Топот шахматных лошадок - Владислав Крапивин

По сторонам воздвиглись глухие стены. Белка была готова, что здесь ее встретит зябкая прохлада и запах старых кирпичей, но по-прежнему сухо и тепло пахло скошенной травой. Навстречу тянул ветерок. Вверху узкой полосой синело над стенами небо. Полоса изгибалась, потому что изгибался проход. И после плавного поворота Белка увидела двух мальчишек.

Им было лет по восемь-девять. Один — будто с открытки: со светлыми локонами, в парусиновом костюмчике с вышитыми там и тут якорями, в белых носочках и похожих на Белкины сандалетках. Другой — с темной щеткой волос, в обвисшей трикотажной одежке, которую будто нашли на угольной куче, босой и неумытый. (У Белки почему то сразу придумалось для него прозвище — «Чебурек».) В общем, совершенно разные пацанята. Но делом своим они занимались дружно. Дело было такое — натянули поперек прохода бельевую резинку и теперь привязывали ее конец к вделанному в кирпичи кольцу. Молча и умело.

Резинка тянулась над землей неудобно для Белки. Перешагивать — высоко, нагибаться неловко как-то. Она остановилась.

— Можно, я приподниму резину?

Ребята разом глянули на нее. «Чебурек» выпрямился, подошел, вздернул тугую полоску выше головы.

— Проходи, пожалуйста.

Голос был чистый и высокий. И это «проходи, пожалуйста», сказанное с готовностью, без намека на мальчишечью ершистость, было для Белки неожиданностью. Белка даже почувствовала себя слега виноватой: помешала людям. Быстро проскочила под резинкой, потом оглянулась.

— А вы что это делаете? Игра такая, да?

— Ну да! Аэропланчики запускаем, — отозвался мальчик с якорями (тоже охотно и звонко). — Вот… — Он мотнул разлетевшимися локонами. Неподалеку лежали на булыжниках три модели самолетиков. Сантиметров пятнадцать длиною. Белка подошла, присела. Сделаны самолетики были очень просто: в расщепленные бамбуковые лучинки вставлены крылья и стабилизаторы из тонкого прозрачного пластика. На носу грузик — видимо из смолы. В него вделан крючок из канцелярской скрепки.

Белка поправила очки.

— И что, хорошо летают? — спросила она.

— Еще как… — скромно похвастался мальчик с якорями. Потом удивился: — Ты разве никогда не видела?

— Никогда… — Белка опять ощутила виноватость.

Чебурек подскочил, схватил самолетик.

— Тогда смотри! — Эхо от звонкого вскрика промчалось по кирпичной тесноте. А мальчик выскочил на середину прохода. Зацепил аэропланчик за резинку крючком, сделал несколько шагов назад, оттягивая самолетик на себя. Замер…

— Раз, два, три! — Эхо опять толкнулось в проходе. Чебурек выпустил самолетик. Резинка рванула маленькую модель вперед, та помчалась, набирая высоту.

Белка сжалась, думая, что самолетик врежется в кирпичи. Ведь узкий проход в пяти шагах изгибался! Но самолетик, следуя изгибу, сделал поворот и скрылся за кирпичным выступом.

Казалось бы, мальчишки должны были с криком ура кинуться следом. Но нет. Сперва мальчик с якорями тоже запустил самолетик, и потом оба приятеля уже помчались по проходу. На полпути оглянулись на Белку, словно приглашая. И она побежала за ними, навстречу теплому ветру. Наверно, не очень-то солидно было ей, почти семикласснице, безоглядно встревать в такую вот малышовую игру, но мысль об этом мелькнула, как мгновенная усмешка. Главное — что там впереди! («Дзынь!» — сказал звонкий металл пространства.)

Метров через десять проход вывел… куда вывел? Это было опять неожиданно и непонятно. Не то двор, не то маленькая площадь. Ее снова обступали кирпичные дома, но обступали уже не длинными стенами, а узкими торцами и закругленными углами, похожими на высокие крепостные бастионы. Поэтому у площади (или двора?) была форма неправильного многоугольника. Под ногами — уже не булыжники, а неровные гранитные плиты, среди которых цвела аптечная ромашка… Но Белка все это увидела мельком. Она сразу зацепила глазами два самолетика. Их крылышки искрились, как у стрекоз. Самолетики на большой высоте, под очень синим небом с одиноким пушистым облаком шли друг за дружкой по кругу. Постепенно снижались. И наконец мальчишки на лету взяли их в руки. Опять оглянулись на Белку.

— Ну, просто чудо, — сказала она. — Я и не думала, что они могут так.

— Потому что здесь особые воздушные потоки, сказал мальчик с якорями. Эти потоки и правда с пушистой теплотой уходили вверх от нагретых солнцем плит.

— Можно я подержу аэропланчик, — попросила Белка.

— Подержи, — Чебурек протянул ей модель-малютку, а сам вдруг зачем-то побежал назад. Его дружок, не удивился, не окликнул. Белка покачала почти невесомый самолетик на ладони и спросила у мальчика с якорями.

— А как это все называется? — И махнула вокруг себя рукой. — Улица, площадь… Я здесь никогда не была…

— Это все называется «Институтские дворы», — обстоятельно объяснил мальчик. — Потому что сейчас здесь Институт альтернативной физики и математики. Вон там философский факультет, а там библиотека. — Взрослые слова он выговорил отчетливо, без запинки, и даже как-то по-хозяйски.

Послышался мягкий топот, это прибежал босой Чебурек. С третьим самолетиком. Протянул его Белке.

— Возьми, если хочешь.

Белка… поняла, что она да, хочет. Даже очень. Казалось бы, зачем? Но… («Дзын-нь…»)

Она глянула на мальчика с якорями: «Можно?»

— Конечно, — сказал он. Белка очень осторожно опустила самолетик-стрекозу в сумку.

— Но имей в виду: в других местах он так хорошо летать не будет. Только здесь, — предупредил Чебурек своим звонким голоском. Это «имей ввиду» опять же не вязалось с внешностью беспризорника, и Белка улыбнулась. Про себя. И спросила:

— А Институтская улица… она где? Ведь недалеко где-то, да?

Мальчики переглянулись. Чебурек даже слегка пожал плечами. Но тот, что с якорями, вытянул руку.

— Кажется, надо идти туда. Под арку с фонарем…

— Спасибо, — сказала Белка за все сразу: и за самолетик, и за встречу, и за совет. И подумала, что надо бы сказать что-то еще. Может быть, что она будет приходить сюда, чтобы пускать самолетик. Но увидела, что ребята уже уходят. Они уходили к проходу, из которого недавно вышли. И не оглядывались. Шли рядышком — совершенно разные и… в чем-то очень похожие. И скрылись в тени кирпичного коридора. Белка вздохнула и пошла искать арку с фонарем.

Узкую арку среди вертикальных кирпичных выступов она разглядела почти сразу. Над ней висел старинный кованый фонарь. Но Белка не пошла под арку сразу. Слева от себя, низко от каменных плит она увидела два сводчатых окна, в которых мерцали за темными стеклами еле различимые лампочки. Любопытство потянуло Белку к окну, словно за уши. Почудилось, будто там, внутри, что-то необычное. Еще необычнее, чем здесь, вокруг. Белка оглянулась — никого. Она раздвинула коленями жесткую траву и прижалась носом к прохладному стеклу (которое, кажется прогнулось, как лист звонкого пространства).