Кровь за кровь - Райан Гродин

Каждая отобранная жизнь забирает крупицу тебя.

Ты действительно хочешь быть такой, как они?

Но не только слова Влада были виноваты в её бессоннице. Были и другие. Тяжелее. Они принадлежали умершему, парню, который когда-то спал на этой же самой койке.

Кто-то должен это сделать. Шагнуть вперёд и изменить всё. Убить ублюдка.

Она приехала сюда, на ферму, учиться жизни/ножам/пулям/смерти из-за слов Аарона-Клауса. Её друг, её мученик, был прав. Как ещё падёт это ужасное королевство смерти, если кто-нибудь не сделает шаг вперёд? Не положит этому конец.

Но Влад тоже был прав. Смерть ей не подруга. Яэль нужны правила, которые отделят её от национал-социалистов. Путевые нити, которые помогут ей быть сродни Валькирии.

Она потеряла ещё несколько часов сна (Яэль знала, что поплатится за это во время утренней пробежки), но, в конце концов, составила план.

· Не трогать невинных.

· Кто попытается остановить её, сам будет остановлен.

· Кто обладает необходимой информацией, но отказывается её сообщать, будет ранен.

Все, с кем она вступит в битву, будут судиться по этим правилам. Все, кроме одного. Потому что тогда Яэль уже знала: когда она лицом к лицу встретится с фюрером, она убьёт его.

Это выбор, с которым Яэль будет жить.

– Документы, пожалуйста.

СС-шутце,[14] постучавший в окно и протянувший руку за документами, не проявлял особого подозрения. С чего бы? Две невысокие блондинки в проржавевшем фермерском грузовике, доверху заполненном картошкой, были самыми неопасными людьми, встреченными им за последнюю неделю.

Яэль знала, что их положение может измениться в мгновение ока. Одно неверное слово, один слишком громкий стон Феликса, слегка задравшийся рукав свитера или смазавшийся макияж – и всё пойдёт прахом. Она была очень осторожна – «ПРОДОЛЖАЙ УЛЫБАТЬСЯ ДВИГАЙСЯ МЕДЛЕННО», – когда опускала стекло и доставала из-под свитера поддельные бумаги, пальцы коснулись холодного металла ТТ-33.

– Да, конечно. – Яэль протянула ему документы.

У окна Мириам тоже стоял военный и просматривал бумаги. Двое других преградили проезд. Ещё одного Яэль видела в зеркале заднего вида, он кружил вокруг кузова грузовика и уже разрезал один из мешков картошки, а остальные протыкал ножом. Укол, укол – острые, больные звуки.

Солдат, проверяющий документы Яэль, нахмурился. На секунду она испугалась, что подала ему не те бумаги (не то лицо, не то имя, не тот год рождения, не то, не то, не то), но мужчина сказал лишь: «Последнее время было много нападений. Двум юным фройляйн опасно путешествовать в одиночестве».

– Нам недалеко.

Не первая и не самая крупная ложь, но всё же. Счётчик накрутил несколько новых цифр к трём тысячам, уже насчитанным со времён отъезда из Молотова. Прошло почти семьдесят пять часов. Семьдесят пять мучительных часов за рулём, безостановочно, иногда сменяя друг друга. Только дорога, мало сна. Феликсу с Лукой жилось не лучше. Отсек парней был плотно набит, как мешки с картошкой, которые они везли. Поездка должна бы была пройти быстрей – при нормальных условиях, путь занял бы всего два дня.

Но в их путешествии не было ничего нормального. Грязные просёлочные дороги, потоки беженцев, бесчисленные объезды, разворачивающиеся битвы… С помощью инструкций Хенрики, карты объездных путей Мириам и щепотки удачи им удавалось избегать крупных городов, где ещё свистели пули. Некоторые маленькие городки объехать было невозможно, большинство из них было окутано тем же хаосом, что постиг Молотов: сгоревшие здания, улицы в дыму. Царила разруха. Результаты были разными. В некоторых городах их грузовик провожали мимо тлеющих знамён со свастикой борцы Сопротивления. В других его останавливали криками «Стой!» и «Хайль Гитлер!»

Контроль за контролем. Ложь за ложью. Они преодолели территории Московии и теперь были в центральном Рейхе, где все блокпосты принадлежали СС, изо всех сил пытающихся сохранить какое-то подобие порядка в царящем хаосе.

Теперь быть раскрытыми означало смерть.

– На дорогах опасно, – сказал проверяющий документы Яэль солдат. – Большая часть бунтов уже была подавлена, но не всё удалось учесть. Буквально вчера один из отрядов попал в засаду почти в двадцати километрах отсюда.

Значит, Сопротивление здесь ещё не раздавлено окончательно. Борется, несмотря на гнетущие отчёты, полученные Хенрикой. От этой мысли улыбка Яэль стала менее напряжённой.

– Вы же не в Германию едите? – шутце вскинул подбородок, указывая на колонну машин, выстроившуюся за ними. Во многих теснились целые семьи с пожитками: башнями чемоданов, набитых ценными вещами. В одном из автомобилей к окну прижималась клетка с живой птицей. – Многие люди устремились в столицу, считая, что там безопасней. Но я слыхал, что в ней, как в Москве, всё то же самое. Отвратительные уличные битвы. Никому не захочется попасть в их эпицентр.

– Мы скоро приедем, – сказала ему Яэль. Истинная правда. До надёжного дома, который указала им Хенрика, было менее часа езды. Ферма послужит им базой на время первой части миссии. Местом, где парни смогут прятаться, пока Мириам и Яэль… закончат на «пит-стопе».

– Мы везём картошку моему дяде, – выдала Яэль историю, которую рассказывала на последних десяти блокпостах. – Цены выросли, потому что из-за боевых действий задержались поставки.

Шутце не прекращал хмуриться. Яэль сжала руль, продолжая улыбаться и давить жуткие мысли о том, что сейчас что-нибудь обязательно пойдёт не так.

Мириам подалась вперёд. Она, как и Яэль, умело играла роль невинной девы из Райхлинга. Её длинная жёлтая коса скользнула по рычагу переключения. Ресницы – столь же жёлтые, но не столь же длинные – затрепетали.

– Если сможете подсказать, где можно подзаправиться бензином, мы будем благодарны.

Солдат захлопнул поддельные документы Яэль, просовывая их обратно в окно.

Он собирался их пропустить.

Яэль никогда не переставало это поражать, тот момент, когда она понимала, что ложь принята. Двигатель грузовика содрогнулся, когда она убирала документы. Такое бывало и раньше. (Три тысячи километров – немалое расстояние для двадцатилетней машины). Эсэсовец только закончил показывать им дорогу, когда мотор фыркнул, затихая.

Заглох.

СС-шутце указал на капот: «Проблемы?»

– Грузовик уже старый, – пояснила Яэль. Она слышала, как пульс стучит в ушах. – Такое часто случается.

– Могу посмотреть, если хотите.

Эсэсовец, копающийся под капотом их контрабандного грузовика, – последнее, о чём мечтала Яэль. Скоро Феликсу понадобится очередная порция морфия и антибиотиков, она не сможет подать Луке знак так, чтобы патрульные не заметили. Без рокота мотора было слишком тихо, и солдат может услышать кашель. Тем более крик.