Зеркало Велеса - Александр Прозоров

Лютобор отошел к полке возле очага, открыл один из горшков, что-то зачерпнул, метнул на угли. По пещере прокатился зловещий хохот, воздух наполнился едким запахом, от которого заслезились глаза.

— Ложись, не тяни! — поторопил Зверева чародей.

Молодой человек, раздевшись донага, вытянулся на столе животом вверх.

Колдун решительно провел ладонью по его телу, словно стряхивая пыль, широкими уверенными движениями начал рисовать вдоль рук, ног, по животу продольные линии:

— На море-окияне, на острове Буяне растет дуб, на дубе гнездо, на гнезде птица. Подними голову, птица Сирин, услышь голос мой, птица Сирин. Принеси огонь смерти и бессмертия, скажи слова жизни и нежити, урони перо смерти и рождения. Обратись пеплом, тело смертное, вознесись пылью серой. Вознеситесь руки, вознеситесь ноги, вознеситесь чресла… — В руках волхва, похоже, были уже не краски, а легкое, невесомое перо, — Поднимись, Похвист могучий, в небеса широкие, уноси пыль серую. Уноси через реку Смородину, уноси через Калинов мост, уноси за океаны бескрайние, уноси за года великие, уно…

Голова Андрея закружилась, он ощутил, как надает куда-то вниз, сквозь стол, сквозь пол, в какое-то огненное пекло. Угли покатились но его телу, затрещали в волосах, он задохнулся их жаром и…

…и увидел над собой белый потолок. Белый потолок! Такого он не встречал уже много месяцев. Паренек сделал глубокий вдох, скосил глаза. Да, книжные полки на месте. Компьютер на столе. На стене какая-то тряпка, изображающая ковер. На полу вместо волчьих шкур — еще одна тряпка с коротким толстым ворсом.

Неужели он вернулся?! Только почему не в больницу? Если его уволокло в прошлое оттуда, то и вернуть, наверное, должно туда же, на место. Или он попал в другое время? Интересно, какое сегодня число? Он приподнялся на локте — и услышал в коридоре шаги, знакомые голоса:

— Отставь его, Оленька, пусть спит. Легче завтра в школу встанет.

— Ну, ты же знаешь, как он любит этот фильм. Пусть посмотрит.

Дверь приоткрылась, в комнату заглянула простоволосая женщина:

— Андрюша, ты отдохнешь, или…

— Мама!!

Зверев рванулся к ней — и грохнулся на пол пещеры, свалив скамью. Уселся, тряхнул головой:

— Ш-ш… — Он поперхнулся, закашлялся, выплюнул набитые в рот угольки, снова спросил: — Что это… было? Это глюк? Или я…

— Ты вернулся, — вздохнул чародей. — Тот мир не принял тебя. Изгнал. Давай посмотрим. Мне нужно твое сало.

Он подхватил щепу, пару раз скребнул новика но носу и отошел к очагу делать свечу. Андрей опять сплюнул набившиеся в рот угли:

— Что это, Лютобор?

— Тебя нужно было сжечь, чтобы перенести через рубежи миров, смертный. Заклятием птицы Сирин ты должен был восстать в нужном месте. Но едва ты восстал, как вернулся к моим ногам.

— Вот проклятье! — Новик нашел крынку с холодной водой, сполоснул рот, выплюнул в угол черную воду — Так ты меня сжег?

— Но ведь ты жив?

— Не знаю… — опять тряхнул головой Андрей, похлопал по себе руками, сообразил, что бродит голым, и пошел одеваться.

Пока он облачался, Лютобор успел закончить со свечой и позвал его к себе.

— Раз уж ты вернулся, слушай заговор на зеркало Велеса. Творится он над любой поверхностью, в которой ты свое отражение ясно видишь. Одно условие: оно должно быть вертикальным. Посему я просто воду в ношву черненую наливаю и заговор Стречи на сон сильный творю…

Бормоча заклинание, чародей провел рукой над деревянным корытцем, после чего вертикально прислонил его к стене — вода застыла, словно замерзшая.

