Война ангелов. Игнис - Ник Перумов

– Туточки, – распорядилась Хаэльдис. – Ежели мальчишки здешние не полезут, так никто и не найдёт…

От мельницы возвращались другим путём, и Эварха не переставал дивиться чистоте и красоте улиц Лаонта. Права всё же Хаэ – и чего этим монасям не хватало? Вон в каком порядке город держат, а судя по монастырю Сил Святых, и не только его. Жили бы да трудились во славу Спасителеву, никто б их храмы сейчас и пальцем не тронул! Нет, захотелось самим в Спасителя поиграть…

Самое удивительное, что богатые кварталы в центре Лаонта, возле самой святой горы, не так уж сильно отличались от кварталов окраинных. Не было тут роскошных особняков знати, чванливых верховых, плётками разгонявших путников на своём пути, не сверкали витрины богатых лавок с шелками и золотом – дома разве что чуть повыше да ограды позатейливее, а так то же, что и в пригороде. И улицы все выметены, канавы сточные прикрыты, мусор куда-то прибран. Будто все живут в достатке, да в чистоте, да в порядке… Словно у Спасителя за пазухой, как говаривал Мелге.

Клара Хюммель и валькирия Райна, похоже, на удивительный порядок в Лаонте внимания не обращали – воительницы, одно слово! Им задачу дали, они только о ней и думают, а всё остальное мимо. Да и что им до какого-то чужого мира – вон, у них в Долине порядка-то поболее, да и богатства тоже…

В ограду святой горы паломников уже пропускали. По одному, тщательно осматривая – у кованых ворот, украшенных золочёными перечёркнутыми стрелами, стояли два монаха в очень светлых сутанах. И сила Спасителя тут сгустилась, стала почти осязаемой – белый невидимый огонь, разлитый в воздухе. Казалось даже, что сами монахи светятся, как зажжённые свечи. Паломники проходили, низко опустив головы, кланяясь, иные даже на колени вставали у врат.

– Благородные госпожин… ой, госпожи чародеечки! – Хаэльдис тронула Райну за локоть. – Вы, мнится, в храме-то Спасителевом отродясь не бывали и правил не разумеете. Так на нас с Эвархой глядите и делайте то же, что мы! Но то внутри. А нонеча-то, как к вратам подойдём, стойте, смотрите да рта не раскрывайте, то ясно? Я слово молвлю, вам не надобно.

Клара, помедлив, кивнула. Нелегко ей, должно быть, – без оружия, да ещё и слушайся всяких девиц без понятия и языка.

Однако дева Хаэльдис и впрямь дело говорила.

Она пошла первой, Эварха – за ней, а Клара и Райна следом. У ворот Хаэльдис без предупреждения бухнулась вдруг на колени и принялась отбивать поклоны лбом в брусчатку, бормоча вслух: «Слово Спасителя щит небесный, а сила его меч огневеющий…»

Один из монахов с участием склонился к ней.

– Я вижу, ты веруешь горячо, дочь моя, – прошелестел он. Эварха замигал – ему показалось, что монах окутан тонким коконом белого сияния, и даже лицо его слегка колышется, словно под водой. – Войди внутрь, пусть вера твоя укрепит нас. Ибо мы все есть путь к спасению, и каждый важен в этот час.

– Благодарение, благодарение, отче, – всхлипнула Хаэльдис, не переставая отбивать поклоны. Ловец поразился – по её лицу текли самые настоящие, искренние слёзы. Вот это талант, да ей цены бы не было на подмостках «Драмы Арендиля», лучшего и единственного театра в Вольном городе!

Однако вставать Хаэльдис не спешила, и понадобилась деликатная помощь обоих монахов, чтобы препроводить её в ворота. Конечно, при таком спектакле на Эварху, Райну и Клару Хюммель пристального внимания никто не обратил.

