"По своим артиллерия бьет..." Слепые Боги войны - Владимир Бешанов

Ну, раз народ просит…

В учреждение нагрянула комиссия ЦК ВКП(б), которая пришла к выводу, что институт дезорганизован, малопродуктивен и засорен «подозрительными элементами». 2 ноября арестовали и два месяца спустя расстреляли И.Т. Клейменова и Г.Э. Лангемака, сознавшихся в шпионстве и «активном участии в троцкистской организации». Новым директором был назначен прибывший из Испании воентехник Б.М. Слонимер, заместителем — А.Г. Костиков. В марте 1938-го взяли В.П. Глушко, в июне — С.П. Королева. Они вели вредительскую работу по срыву отработки и сдачи на вооружение РККА новых образцов вооружения. При таком обилии «сигналов» следователям и придумывать ничего не пришлось. Как указано в деле Королева: «Изобличается показаниями: Клейменова, Лангемака, Глушко; показаниями свидетелей: Смирнова, Рохмачева, Костикова, Шитова, Ефремова, Букина, Душкина и актами экспертных комиссий». В одном из таких актов говорилось, что «методика работы Королева С.П. была поставлена, чтобы сорвать выполнение серьезных заказов путем создания определенных трудностей, запутывания существа дела, ведением кустарного метода работы и непроизводительным расходованием средств». Причем эксперты и свидетели — одни и те же персонажи. Но не сам же Сергей Павлович додумался «вредить и срывать», значит, работал «по заданию антисоветского подполья». В сентябре расстреляли изобретателя наземных реактивных «торпед» и попутно члена «офицерской монархической организации» М.Н. Тверского; Королева включили в расстрельный список из 74 человек, однако повезло — высшую меру дали только 59.

В апреле 1939 года было ликвидировано КБ-7 и репрессирован Л.К. Корнеев. В том же году научно-технический совет Наркомата боеприпасов постановил, что коллектив НИИ-3 должен сконцентрировать все усилия в направлении, обещавшем дать положительные результаты в максимально сжатые сроки, то есть на пороховых реактивных снарядах, устанавливаемых на стационарных и мобильных пусковых установках. Работы над крылатыми и прочими «торпедами», баллистическими ракетами, жидкостными реактивными двигателями были прекращены.

Всего через три года на полигоне в Пенемюнде стартует «то, чего не может быть», — баллистическая ракета на жидком топливе А-4 весом 12,5 тонны и дальностью полета 270 км. Тяга двигателя составляла 25 тс, в то время как самый мощный советский ЖРД имел тягу не более 1,5 тс. В ноябре 1950 года уникальное детище Вернера фон Брауна было принято на вооружение Советской Армии под индексом Р-1.

На заводе «Большевик» под руководством Н.Н. Магдесиева шло проектирование и освоение башенных установок, орудий морской и береговой артиллерии. По оценке В.Г. Грабина, «Магдесиев — высокоэрудированный и культурный конструктор. КБ, которым он руководил, было в то время самым мощным и грамотным во всей системе артиллерийских заводов. Оно создало несколько первоклассных морских и береговых орудий и, кроме того, восьмидюймовую гаубицу Б-4, которая отличалась высокой кучностью боя».

Не без проблем, конечно. Недоведенность ряда образцов и медленное освоение новых технологий сопровождались неприемлемым качеством работ. Так, серийная (!) 130-мм палубная установка Б-13, заказанная Управлением ВМС для эсминцев еще в декабре 1930 года, на испытаниях 1935 года продемонстрировала живучесть 150 выстрелов. Между тем лидер «Минск», для которого она делалась, был спущен на воду в ноябре 1933-го. Не ладилось с полуавтоматикой на 100-мм установках Б-24, предназначавшихся для вооружения подводных лодок и малых кораблей. Не прекращались трудности с приемкой гаубицы Б-4. Все это явно указывало на «вредительство», и «вредителей» — целую организацию — нашли, среди них оказались начальник КБ Н.Н. Магдесиев, старшие конструкторы Г.Н. Рафалович и Е.П. Иконников.

