Я - княгиня Ольга. Первая женщина на русском престоле - Наталья Павлищева

Ольга усмехнулась, братья абсолютно непохожи друг на дружку, один в свою мать, другой в отца. Святослав крепкий, коренастый, с круглой, всегда бритой, как у простого дружинника, головой, оселедцем на затылке, длинными усами, вечно загорелый, вдел в ухо серьгу. Улеб светлый, мягкий, высокий и стройный, с нежным румянцем на щеках, у него еще не растет борода, но и не будет щетиной, это сразу видно. Святослав без возраста, про него одинаково можно подумать и как о молодом, и как об умудренном годами воине. Про Улеба сразу скажешь, что молод. Младший не рвется в дружину, ему ближе книги и беседы с Григорием. Окажись Улеб не столь покладист, Ольга вряд ли приняла бы его как родного сына. Когда после родов сгорела в горячке мать Улеба, князь даже растерялся. Все взяла в свои руки Ольга, случайно оказавшаяся в Киеве, она забрала мальчика, приставила к нему кормилицу и воспитала как своего. Князь был жене премного благодарен. Верно говорят, что не те родители, кто родил, а те, кто воспитал. Улеб звал Ольгу матерью, а она его сыном. Святослав не ревновал (или просто не подавал вида?). Но он был много старше брата, потому материнская ласка ему уже не требовалась, а в поступках князь давно самостоятелен.

Права́, не права́, кто знает? Кто скажет? Ольга слышала, что князь Олег всегда советовался с волхвами, хотя и сам мог предугадать, что произойдет. Нет, не все смог, своей смерти не предугадал, умер от укуса аспида, что в черепе коня притаился, как и предсказывал ему кудесник. Почему же князь не послушал того, кого слушал всю жизнь? Про все верил, а про свою смерть нет?

Нет, не так, каждому свое, что судьбой предопределено, то и случится, обманывай себя или нет, избежать не удастся. Ольга вдруг впервые задумалась о том, что мог сделать князь, даже зная не только как погибнет, но и сам час смерти. Ну отправил подальше коня своего, но смерти не избежишь. Так стоит ли узнавать загодя то, что будет?

И так во всем в человеческой жизни. Не пошел бы на древлян князь Игорь, если бы знал, что случится? Все равно пошел бы. И случилось то, что должно было случиться.

Ольге очень хотелось заглянуть в будущее, нет, не свое, сыновей. Что станется с беспокойным Святославом? А с тихим Улебом? Раньше бы погадала, поворожила, теперь такие мысли от себя гонит, может только молиться, просить милости к старшему сыну-язычнику, когда-то рожденному после ее горячей мольбы к Богоматери. Однажды она попыталась рассказать Святославу о чуде его рождения, получился только конфуз. Сын сначала недоуменно смотрел на мать, а потом вдруг оглушительно захохотал, совсем как варяг-дружинник:

– За то отца благодарить надо, а не твою святую! Не он, так и Улеба бы не было, не то что меня.

Мать обиделась, она верила в то, что именно горячие молитвы, вознесенные тогда в цареградском храме и позже здесь перед образом Заступницы, привели снова князя Игоря в давно забытую им ложницу, сделали возможным материнство для совсем не молодой уже Ольги. Но как скажешь об этом сыну? Не станешь же объяснять, что его отец редко хаживал к его матери, Ольга никогда бы не призналась, что муж просто пренебрегал ею столько лет. Сама она была твердо убеждена, что чудо произошло благодаря Заступнице.

Святослав насмешник, его синие глаза часто горят лукавым вызовом, даже властная княгиня Ольга побаивается дразнящего взгляда, на что уж она жестка сама, но перед сыном иногда пасует. Хорошо, пока князь все же прислушивается к матери, делает по-своему, но хоть выслушивает. Он хороший сын. Не раз замечала княгиня Ольга, что Святослав норовит высмеять священника Григория, ставит того в неловкое положение. Пришлось поговорить, Святослав обещал больше не трогать бедолагу и слово свое сдержал, просто перестал того замечать. Ольга только вздыхала, какое уж тут крещение, если почтения к священнику нет, но вынуждена была для себя признать, что сын горазд умом, не только мечом, но и словами легко дает отпор любому. Расти бы княжичу за умным отцом или наставником, таким, какой был для Игоря князь Олег. Но вот как повернуло, сначала родился поздно, потом без отца остался. Княгиня женщина, она не может научить взрослого сына всем мужским премудростям, а на такого воеводу, как Свенельд, лучше не рассчитывать, тот все к себе гнет. Хорошо, что Святослав это давно понял. Его дядька-пестун Асмуд уже стар, князь относится к нему с почтением и даже сыновней любовью, но давно уже смотрит как на отжившего свой век воина. Так и есть, воевода хотя и занимается делами, но все больше по-стариковски, он не в силах ездить за молодым князем на коне, хотя в самом седле держится крепко, и все равно князь выслушивает его бесконечные рассказы про былые подвиги. Ольга не раз замечала, что старый Асмуд по забывчивости повторяет одно и то же, а Святослав терпеливо слушает, словно впервые. Все верно, старость надо уважать, Асмуд заслужил уважение.

У княгини появилась задумка, о которой она решила не говорить даже старшему сыну, не то рассмеется в ответ. Но его помощь, чтобы осуществить задуманное, очень нужна, и Ольга просто намекнула, что пора нанести визит грекам. На троне давно Константин Багрянородный, пора подтверждать давние договоры. Князь удивился, война с греками в его планы совсем не входила. Пришлось объяснять, что никто не просит воевать, наоборот, говорить о мире и дружбе. Сын фыркнул:

– Да не трогаю я твоих греков! Пусть сидят спокойно.

Тогда княгиня начала осторожно, исподволь подводить князя к мысли, что надо ей самой, как в бытность князя Игоря, съездить в Царьград, что же Русь сидит за своими лесами, как медведь в берлоге.

– То, что за лесами, хорошо, меньше трогать будут. Вон вятичей вообще никто не трогает, так спрятались.

Ольга не сдержалась, чтоб не напомнить.

– Хазары долезли и в леса.

Упоминание о хазарах вызвало гримасу недовольства у князя Святослава, хуже их он переносил только греков. На вопрос, почему, отвечал, что, хотя хазары и поганый народ, греки еще хуже тем, что всех предают. В его словах была истина, и мать промолчала. Но задумки своей не бросила. Так и привела сына к мысли о своей поездке в Царьград. Посольство у княгини собиралось уж очень большое.

Когда князь Святослав узнал, что с княгиней отправится и Улеб, сначала немало удивился, а потом его синие глаза вдруг блеснули озорным задором:

– А ты не женить ли его везешь, княгиня? Ольга потеряла дар речи от такой прозорливости сына, она никому даже во сне не говорила о тайном намерении сосватать Улебу императорскую дочь Феодору, как сумел Святослав догадаться?! По тому, как растерянно замерла от его слов княгиня, сын понял, что попал в точку, а по тому, что она растерялась, понял и другое – не хочет, чтобы раньше времени кто-то догадался, зачем едет. И то верно, вдруг откажут, чего же позориться? Святослав примиряюще коснулся ее руки:

– Я никому не скажу, мамо. А сам Улеб-то знает?

– Пока не говорила, – мать все же обиженно поджала губы.

– А ну как у него любушка здесь есть?

– У кого? Он из терема не выходит! Это не ты, детей рожать от ключниц!