Требуется няня с проживанием - Юлия Чернявская

— Скажите, господин обвинитель, у вас все свидетели такие? — сухо поинтересовался судья.

— Вы обвиняете мисс Блау в тяжелом преступлении, при этом те, кого опрашивали вы или по вашей просьбе, скорее работают на ее защитника. Пока я не вижу никакого преступления.

— Никак нет, ваша честь, у нас есть свидетель, который был в то же время с мисс Блау за границей, и может точно сказать, как было дело. Разрешите вызвать в суд миссис Джонсон.

— Пригласите.

Пристав вышел из зала, чтобы пригласить свидетельницу, а я сжала руки, догадываясь, кого увижу.

Снова открылась дверь и вошла бывшая кормилица.

Я не удивилась, вообще никак не показала, что у меня ее присутствие вызывает какие — то эмоции. Хотя, если честно, хотелось подойти и придушить ее. Но я понимала, чем могут аукнуться мне такие поступки. Поэтому я заставляла себя оставаться спокойной. Между тем, обвинитель приступил к расспросу этой особы. Я слушала не особенно внимательно, прекрасно понимая, что именно эта женщина будет больше всего врать. Примерно так и получалось — в доме постоянные приемы, я старалась обворожить всех. В доме только знать соседней страны, причем все просто таки рвались познакомиться со мной. Осторожно покосившись на судью, поняла, что он не сильно верит этой свидетельнице. Оставалось понять, насколько он склонен доверять ей.

— Я закончил, ваша честь, — сообщил обвинитель, когда поток его вопросов иссяк. — Думаю, миссис Джонсон можно отпустить.

— Подождите, мой дорогой, — поднялся со своего места защитник, — не спешите так. У меня тоже есть несколько вопросов к миссис Джонсон.

Обвинитель поспешил опуститься на свое место. Свидетельница лишь смерила меня высокомерным взглядом, после чего с вызовом оглядела зал, словно говорила, что на самом деле дело уже решено, и остался лишь один вопрос, когда меня повесят, остальное же досадные формальности.

— Скажите, миссис Джонсон, сколько дней вы провели в обществе мисс Блау?

— Наверное, в районе трех недель, может больше, — пожала плечами бывшая кормилица.

— В таком случае, вы должны опознать и ее спутника?

— Протестую, ваша честь, — подскочил обвинитель, это не имеет отношения к делу.

— Почему же, ваша честь, — поклонился мужчина, — если мы установим личность спутника мисс Блау, мы сможем в дальнейшем делать выводы, насколько она откровенна в остальном.

— Продолжайте, мистер Робертсон.

— Скажите, миссис Джонсон, если я покажу вам портрет предполагаемого, подчеркиваю еще раз, предполагаемого спутника мисс Блау, вы сможете сказать, тот это человек, или нет?

— Разумеется, если это будет нормальный портрет, а не современное нечто.

— Хорошо, — мой защитник поднялся со своего места, держа в руках журнал, на одном из разворотов которого был помещен портрет Кристофа, — и подошел к судье. — Ваша честь, этого человека, если верить мисс Блау, она сопровождала в поездке. Сейчас я закрываю подпись, чтобы нельзя было увидеть, и продемонстрирую свидетельнице.

Судья кивнул. Мистер Робертсон спрятал подпись, после чего подошел к женщине.

— Смотрите внимательно. Вы узнаете этого человека?

— Да, радостно закивала бывшая кормилица, — это он. Ну, разве что волосы чуть короче были, а сам малость старше выглядел. Но это именно он.

— Мой дорогой оппонент, ваша свидетельница опознала спутника моей подопечной, — расплылся в довольной улыбке защитник. — И она совершенно верно отметила, что он на этом изображении малость моложе. Дело в том, что я не смог найти журнала с портретом лорда Кристофа Дарвена, некроманта его величества, кроме как в издании трехлетней давности.

Судья снова кивнул. Свидетельница побледнела. Обвинитель уставился на портрет, который ему демонстрировал мистер Робертсон. По залу прошелся гул.

— Еще вопросы к свидетельнице? — постучав молоточком по подставке, поинтересовался судья.

— Да, ваша честь, — вновь легкий поклон. — Я бы хотел спросить у миссис Джонсон, как она познакомилась с моей подопечной, и почему они расстались в конечном итоге.

— Меня наняли на работу кормилицей, — пожала плечами та. — Когда во мне отпала надобность, меня рассчитали.

— Отпала надобность? — удивление защитника было наигранным. — Ваша честь, прошу прощения за вопрос, но как вы думаете, по какой причине может отпасть надобность в кормилице у ребенка, которому нет еще и полугода, который нуждается в молоке матери или иной кормящей женщины, и который до сих пор живет и здравствует.

— Мистер Робертсон, — легкая улыбка коснулась губ судьи, — я примерно понимаю, куда вы клоните. Надобность в кормилице у ребенка отпадает в двух случаях. Первый — грустный, ребенок умирает. Но сын лорда Дарвена жив. Второй — ребенок перестает нуждаться в молоке. Третий — молоко пропало у кормилицы.

— Но есть и четвертый, — довольно улыбнулся мужчина, — кормилица пренебрегает своими обязанностями. Разрешите мне поинтересоваться у моей подопечной, при каких обстоятельствах их знакомство с миссис Джонсон прекратилось. Это необходимо для характеристики свидетельницы и объяснения ее мотивов.

— Протестую, ваша честь, — подал голос обвинитель, но прозвучало это несколько неуверенно.

— Прошу вас, мистер Робертсон, — не принял возражений судья.

— Мисс Блау, пожалуйста, расскажите обстоятельства вашего знакомства со свидетельницей.

Я поднялась и кратко изложила историю нашей встречи и чуть более подробно — расставания.

— Это ложь, — прокричала женщина. — Наглая ложь. Я прекрасно исполняла свои обязанности, пока это было в моих силах.

— Были зачитаны показания свидетели, которые характеризовали нам мисс Блау как специалиста в работе с детьми, — развел руками мой защитник. — Поскольку они были предоставлены моим оппонентом, не стоит в них сомневаться.

— Если миссис Джонсон опять не исчезнет в неизвестном направлении, лорд Дарвен будет рад предъявить ей соответственные обвинения, — несколько отстраненно произнесла я, — и у него будут свидетели того, что нанятая кормилица пренебрегала своими обязанностями.

Бывшая кормилица маленького Винса посмурнела, и, как только получила разрешение, поспешила сойти с трибуны. Покинуть зал ей не дали. Повинуясь жесту судьи, двое мужчин из тех, кто должен был охранять особо опасную преступницу, то есть меня, остановили ее, после чего куда-то увели.

— Что ж, если обвинению больше нечего добавить или у него нет иных свидетелей по делу, то я объявляю перерыв до завтра.

Не успел судья стукнуть молоточком по подставке, как двери зала распахнулись, и к трибуне побежала моя мать.

— Стойте, подождите! Я хочу сказать! Лорена не виновата! Она не притворялась аристократкой. Она и есть настоящая аристократка!

Выпалив все это, мама обессиленно оперлась о трибуну. Все начали переглядываться, пытаясь лучше рассмотреть меня. А я подскочила со своего места и не менее удивленно смотрела на маму. Как потом оказалось, не только я, но и братья, которые тоже были шокированы этой новостью.