На знаменитом февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года, подтвердившем курс на разоблачение врагов народа, шпионов и вредителей, проникших во «все или почти все наши организации, как хозяйственные, так и административные и партийные», маршала К.Е. Ворошилова распирало от негодования:

«Здесь присутствует тов. Павлуновский, который в свое время нес ответственность за производство артиллерийского вооружения для армии. У нас с ним были часто споры по различным конкретным и серьезным вопросам.

Но был и до сих пор остается один очень большой спор на протяжении ряда лет по тяжелой восьмидюймовой гаубице «Б-4», изготовляемой на Ленинградском артиллерийском заводе «Большевик». Все требования наших приемщиков, инженеров и других работников артиллерийского управления, все указания на неблагополучие в производстве этой гаубицы, на невыполнение условий договора и технических требований заказчика — все это работники завода встречали в штыки. Больше того, они доказывали, что именно военные приемщики и работники артиллерийского управления являются причиной того, что дело с производством гаубицы идет плохо, что, дескать, они предъявляют новые требования, вносят изменения в систему и прочее. Создалась такая обстановка, что пришлось вмешаться правительству. Но дело было нарочито так запутано, что разобраться во всем этом было очень трудно.

Что же вскрылось теперь? А вскрылось вот что: главный конструктор, который всю эту работу вел, оказался не только организатором большого вредительства в артиллерийской работе завода «Большевик», но и матерым немецким шпионом. Этот господин сам теперь во всем признался. Он обещает, если ему будет дарована жизнь, все вредительские акты исправить как по указанной тяжелой гаубице, так и по другим артиллерийским системам.

Вот видите, товарищи, в то время как мы с дирекцией завода «Большевик» и с тов. Павлуновским пререкались и устраивали драчки, шпионы и диверсанты делали свое черное дело».

Не знал еще доверчивый Клим, что заместитель наркома тяжелой промышленности И.П. Павлуновский сам был таким «заматеревшим шпионом», что негде пробы ставить. Впрочем, отнести Ивана Петровича к невинным жертвам репрессий язык не поворачивается, руки у него были в крови по локоть и персональную пулю он заработал честно.

На Ленинградском Кировском заводе рука об руку самозабвенно гадили Советской власти резидент военно-заговорщицкой организации начальник СКБ-4 И.А. Маханов — его вербовал сам Тухачевский, и старший инженер-конструктор Н.П. Васильев — представитель «антисоветской вредительской организации» под патронажем директора завода К.М. Отса. Само собой, оба подрабатывали на германскую разведку и привлекли к участию во вражеской работе практически весь состав артиллерийского конструкторского бюро.

К.М. Отс успел застрелиться. Н.П. Васильева и его сообщника, начальника отдела Б.А. Ветютнева, арестовали в июне 1937 года и установили, что он:

«Совместно с МАХАНОВЫМ умышленно конструировал негодные для РККА универсальные дивизионные пушки, конструктивно разрабатывал и формировал изготовление заведомо негодных для вооружения РККА пушек: танковой пушки ПС-3, дивизионной пушки «Л-4», 203-мм и самоходной гаубицы «Л-5». В результате вредительской работы ВАСИЛЬЕВА было сорвано вооружение РККА новыми арт. системами и нанесен крупный материальный ущерб государству».

В феврале 1938 года взяли старшего инженера Е.А. Корба, который «по заданию МАХАНОВА проводил вредительскую работу по системам: «Л-6» (зенитная 100 м/м стратосферная пушка): умышленно спроектировал негодное подрессоривание и колесный ход, а также умышленно усложнял эту систему и «Л-12» (дивизионная 76-мм пушка): умышленно, неправильными конструктивными расчетами ослаблял прочность основных агрегатов и деталей этой пушки (верхний станок, рессоры и проч.).