Мы восстанем завтра - Анатолий Гончар

– Ну, раз так… – Узнав новую информацию, Кравчук настаивать на своем предложении не собирался. До здания штаба они дошли молча.

Казалось бы, глупо противостоять в городе противнику, многократно превосходящему тебя по численности, выстраиваясь и удерживая сплошную линию фронта. Куда более эффективными были бы действия тактикой «жалящего шершня». Нанес удар-укус, отошел, налетел в новом месте, ударил и опять отошел. Так бы и следовало поступать, но только в том случае, если за твоей спиной нет мирных жителей или тебе на них наплевать. Что бы ни творил враг в городе, в котором тебе некого защищать, твоему самочувствию это не навредит, а ты будешь налетать, отходить, бить и отскакивать, пользуясь собственным знанием местных коммуникаций, планировки улиц и расположения домов. Но если за твоей спиной мирные жители, если за твоей спиной женщины, дети, твои дети и дети твоих друзей, ты будешь держаться за каждый метр тротуара, ты будешь вгрызаться в каждый сантиметр бетона, упираться в каждый миллиметр асфальта и чернозема клумб, будешь поливать своей кровью каждый квадратный дециметр, но не отступишь, пока не убедишься в безопасности своих родных и близких.

Батальон ополченцев и группа Минаева с приданным ей взводом материального обеспечения держались до последнего. Они выстояли…

Поток беженцев иссяк. Майор Симонов, НИС-начальник инженерной службы бригады, закончил возиться с последним зарядом, вытер рукой выступивший на лбу пот. Дело сделано. Теперь осталось ждать. Ждать либо команды на подрыв, либо появления ваххабитов. И хотя по изначальной задумке предполагалось дождаться начала переправы противника и только после этого поднять сооружение на воздух, Симонов опасался, что у кого-нибудь в штабе не выдержат нервы и будет принято решение сработать без промедления. На горизонте вовсю гремели взрывы, выстрелы сливались в бесконечный грохот, а здесь, у реки, стоило только заткнуть уши, царили покой и умиротворение. Перепархивали с куста на куст мелкие пичуги, плескалась все-таки каким-то чудом выжившая в реке (после стольких-то лет безудержного лова сетями и битья электроудочками) рыбешка.

Урчание моторов Симонов услышал не сразу, точнее, вообще не услышал, и если бы не заблаговременно выставленный наблюдатель, он, замечтавшись, так бы и прозевал появление трех мчавшихся во всю прыть «Уралов».

– Командир! – Окликнувший майора старшина Пряхин слегка приподнялся, и даже это движение не сделало его заметным. На фоне осоки и разросшегося рогозника его камуфлированное одеяние полностью сливалось с местностью. Собственно, как и у всех остальных помощников Симонова. Маскировались они с особой тщательностью. Майор не только собирался потопить несколько вражеских машин, но и отойти, не привлекая к себе внимания. Начальник инженерной службы повернул голову на звук голоса и только тогда заметил приближающиеся машины. В эту же самую секунду послышался быстро нарастающий звук авиационного двигателя, перемежаемый характерным шелестом-свистом стремительно вращающихся лопастей – к речному руслу выскочил низколетящий «крокодил», подскочил над деревьями, набирая высоту, и понесся дальше. На его подвесках отчетливо виднелись сигары стокилограммовых бомб.

– Да чтоб тебя! – выругался майор, мысленно потрясая кулаком в сторону пролетевшего вертолета. То, что его появление не сулило ничего хорошего, Симонов понял сразу, как только сумел разглядеть на фюзеляже неровный, расплывающийся на камуфлированном фоне рисунок колышущегося на ветру знамени. К этому моменту «Уралы» поравнялись с привставшим на колено майором. Первый начал притормаживать, видимо, не желая «лететь» на скорости по шаткой поверхности понтонов.

– Гони, гони! – заорал Симонов, вскакивая на ноги и размахивая руками. Машины, ревя дизельными двигателями, взобрались на понтон и покатили к противоположному берегу. Меж тем вертолет – видимо, летчики заинтересовались понтонной переправой – по широкой дуге пошел на разворот.

