Уроки Джейн Остин. Как шесть романов научили меня дружить, любить и быть счастливым - Уильям Дерезевиц

Но предложения так и не последовало. Неизвестно, что произошло тем вечером; ее письма того периода не дошли до наших дней (Кассандра сожгла те, которые показались ей слишком личными); нам доступна лишь переписка, датированная следующим летом. Но мы знаем, что семья Тома Лефроя была категорически против этого брака и желала положить конец их отношениям.

Том был старшим сыном в большой и отнюдь небогатой семье. Он учился на барристера, и ему только еще предстояло занять достойное положение в обществе, поэтому он не мог позволить себе взять в жены бесприданницу. Одна из его кузин говорила, что мать поспешила отослать его по каким-то делам «от греха подальше».

Попросил бы Том руки Джейн, как она того ожидала, если бы ему не помешали родственники? Неизвестно. Любил ли он ее так же сильно? В этом мы можем быть уверены. Спустя три года после того бала Том женился на богатой наследнице, со временем стал отцом девятерых детей, занял пост главного судьи Ирландии. Но даже через десятки лет, уже будучи стариком, он, по словам его племянника, «часто говорил о том, что любил ее, хотя сам же признался, что та любовь была юношеским увлечением». Вероятно, так оно и было, особенно с точки зрения пожилого человека… Однако спустя двадцать один год с момента их мимолетного романа, после которого они больше никогда не встречались, получив известие о смерти Джейн, Том поехал в далекую Англию, чтобы проводить ее в последний путь. Позже, на аукционе издательских архивов, он выкупил письмо к Остин, содержащее отказ в публикации первой версии «Гордости и предубеждения». Похоже, все эти годы любовь Тома к Джейн оставалась неизменной.

Насколько сильны были чувства Остин к Тому, сказать сложно. Она упоминает его в своих письмах всего один раз через три года после того злосчастного Рождества. Анна Лефрой – тетя Тома – как раз гостила у семьи Остин, и Джейн пишет:

Мне достаточно было возможности услышать все самое интересное, и ты с легкостью поверишь, когда я скажу тебе, что она не проронила ни слова о своем племяннике, и лишь вскользь упомянула о своем друге [о другом молодом джентльмене]. При мне она ни разу не произнесла даже имени первого, я же была слишком горда, чтобы самой расспрашивать о нем; однако мой отец позже осведомился, где он теперь, и стало известно, что он вернулся в Лондон, где намеревался остаться до своего отъезда в Ирландию, получить право адвокатской практики и начать таковую.

Все ясно из интонации письма: неизжитая обида, неугасший интерес, и все же, несмотря ни на что, ощущение того, что она сумела преодолеть свою боль. Благодаря Тому Лефрою она узнала, что такое влюбиться по-настоящему; но Джейн Остин – это вам не Энн Эллиот, страдающая по капитану Уэнтуорту. Разочарование в Томе Лефрое не превратило Джейн в старую деву.

Хотя бы потому, что недостатка в поклонниках Остин не испытывала. Судя по всему, она была весьма привлекательной девушкой: высокой и статной, с ясными светло-карими глазами и длинными каштановыми локонами; ее лицо сияло свежестью и румянцем, твердая поступь говорила о здоровье и живости. Не может быть никаких сомнений в ее способности поддержать разговор, в ее жизнерадостности и остроумии. Том Лефрой далеко не единственный мужчина, чье внимание привлекла Джейн Остин. Были и «мистер Хартли с его Поместьем», и Чарлз Полетт, желавший поцеловать ее, и одному богу известно, сколько еще прочих «Воздыхателей». Среди них был и друг Анны Лефрой, которого Джейн упоминает в письме, написанном через три года после романа с Томом; юный священник, ухаживавший за ней. И еще один молодой джентльмен на морском курорте (подробности туманны, словно английское побережье, поскольку Кассандра скрывала их долгие годы после смерти сестры), который, по воспоминаниям одного из племянников, «обладал такой очаровательной натурой, таким умом и воспитанностью, что Кассандра сочла его достойным обладать и способным добиться любви ее сестры»; при отъезде он «выразил твердое намерение вскоре увидеть их семью снова», но, к сожалению, вскоре внезапно умер. Еще был, конечно же, Гаррис Бигг-Уизер.