А вот дальше они старались особенно не выделяться. Шагали вслед за прочими паломниками, не поднимая глаз, пока не добрались до подножия собора Святого Огня. Именно до подножия – собор возносился на скальном выступе, венчавшем холм. Перед ним устроена была небольшая площадь, сейчас вся заполненная народом. За площадью, за ажурными створками, сейчас запертыми, виднелся нижний вход в собор – широкий, четвёрка лошадей пройдёт, и такой же высокий. Для особых торжеств, что ли?

Над этим входом, обрамлённым высокой колоннадой из красного камня, нависал ажурный балкон-площадка, украшенный гирляндами белоснежных цветов.

Очевидно, паломники ждали, что кто-то из местных церковных иерархов обратится к ним оттуда, потому что кто-нибудь нет-нет да и указывал на балкон в волнении.

С одной стороны, всё складывается удачно, решил ловец, – увидим наконец истинных владык Игниса, услышим, что они обещают здешнему народу, как объясняют странное заклятие, опутавшее, тянущее куда-то мир. С другой – большой риск. Сила Спасителя здесь достигает немыслимой плотности – почти как в памятном Эвархе монастыре Сил Святых. Магия, словно резкий белый свет, проникала в душу, высвечивая самые потайные уголки, обнажая скрытое – Эварха поймал себя на желании бухнуться на колени и покаяться во всех грехах, немедленно и прилюдно. Хаэльдис схватила его за руку, сжала – как видно, испытывала то же самое. Да уж, ей-то, лазутчице, цепному псу кардинала де Карраско, было в чём каяться…

Но какое счастье, что они не стали пользоваться магической маскировкой! Сейчас бы всё слетело, как шелуха.

Где-то недалеко должны быть Ричард д’Ассини, Динтра, Рита и остальные… Может, здесь же, в толпе, может, бродят вокруг собора; хотя каждая группа наметила для разведки свою часть святой горы, но на деле всё могло обернуться по-иному. Встретиться же условились после полудня в лагере для паломников, который остроглазая Райна приметила ниже собора, возле часовни с красной крышей.

– Чуете, кирия? – Райна склонилась к чародейке, но так, чтобы остальные тоже слышали. – Сила Спасителя здесь странная и словно волнами снизу идёт… Мы, Древние, хорошо такое ощущаем. Точно там костёр горит, а жар сюда поднимается. И всё больше, больше… Много я повидала на своём веку, но такое – впервые.

– Спасибо, Райна, – одними губами ответила боевая волшебница. – Значит, верно мы пришли, куда надо.

Толпа заволновалась, загудела – на балкон выступила процессия монахов в очень светлых, почти белых рясах. Ударил колокол собора – низко, торжественно. Сила пришла в движение, волны её накатывали откуда-то снизу – даже ловец это почувствовал; Эварху словно нездешним светом окатило – снова захотелось бухнуться на колени и биться лбом о брусчатку, вымаливая у Спасителя прощение. Многие вокруг так и делали, и над площадью поднялся вопль и стон.

Плечо сжали железные пальцы. Ловец опомнился, выдохнул сквозь стиснутые зубы, обернулся – валькирия ободряюще кивнула ему:

– Держись.

Монахи на балконе расступились, пропуская к перилам высокого человека в ослепительно-белой сутане и алой накидке с низко надвинутым капюшоном. В руке он держал высокий посох, увенчанный золотой Спасителевой Стрелой. Он поднял посох, и сила, повинуясь ему, пришла в движение. Стоны и мольбы вокруг приумолкли.

– Сам! Сам Великий вышел! – зашептались в толпе.

Снова гулко, торжественно ударил колокол.

– Братья и сестры! Смиренные чада Спасителя! – Голос разнёсся над площадью, словно говоривший стоял за плечом у каждого. – Сегодня большой праздник, день Первого Явления Силы, когда мы вспоминаем совершённые Спасителем чудеса. Но по воле Его мы сами теперь можем свершать небывалое, невиданное и не только для самих себя, но и – главное! – для других. Не только для нашего благословенного мира, но и для миров иных, пока не ведающих света Его.