Обезьяний ящик - Василий Пригодич

«История КПСС». Проходили. Плавали. Но сейчас, первый раз в жизни скажу: ВЫТЕСНЕНИЕ есть. Прочитав роман «История Лизи», я «вытеснил» свои ужасы. Летите, голуби, летите.

Вот такая занимательная книга. Развлекательный роман автора развлекательных романов, кстати, изданных во всем мире тиражами, давно превысившими 100 миллионов экземпляров. Пора идти в книжный магазин или заказывать роман по Интернету. Каков король, таково и его королевство. Удачи, дорогой читатель. До новых встреч. Дедушка Кот.

P.S. Для журнала «Территория бизнеса.

Читатель, все мы – люди Книги. Предпочитаешь ли Ты диван, пиво, телевизор (как я) или артхаус, уринотерапию и увертюру к опере Вагнера «Золото Рейна» (никакой разницы на самом деле), все равно мы книжные кроты в манящем саду Литературы. Любая (самая лучшая экранизация) все-таки сводится к принудительно навязанной «картинке», увы. А с книгой в руках – Ты сам творец, созидатель, «воображатель» и постановщик.

Я всегда пишу о книгах экстра-класса (написал больше сотни статей). Плохие книги начинаю читать, если плохо, муторно, бездарно, через несколько десятков страниц выбрасываю в корзинку. В скором времени напишу о романах Людмилы Улицкой «Даниил Штайн, переводчик (национальная литературная премия «Большая книга») и «Государь всея Сети» культового питерского писателя Александра Житинского (книга вызвала зубодробительную яростную полемику). До встречи.

3 февраля 2008 г.

Житие праведника, или Праведник жития

26 ноября минувшего года национальной премии «Большая книга» первой степени (кстати, денежное «содержание» премии – три миллиона рублей) был удостоен роман: Людмила Улицкая. Даниэль Штайн, переводчик. М., «Эксмо». 2007. 528 С. Тираж 15 000 экземпляров. Я прочитал книгу с карандашом в руках. Вердикт: такие премии за такие книги зря не дают.

Несколько слов об авторе. Писательница родилась в 19.. году (нельзя без дозволения дамы называть год ее рождения). Живет в Москве. По первой профессии – генетик. Пишет замечательные книги. В 2001 г. получила букеровскую премию за роман «Казус Кукоцкого» (по книге Улицкой был снят многосерийный фильм). Прозаик с большой буквы. Всё.

Людмила Улицкая была просто ошеломлена присуждением премии «Большая книга». В интервью она призналась: «Я скорее рассчитывала на провал, потому что мне казалось, что эта книга не привлечет внимание стольких людей. На мой взгляд, для атеистов она не столь интересна. Но ее прочитали и те, от кого я совершенно не ожидала этого. Что не может не радовать. У меня было заниженное представление о том читательском сообществе, в котором мы живем. Ведь «Даниэль Штайн» – то, что называют “трудным чтением”». Ни убавить, ни прибавить. Да, трудное чтение, да читательское сообщество-содружество стремительно идет вверх.

Мир грустен, коллеги-критики окрысились на писательницу (ну, зависть непристойная). Слава Богу, я никогда не читаю рецензий на те книги, о которых пишу. Для критика-современника сейчас высшая доблесть и пламенное геройство: растоптать хорошую книгу, вытереть об нее ноги, и, главное, сладкое, славное – оскорбить автора. Я так не делаю никогда.

«Трудное чтение», да, читатель. Трудное. Думать приходится и страдать. Однако не все же время «кушать» эклеры вербальные (Донцова-Маринина-Устинова-Бушков-Пирожков-Лопушков и т.д.). Иногда стоит и хлебца черного поесть.

