Арбайт. Широкое полотно - Евгений Попов

— Оппозиционер Зюганов из комсомольцев. И все эти, которые якобы «по другую сторону баррикад», — Матвиенко, Кудрин, ушедший из жизни радикал бывший министр финансов Борис Федоров (возглавлял ВЛКСМ в Госбанке), Задорнов (который финансист, а не юморист) и прочие нынешние «господа» — именно что «комсомольцы». Поэтому друг для друга они — «свои».

— Ельцин скорее все-таки коммунист, чем антикоммунист, что доказывает и осень 1993 года, и вполне коммунистические методы на выборах (и подсчетах итогов) в 1996 году, и, наконец, ельцинское мессианство. У комсомольцев же на первом плане прагматизм. Все эти «нынешние» — люди одного круга, одна сплошная комсомольская лавочка. Откуда в прежние времена шли перспективные пути-дороженьки и в КГБ, и в коммунисты. Комсомольцы — плоть, материя, коммунисты — дух, хоть и нечистый.

— При всем уважении к Василию Павловичу Аксенову мне кажутся несерьезными его идеи о том, что комсомольцы, в принципе, вторая партия, противостоящая КПСС.

— В «Редких землях» Аксенова, несмотря на сохранившийся драйв и стиль, — редкое непопадание. У ВП, как и в целом у его поколения, была такая иллюзия, что если человек любит джаз, Окуджаву, Высоцкого, читает Хемингуэя и владеет английским, то это — «наш человек». То, что Д.А.Медведев тащится от хард-рока и по молодости любил Deep Purple, — на мое поколение (1955–1965 г. р.) никакого впечатления не производит. Проблема, скажем, Андрея Макаревича в том, что он со «звериной серьезностью» пел «пусть мир прогнется под нас», а комсомольцы (та же «Комсомольская правда»), втаптывая его в грязь, одновременно продолжали любить и слушать «Машину времени». Аксенов полагал, что «у нынешних» продолжаются «стилистические разногласия с советской властью». Ан нет — советский стиль кончился.

— Великий романтик Василий Павлович и своим юным героям желал «байронической» судьбы: Димка Денисов у него становился героическим полковником ВВС, лучший пионер Гена Стратофонтов — не менее героическим олигархом. В действительности таким ребятам оставалось в те годы (советские карьеры исключаем) только спиваться.

— «Жигулевское» пиво стоило 21 копейку без бутылки. И вряд ли в городе К. стоило дороже.

— Бутылочное «Жигулевское» без бутылки на всех 22 млн кв. км страны СССР стоило 25 коп. Бутылки стоили по-разному — в Москве 12 коп., но в отдаленных районах, например в Нарьян-Маре, где их не принимали и где весь город был усеян битой посудой, — 3 коп. Я слышал историю про предприимчивого армянина, загрузившего дешевыми пустыми бутылками целую баржу то ли на Диксоне, то ли в Дудинке и решившего сплавить их по великой северной реке Е. в город К. Но не успел он еще пройти Енисейскую губу, как поднялся шторм, и безжалостный капитан приказал выкинуть весь груз за борт, разорив неудачливого предпринимателя. В самом конце семидесятых пивные бутылки в центральных районах подорожали до 20 коп., что чрезвычайно воодушевило их сборщиков, и «Жигулевское» до 91-го года стоило уже 45 коп.

— Об историческом для СССР дне, когда цена пустой пол-литровой бутылки возросла до 20 коп., писал Венедикт Ерофеев в «Записных книжках».

— На наш взгляд, автор, безусловно, работает на высоком художественном и идейном уровне, но мы хотели бы посоветовать ему оставить эти сравнения прошлого и настоящего и повнимательнее оглядеться вокруг. Разве автор не замечает юных и молодых лиц, которые счастливо живут под ярким солнцем победившего капитализма?

— Автор в качестве самокритики, переходящей в овацию, признает, что стал на старости лет подслеповат в идейном смысле, но это связано лишь с тем, что он не до конца овладел всесильным, потому что верным учением о «суверенной демократии», хотя очень старается и обязуется на исходе квартала иль ближайшей семилетки исправиться и прозреть. В свою очередь выдвигая встречный план, чтобы все остальные тоже прекратили придуриваться и делать вид, будто ни хрена не понимают в своей башне из слоновой кости, изукрашенной ценными породами дерьма, что творится в нашей стране и к чему все идет.

КАК ВЫ ДУМАЕТЕ

1. Существует ли негласный договор олигархов с нынешним государством, чтобы в стране воцарился классовый мир? Или всем теперь на все начихать?

2. Зачем Гдов и Эдик Н. когда-то хотели заработать много денег? Зачем людям вообще требуется много денег, если не в них счастье, как утверждает пословица?

3. Что бы могло означать прозвище Маранда?

4. Отчего все вдовы и дети Эдика Н., включая Маранду, живут в Израиле? Все ли, уехавшие в Израиль, являются евреями? Что там делать русскому человеку?

5. Почему любовь чаще всего бывает несчастная? Известны ль вам примеры счастливой любви?

— При Сталине Каларгон, упомянутый в стихотворном послании Эдика Н., насколько я понимаю, был штрафным лагерем рядом с Норильском. Туда отправляли тех, кто провинился, уже находясь в Норильлаге. В 1956-м эти лагеря начали распускать. Существовал ли Каларгон в шестидесятые в качестве тюрьмы?

— В начале семидесятых еще существовал, не знаю, как сейчас. Весь вопрос в том, как его правильно именовать — тюрьмой или лагерем. Прототип Эдика Н. называл его после освобождения тюрьмой. Хотя, судя по деталям рассказа, это все-таки была зона, то есть лагерь. Финал приключений вши был таков:

Но из них обычной вошке

Появляться не резон.

Появились мандалошки

С маркой «MADE IN KALARGON».

— Все вдовы и дети Эдика Н., включая Маранду, живут в Израиле, потому что на то, что он им оставил, у нас не проживешь. А в Израиле — солнце и продукты питания дешевле. Не все уехавшие в Израиль являются евреями. А русскому человеку делать там нечего.

— А что же тогда русский человек там делает, в Израиле?

— Русский человек везде пьет водку.

— Еврей теперь от него не отстает. Лет пять назад приехал в Москву газетный редактор с нежным именем Марк Зайчик, двухметрового роста, бывший десантник, которого обожали московские таксисты, ибо он им рассказывал, как он на танке чуть-чуть не дошел до Бейрута. Он выпил за нашим ужином в кафе под названием «Кафе» полторы бутылки водки, а я — полбутылки. После чего он отвел меня домой.

— Какие евреи заботливые!

— Для чего нужны деньги? Писатель Юрий Нагибин хвастался: «Я построил от советской власти огромный забор из денег».

— Где же примеры счастливой любви? Святые Петр и Феврония умерли в один день и час, завещали похоронить себя в одном гробу с тонкими перегородками, но церковь не разрешила.

— Дафнис — Хлоя, Тристан — Изольда, Шахерезада — Шахрияр, Эвридика — Орфей, Ромео — Джульетта. Много пар можно вспомнить, но все истории грустные.

— А где же счастливые пары? Страшная догадка: а может, ИХ НЕТ?

— Есть. Это те старики и старушечки, которые, поддерживая друг друга, шаркают по улицам в никуда. Счастливые — вне зависимости от того, как проходила бурная их молодость или бессмысленная зрелость.