— Теперича ставим две свечи. Коли на человека глянуть хочешь, его сало нужно, коли будущее узреть — то сало двух мертвецов.

— А где ты его берешь? На кладбище?

— Такие глупцы, как ты, и распускают про меня дурные слухи, — сухо ответил Лютобор. — Зачем кладбище, коли я сало чуть не у каждого, кто приходит, для свечей беру? Опосля держу в туеске, а как узнаю, что помер, в другой перекладываю. Как раз для зеркала. А не помер — иногда и на человечка поглядываю.

Колдун закудахтал.

— За девками?

— У тебя одно токмо на уме. Сюда смотри! Зажгли, теперь призываем: Мара, воительница, вечная правительница, твоя власть над живыми и мертвыми, над ушедшими и порожденными. Из окна черного забери витязя нерожденного, освети путь живой, нынешний день-деньской…

Отражение старика в зеркале плавно разошлось, Андрей увидел себя, вылезающего нагишом из постели.

— Коли привстать, по верху зеркала можно дальше заглянуть. А присесть — через низ в прошлое, до того момента узреешь… — пояснил Лютобор и привстал.

Возникло ощущение, что они вдвоем повисли поверх минувшего дня, воспарили над ним, повисли, как над дорожным полотном, по которому бегут прохожие. Только здесь прохожий был один-единственлый. Он, Зверев.

Вот он спешился у пещеры — волхв немного присел, замедляя бег времени. Юноша быстрым шагом спустился в пещеру, потоптался, начал раздеваться, лег на стол. Потом была огненная вспышка — и Андрей увидел себя на постели, в маленькой своей комнатенке. Увидел полки, компьютер, палас на полу.

Снова услышал голоса родителей, снова приоткрылась дверь…

— Проклятье! — Новик отпрыгнул от зеркала, забегал по пещере: — Значит, я все же был там? Значит, это возможно? Это возможно, Лютобор? Возможно, Волхв? Ну, так верни меня назад! Верни!

— Я постараюсь. — Каким-то глухим голосом ответил чародей, затушил свечу и опустил ношву. — Токмо пока, раз уж ты все равно здесь, хочу тебя одному заговору научить. На лягушачью лапку.

— Какую еще лапку, Лютобор?! — возмутился Зверев. — Я домой хочу, домой! Давай, попробуем еще раз?

— Пробовать ни к чему! — повысил голос колдун. — Заклинание или действует, или нет. Это — не подействовало. Я посмотрю, подумаю. Быть может, найду способ его усилить. А сейчас меня слушай. Скоро весна, болота вскроются. Не хочу, чтобы ты по ошибке оступился и утонул в какой-то вязи. Посему слушай и запоминай заговор на лягушачью лапу. На открытую воду он не действует, а вот на топь, травой затянутую, снегом заваленную, мхом поросшую, — тут все безотказно. Чтобы пройти через трясину, ты себе на ладонь плюнуть должен, потом присесть на самом краю опасного места, пальцы раздвинуть в стороны, вроде как на лапке лягушачьей, да и произнести земле болотной: «Я человек смертный, душою чистый, помыслами простой. Из тебя вышел, тобой жил, тебе верен. Передай Любоводу-болотнику, передай русалкам юным, навкам холодным, анчуткам хромым, передай жизни и нежити. Пусть не берут меня сырым, пусть не берут меня горьким. Подарок я им сготовил сладкий, на земле болотной неведомый. Приготовил хлеба белого, молока парного. Пусти меня за подарком, земля болотная, стань подо мной камнем твердым». Вот и все. После этого тот путь, на который ты двинешься, станет проходимым, как сухая земля. И сам пройти сможешь, и друзей при нужде провести. А как пройдешь, в ладоши хлопни и скажи: «Благодарствую». Только смотри, подношение обещанное принести не забудь! В тот же день! Не то нежить болотная за тобой ходить начнет, со свету за обман сживет. И в ладоши хлопнуть тоже не забудь. Опять же обидятся, что логово их испортил. Запомнил?