Слава Богу, этот сложный, хитроумный роман ТЕХНИЧЕСКИ читать легко: текст поделен на дискретные фрагменты-кусочки (письма, магнитофонные записи, публикации, воспоминания, прямые доносы, газетные вырезки и пр.). Вряд ли Ты, читатель этого журнала, много ездишь на метро, но в автомобильной «пробке» читать ТАКОЕ – милое дело. Удобно. Об архитектонике романа ничего не скажу, она настолько изощренна и хитроумна, что и сопоставить с какой-либо иной книгой не могу. Тявкнул бы про «Улисса» Джойса, но сейчас ни один вменяемый человек такую гениальную тягомотину читать не сможет.

О чем книга? Да все об одном и том же. Про нас, грешных. Бог пишет единый божественный текст (разными почерками, разными чернилами, на разной бумаге).

Жанр своего произведения Улицкая определяет так: Я не настоящий писатель, и книга эта не роман, а коллаж. Я вырезаю ножницами куски из моей собственной жизни, из жизни других людей и склеиваю…» (С. 469).

Первый раз в жизни сталкиваюсь с таким удивительным фактом: сама писательница блистательно обрисовывает проблематику своего произведения, очерчивает образ главного героя: «Начала писать роман, или как это там называется, о человеке в тех обстоятельствах, с теми проблемами – сегодня. Он всей своей жизнью втащил сюда целый ворох неразрешенных, умалчиваемых и крайне неудобных для всех вопросов. О ценности жизни, обращенной в слякоть под ногами, о свободе, которая мало кому нужна, о Боге, которого чем дальше, тем больше нет в нашей жизни, об усилиях по выковыриванию Бога из обветшавших слов» (С. 122-123).

Роман охватывает семьдесят лет. Действие происходит в разных странах: преимущественно Польша, Литва, Белоруссия, Израиль.

О «тех обстоятельствах». В книге затронута больная, воспаленная тема-проблема Холокоста. Читатель спросит: а в чем проблема. Отвечаю. Находятся люди, которые прямо пишут, мол, никакого истребления евреев не было, мол, фашистские лагеря и газовые камеры (вернее, их муляжи-симулякры) построены после войны в пропагандистских целях. Увы, увы, был Холокост. И болит, и саднит эта язва Европы. И долго еще болеть будет. Улицкая суховато констатирует: «Шесть миллионов убили – какая скорбь. Нет теперь того европейского еврейства, что говорило на языке идиш» (С. 424). Писательница отнюдь не призывает к мести, не обвиняет народы, причастные к истреблению евреев. Нет, ни в коем случае. Вспомню замечательный афоризм прославленной исследовательницы тоталитаризма, немецкой еврейки, эмигрировавшей в США Ханны Арендт: «Люди долго не простят евреям Освенцим». Грустно жить на свете, господа.

Герой романа – герой Израиля, спасший от нацистского уничтожения 300 евреев. Даниэль, пережив духовные и биографические потрясения, становится католическим монахом Ордена босых кармелитов (редкое занятие на Обетованной земле). Прототипом героя романа явился праведник Даниэль (Освальд) Руфайзен (1922-1998 гг.), основатель израильской общины «Святого Иакова». Герой и его прототип – редчайшие люди, возлюбившие Бога больше самих себя. Я осмелился бы их сопоставить-соположить рядом с Франциском Ассизским и Серафимом Саровским. Праведники. Светочи. Пусть мы живем во тьме, но знаем, что свет есть.

Портрет Даниэля: «Внешность его самая скромная: маленького роста, глазки круглые, рот как у младенца, губами вперед. И ходит он не в сутане, а в мятых штанах и растянутом свитере, и похож больше на садовника или продавца на рынке, чем на священника» (С. 325-326). Однако в его тщедушном теле живет истинный воин Бога, паладин и провозвестник. Праведник. Герой – не грозный (с палкой) пастырь, а светящийся весельем Человек (с большой буквы), который никого не пинает сапогом в лицо, он добр, великодушен, милосерден, и «всепрощающ», разумеется, и автоироничен.