Разрыв небесного шаблона - Татьяна Гармаш-Роффе

Остальные бесшумно выбрались из машины. Варю Жук крепко держал под локоть.

Они обогнули дом. Со стороны сада в цокольном этаже обнаружилась дряхлая деревянная дверь, закрытая на амбарный замок. Ключ, как Кокос и сказал, висел на ржавом гвозде справа от нее.

За дверью оказалось три ступени из обкрошившегося кирпича, которые вели вниз. Это был, по сути, полуподвал. Два грязных маленьких оконца сидели почти в земле с наружной стороны, а изнутри от пола до них было не меньше метра. В противоположной стене подвала обнаружилась лестница ступенек в десять, ведущая в дом. Пахло сыростью, плесенью. Кучи хлама там и сям. Голая лампочка засижена мухами.

Жук с Михой оглядывались.

– Вон стул, – мотнул головой Жук. – Достань его.

Миха было удивился, что Жук распоряжается, но сообразил: кореш ведь держит Варю. Выдернув старый стул из-под горы каких-то тряпок, Миха осмотрел его: цел.

– Где поставим? – спросил он Жука. – Надо, чтобы в кадре всего этого дерьма не было.

– Сначала веревки надо найти, – рассудительно ответил Жук. – Привяжем барышню, тогда у меня руки будут свободны.

Он чувствовал, как напряжена рука Вари, которую он по-прежнему крепко держал под локоть. Боится. Ну, пусть боится. Надо было деньги принести, как ей велели, тогда бы не боялась.

Жук не сочувствовал ей. Он никому не сочувствовал. А что, ему тоже никто. Так мир устроен: всем друг на друга чхать. А сердобольные – это те, у которых все хорошо, все гладко-сладко. И то, лишь до поры, пока не зажрались. Или пока сами не скатились в нищету и пьянь. Так что доброта – свойство не постоянное. И, как в Интернете часто говорят, к стрессу не устойчивое.

Главное, не смотреть девчонке в глаза. Такие они несчастные, что…

Да ничего. Чхать на нее.

– Нашел! – Миха вытащил из ветхой плетеной корзины моток веревок и показал Жуку. – Давай ее сюда.

Они усадили Варю на стул, руки связали за спинкой, ноги примотали к ножкам стула. Девушка молча подчинилась.

В это время на внутренней лестнице объявился Кокос.

– О, я смотрю, у вас тут работа кипит! – весело произнес он.

– Нам нужно незахламленное, свободное место. У какой-нибудь стенки, – хмуро отозвался Миха. – Подвал так засран, что даже не знаю, как расчистить нужный пятачок.

– А зачем? – удивился Кокос.

– А затем, что это дерьмо в кадр попадет.

– И чего?

– Тупой, Кокос, да? Нормальная телка станет свои фотки щелкать на таком фоне?

– А че, она сама будет щелкать? – изумился Кокос.

Жук хмыкнул. Колька и вправду глуповат, он с детства такой.

– Нет, мы снимем так, чтобы все сразу поняли: ее заставили. И полиция тут же заинтересуется!

– Не, ну че, я просто не подумал… Конечно, надо, чтоб выглядело, будто сама развратная сучка себя голой снимала, – и он плотоядно ухмыльнулся. – Сейчас у них такие подставки есть, чтобы мобилу ставить и делать селфи, я мыслю просек.

– А раз просек, то давай, работай. Расчищаем место вот у этой стенки, – указал Миха. – И давайте побыстрее, меня уже задолбало, что никак до дела не дойдем.

Через несколько минут одна стена была полностью освобождена от ящиков, тюков и прочего хлама. Открылась голая кирпичная кладка, щербатая и грязная, с остатками штукатурки в разных местах.

Миха выругался.

– Надо простыней какой-нибудь завесить, – понял его Жук. – Колька, где простыню найти?

– Да тут наверняка есть, – принялся осматриваться Кокос.

– Нет, – остановил его Миха. – Откопаешь какую-нибудь рвань. Поди к бабке, у нее из шкафа сопри.

Кокос поднялся в дом. За это время Миха с Жуком отыскали разнокалиберные гвозди в банке из-под леденцов, черной и липкой от застарелой грязи. В качестве молотка решили использовать старый чугунный утюг. Простыню, принесенную Кокосом, прибили к островкам штукатурки без затруднений.

– Еще надо какую-нибудь тряпицу цветную, приличную, стул покрыть, – распорядился режиссер Миха. – А то он облезлый.

Нашлась и тряпица – большой платок в цветочках. Миха с Жуком включили фонарики, направили свет на простыню (Варя пока сидела в другой стороне). Что ж, получится неплохо.

Прежде чем Варю развязать, Миха произнес спич, смысл которого был чрезвычайно прост: сейчас Варю сфотографируют голой. А если через три дня денег не будет, то эти фотографии окажутся в соцсети. На обозрение всем ее френдам.

Жук уже просматривал Варин мобильный. Как оказалось, у девушки были установлены оба приложения: и ВКонтакте, и Фейсбук.

– Ты выходишь на них с телефона, так что нам раз плюнуть твои фотки поставить, – сообщил Жук. – Перекинем к тебе в мобилу и прямиком на сайты выложим. Будто ты сама. Представляешь, что о тебе скажут? «Сучка» будет самое ласковое слово!

– Пожалуйста, не надо… – Варя плакала. – Я постараюсь найти тайник… Я действительно не знаю, где он! Но я найду, клянусь, найду! Только не надо делать эти фотографии!

– Так если ты тайник найдешь и деньги нам принесешь, тебе бояться нечего. Мы их не выложим никуда. Это только тебе в наказание за плохое поведение, – пояснил Миха. – И вот еще что, мамзель. Если хочешь, чтобы мы тебя отвезли домой через… – он посмотрел на часы, – минут через пятнадцать, будь паинькой. Перестань реветь, иначе нос станет красным и придется ждать, пока он обратно побелеет. К тому же тут холодновато, а ведь тебе придется раздеться. Не хочешь замерзнуть – делай все четко. И скоро поедешь к маме с папой. Или куда ты там собиралась? К подруге? Без разницы. Пора кончать с этой бодягой, надоело. Мы устали с тобой возиться. Всё, я тебя развязываю, ты раздеваешься и садишься на стул. Я скажу, как именно. И помни: сопротивляться не стоит. Не то применим силу.

– Нас тут трое мужиков, зацени, – вдруг добавил Кокос. – А ты голенькая будешь. Как бы чего не вышло, ой! – и он заржал.

Миха молча дал ему несильный подзатыльник. Варя смотрела на них затравленно.

Дальше все пошло относительно гладко. Девчонка их слушалась. Правда, морда у нее вся была перекошена от страха, а для дела нужно, чтоб она улыбалась хоть чуть-чуть. Миха возился с ней: показывал, как сесть, как губки сложить. В ее сумочке они нашли помаду и подкрасили ей губы, так что она и впрямь смотрелась красоткой.

– Чуть поверни лицо в мою сторону… – командовал Миха, – спину выгни… Да, так. Голову откинь, чтобы волосы свесились назад, руку подними и волосы придержи…

Миха любил смотреть в Интернете картинки обнаженных девушек, так что «художественных идей» у него было навалом.

– Теперь чуть-чуть улыбнись… Ну? Я не понял, ты домой хочешь или всю ночь тут собираешься сидеть? Улыбнись, сказал!

И они с Жуком щелкали, щелкали своими смартфонами, снимая девушку так и сяк.