Испытание на прочность - Александр Ярославцев

– Еще не все разрушено из того, что следовало разрушить. Да и наш противник уже научился воевать против нас, – произнес Перовский и предложил недоумевающим офицерам рано утром прийти на позиции осадных батарей.

Когда это было исполнено и начался обстрел вражеских укреплений, со стен Коканда ударили мощные оружейные залпы. Они раздавались около часа, а затем стали стихать, чтобы превратиться в вялую перестрелку и благополучно замолчать к десяти часам утра.

– Враг хорошо изучил нашу привычку атаковать рано утром и ждет нас, – любезно пояснил генерал находившимся в недоумении офицерам. – Атаковать Коканд утром – это для нас подобно смертоубийству, гос пода. Я нисколько не сомневаюсь, что мои солдаты возьмут мне на штык этот город, однако я очень дорожу ими, ибо каждый из них сейчас для меня на вес золота. Помните: мало одержать победу над Кокандом, надо еще удержать ее, а это подчас бывает гораздо труднее.

Получив столь наглядный пример, офицеры больше не смели тревожить Василия Алексеевича предложениями штурма и смиренно разошлись по своим местам.

В этот день русские пушкари все успешнее и успешнее проводили обстрел крепостных стен, и уже к обеду в двух местах произошел обвал больших участков наружной стены. При этом погибло много воинов, стоявших в это время в карауле. Кокандцы в ответ провели вылазку, но застать русских врасплох им вновь не удалось, и они были отбиты с существенными потерями.

Ободренные успехом, артиллеристы подполковника Лерхе с удвоенной энергией принялись обстреливать вторые стены, и к концу второго дня они также имели многочисленные разрушения. Генерал Перовский остался доволен достигнутым результатом.

– Господа, завтра атакуем, – объявил он на военном совете. – Но начнем штурм не утром как обычно, а в обед, когда враг нас не будет ждать.

– Но, может быть, стоит дождаться полного разрушения стен и тогда идти на штурм? – осторожно спросил полковник Григорьев.

– Нет, Иван Никифорович. Точно так же рассуждают и кокандцы, и они будут готовы к отражению нашей атаки. Я надеюсь, что завтра к обеду наши молодцы канониры довершат свою работу, и вот тогда мы внезапно и ударим.

– А если артиллеристы не успеют сделать проломы, что тогда?

– Владимир Карлович, – обратился Перовский к Лерхе, – передайте своим орлам, что я очень надеюсь на них.

На следующий день все произошло так, как и планировал Перовский. Начало обстрела крепости кокандцы встретили густым оружейным огнем, который постепенно сошел на нет. Убедившись, что и в это утро русские не собираются атаковать, кокандцы отвели своих солдат со стен, оставив только часовых.

Артиллеристы не подвели своего генерала и уже к полудню пробили несколько брешей в глинобитных стенах, попутно согнав с них большинство часовых. Увидев, как много погибло воинов при вчерашнем обрушении, кокандцы трусливо оставили свои посты, спасая жизни.

Штурм начался ровно в два часа, когда пушки стихли и по звонкому свистку фельдфебелей две солдатские колонны бросились в атаку. Действия русских были столь стремительными и неожиданными, что кокандцы заметили врагов только когда, они уже приблизились к развалинам наружных стен. Быстро преодолев их, русские отряды сразу приступили к штурму второй линии крепостных стен, либо взбираясь на них с помощью лестниц, либо проникая внутрь через широкие проломы и пробоины.

Напуганные внезапным нападением противника, кокандские воины метались в промежутке между двумя внутренними стенами под несущиеся с разных сторон громкие крики «ура». За считанные минуты штурмовые роты проникли на широкую площадь, где завязалась яростная схватка. Как ни отважны были кокандцы в деле защиты своей столицы, но они не выдержали русского штыкового боя и обратились в бегство. На плечах отступающего противника русские солдаты ворвались внутрь города, и уже ничто не смогло удержать их победного шествия. Насриддин-хан первым оставил свой дворец, едва только ему донесли, что русские проникли через третьи стены. Успев захватить только свои личные драгоценности, кокандский владыка трусливо бежал из города, даже не помышляя о защите столицы.

Вслед за ханом дружно бежали все его многочисленные подданные, без зазрения совести оставив Коканд на разграбление врага. Подобное поведение защитников столицы после ожесточенного сопротивления гарнизонов Чимкента, Ташкента и Ходжента вызвало большое удивление у русских солдат, которые ожидали затяжных уличных боев.

С момента начала штурма города прошло всего два часа, а Коканд полностью пал к ногам победителей. Потери кокандцев составляли свыше шести тысяч человек убитыми и ранеными, тогда как у русских погибло семьдесят один человек, среди которых был полковник Григорьев, который шел в передних рядах вместе со своими солдатами.

Бежавший из Коканда Насриддин-хан очень надеялся на свежие войска, находившиеся в Маргилане, однако здесь его ждал жестокий удар. В лучших традициях Востока Дауд-бек, которому хан поручил командование войском, рассудил, что беглый хан совершенно лишний в сложившейся ситуации и без всякого сожаления приказал укоротить его на голову. Именно с этим подарком он явился к генералу Перовскому. Покорно склонив голову перед победителем, Дауд-бек выказал свою готовность признать протекторат русского царя над землями Кокандского ханства при сохранении власти за нынешней династией.

Перовский холодно отклонил преподнесенный ему подарок, велев похоронить голову вместе с другими останками Насриддин-хана, после чего выдвинул Даудбеку свои условия заключения мира: Коканд полностью уступает русским свои земли на левом берегу Сырдарьи вместе с городами Туркестан, Чимкент и Ташкент. Под властью хана оставались все города и земли Ферганской долины, но в городах Ходжент и Коканд Перовский временно размещал ограниченные русские гарнизоны.

Причину их присутствия русский генерал объяснил Дауд-беку под большим секретом. Оказалось, что император Николай намеревался продолжить поход своих солдат по ту сторону Гиндукуша, и кокандские города временно превращались в опорные базы русского войска. Для выполнения приказа императора Перовский потребовал предоставить русским проводников, знающих горные дороги, и Дауд-бек с радостью обещал все исполнить.

На Востоке ничто не тайна, и потому разговор нового кокандского хана и русского генерала не стал исключением из общего правила. Вскоре о тайных замыслах русских знали в Фергане почти все. Молва о скором русском походе в Индию быстро пересекла снежные горы и оказалась в Дели, вместе с известием об очередном успехе генерала Перовского. Эти известия привели британцев в ужас, поскольку вести аналогичного содержания пришли в столицу владений Британской Ост-Индской компании из Персии, а вернее сказать, из Герата, который был постоянным яблоком раздора между персидским шахом и афганским султаном. Правившие в Индии британцы, придерживаясь своего излюбленного принципа «разделяй и властвуй», в этом споре неизменно поддерживали властителя Кабула. Англичане не желали усиления позиций Тегерана в этом вопросе и одновременно стремились задобрить афганцев, чьи кровные земли находились под протекторатом британской компании. С этой целью под угрозой применения войск Ост-Индской компа нии Лондон заставлял персидских шахов смирять свои амбиции всякий раз, когда те пытались вернуть себе Герат. Получив по носу, «персидский лев» грозно щелкал зубами, но все же послушно отводил свою армию от города, который Тегеран считал своим по праву.