Майор посмотрел вслед удаляющимся грузовикам, и вдруг из одной из бойниц ему приветливо помахала маленькая детская ручонка. А «Ми-24» уже заканчивал разворот, ложась на боевой курс.

Грозный вертолет и детская ручонка…

– Боже! – Только сейчас Симонов сообразил, что в кузовах этих машин сидят жены и дети военнослужащих его части. Нет, у въехавших на понтонный мост машин существовал шанс прорваться на тот берег целыми, иначе бы майор никогда не пустил их, но ровно до того момента, когда «Ми-24» захотел сделать их своей целью. Тем более когда под каждым понтоном потусторонним демоном притаился заряд взрывчатки… Вертолет приближался – еще чуть, и он клюнет носом… «Медлить нельзя», – мелькнула мысль, и тридцатидвухлетний майор, холостяк, не имевший детей, но всю жизнь о них мечтавший, вскочил на ноги.

– Группа, к бою! – рявкнул он, вскидывая к плечу свой «АК-74». – По низколетящей цели, прицел шестьсот, упреждение один, огонь! – И, не дожидаясь остальных, выстрелил. Трассирующие пули, которыми был забит рожок, понеслись к цели, некоторые даже умудрялись попадать в камуфлированную шкуру «Ми-24», оставляя на ней незначительные царапины. Расстояние стремительно сокращалось – «Крокодил» не обращал внимания на стреляющих точно так же, как не обращает внимания настоящий крокодил на бегающих по нему птиц, не менял курса, явно вознамерившись «закусить» тем, что выглядело покрупнее и поаппетитнее. Справа от Симонова ухнул гранатомет, следом еще один. Два выстрела – один за другим – потянулись к фигуре «хищника», один из двух несся так целенаправленно и точно, что экипаж вертолета не мог не среагировать. Они отвернули, заваливаясь на бок, сошли с курса, спеша убраться как можно быстрее от грозившей им опасности. Но не ретировались, а тут же зашли на новый разворот. Машин на берегу не оказалось, они скрылись глубоко в лесу. И разозленные за собственный конфуз ваххабиты выбрали себе новую цель.

Симонов перезарядил автомат, огляделся по сторонам. И без этого взгляда ему было ясно – до ближайшего укрытия, где можно найти защиту от удара с воздуха, слишком далеко. Кивнул стоявшему неподалеку Пряхину. Подмигнул возившемуся с «РПГ» Бусыгину, показал большой палец так удачно выстрелившему из «РПГ-26» Прачкину. Скомандовал:

– Разойдись! – Никто не пошевелился. Тогда он что есть мочи рявкнул: – Разбежались по сторонам, набрали дистанцию! Быстро, дери вас за ногу, быстро!

Бойцы пришли в движение, разбегаясь, рассредоточиваясь на местности, и вновь изготавливались к стрельбе.

«Ми-24» ударил «НАРами», берег потонул в разрывах. Навстречу ему понеслись автоматные очереди, полетели реактивные гранаты, но ничто не причинило ему вреда. Когда на берег упала одна из подвешенных с лонжерону бомб, мир для майора Симонова померк. Очнулся он лишь для того, чтобы увидеть, как вторая бомба падает на один из крайних понтонов, и вся переправа поднимается в воздух единым фонтанным взрывом. Проваливаясь в темноту вечности, майор поднес к губам микрофон рации:

– Инженер… – Зубру… вертолет хренов… все кирдык… моста нет… скажите… – Мысль оказалась прерванной, что и кому следовало сказать – осталось неизвестным. Симонов умер… Сбитый выстрелом из «РПГ», на берегу догорал остов «Ми-24». С поверхности его пятнистой шкуры, снедаемый бушующим пламенем, постепенно исчезал «грязный» налет ядовито-зеленого знамени, освобождая под собой красную пятиконечную звездочку.