуродованное тело Ждановой было найдено в кювете неподалеку от деревни Черная Холуница, первым делом под подозрение попал водитель «Блаблакар», однако выяснилось, что Жданова от заказа отказалась. Сама отказалась, в приложении. Машина «Блаблакар» с тремя пассажирами/свидетелями отбыла из Омутнинска без нее, а на карту Ждановой вернулся аванс. Почему? Следователь, занимавшийся делом, в телефонном разговоре с Иваном предположил, что Жданова нашла другой способ попасть в Киров. Это было самым логичным, самым простым — а значит, вероятнее всего, правдой. Решила добраться до Кирова попуткой, наверняка Черный Воин предложил ей доехать бесплатно. В этом просматривался стереотип. Точно так же Черный Воин заманил Губаханова и Багаева в Саранске: предложил подвезти, якобы ему по пути. Возможно, и Жданова каким-то образом пересеклась с Черным Воином и решила сэкономить деньги — триста пятьдесят рублей. Именно поэтому она могла отказаться от заказа, таким образом определив свою трагическую судьбу.