Смогла бы Остин «взрастить в своей душе любовь» к своему скороспелому жениху, как она советовала своей племяннице? Возможно. Она знала его с детства, любила его семью; да, он казался ей немного стеснительным и неуклюжим, но, отучившись в Оксфорде, Бигг-Уизер вернулся домой куда более уверенным в себе молодым человеком. Однако на сей раз Остин думала не только о любви. Девушка, в возрасте двадцати лет потерпевшая неудачу с Томом Лефроем, являлась всего лишь начинающей писательницей. А женщина, которая семь лет спустя отвергла брата своих друзей, была автором трех романов, пусть даже не опубликованных. Она стояла на распутье. Направо – замужество, семья, уверенность в завтрашнем дне и, может быть, любовь. Налево – творчество со всеми его взлетами и падениями.

Приходилось выбирать одно из двух. В те времена замужество означало в первую очередь материнство – материнство, которое нередко стоило женщине жизни. Жена Чарлза, брата Остин, за пять лет родила четырех детей, а затем умерла. Жена другого брата, Фрэнка, за шестнадцать лет дала жизнь одиннадцати малышам, а затем тоже умерла. Жена еще одного брата, Эдварда, за пятнадцать лет произвела на свет одиннадцать детей и – умерла. Миссис Остин была матерью восьмерых детишек. Сама Остин боялась думать о том, чем обернется семейная жизнь для ее любимой племянницы, когда та в один прекрасный день найдет себе мужа (что и случилось через несколько лет после романа с Джоном Пламптре). «О, сколь много я потеряю, когда ты выйдешь замуж!» – восклицала Остин, тем самым красноречиво давая понять, почему она осталась старой девой. «Я возненавижу тебя, как только игры твоего восхитительного Ума затихнут и сменятся привязанностями – супружеской и материнской», – сообщает она. Позже Кассандра будет вспоминать, как сестра в письмах торжествовала «над своими замужними знакомыми, ликуя над победой своей свободы» – свободы писать, творить и следовать за своим неподражаемым талантом, куда бы он ее ни влек.

К сожалению, свобода длилась недолго. В раннем уходе Остин (она скончалась молодой даже по тем временам – в сорок однин год) кроется горькая ирония, ведь ее семья отличалась долголетием. Из девяти ее ближайших родственников восемь прожили семьдесят лет, а то и больше. Кассандра умерла в семьдесят два. Миссис Остин – в восемьдесят семь. Фрэнк, служивший моряком, дожил до девяноста одного года и под конец Гражданской войны в Америке – спустя почти полвека с кончины Джейн – стал адмиралом флота королевы Виктории. Причина безвременной смерти Остин остается неизвестной. Сперва специалисты предполагали, что фатальную роль сыграла болезнь Аддисона, однако подробное изучение фактов развенчало эту теорию. Если причиной смерти стала какая-либо инфекция, то, кто знает, может быть, Остин прожила бы гораздо дольше с Томом Лефроем в Ирландии или с Гаррисом Бигг-Уизером в его поместье.

Жизнь Остин была бы долгой, но совсем иной. А так – пусть писательница не вышла замуж, однако дети у нее были; много детей, куда больше восьми или одиннадцати. Это Эмма, Элизабет и Кэтрин, Энн и Фанни, Элинор и Марианна. Это Генри, Эдвард, Уэнтуорт и Уиллоби, мистер Коллинз, мисс Бейтс и мистер Дарси. Они не просто долгожители – они бессмертны. Стань Джейн женой Тома или Гарриса, она, возможно, обрела бы счастье и богатство, познала бы материнство, жила бы долго. Но она не стала бы Джейн Остин, да и мы не были бы теми, кем являемся.