Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть первая - Денис Махалов

Там они были встречены общими приветственными возгласами, но особо горячий приём был оказан лётным составом их родной, второй, эскадрильи.

– Вах, дарогой, тэбя вилечили! – радушно раскрыл свои объятья Жорик Горидзе, пытаясь облапить сразу и Андрея и Агнию. Это ему удалось – сграбастав их своими длинными руками, он принялся тискать их, расталкивая столы и сидящих за ними смеющихся пилотов и стрелков.

– Э… э… Георгий Автандилович, чёрт чумной, да потише ты! – весело хохотал стрелок Ануфриев Валька, чуть было не спихнутый со своего места горячим Жориком, не знавшего меры.

– Садысь, дорогой, садысь! – Андрей был великодушно отпущен, и сел на свободное место. Агнию же широкоплечий горец всё ещё держал в своих лапищах: – А ты, дэвушка, садысь суда, ему на калени, – под общий смех Агния была посажена Андрею на колени.

– Неужто вылечили тебя, а, Чудилин? – в глазах Ильюхи Кутеева бегали шкодливые огоньки.

– Вылечили, – согласился Андрей.

– Вот что медицина наша делает, а? Ну, Филлипыч! Это что же это такое он тебе прописал, что ты к утру как огурчик, а?

Колька Никишин, стрелок, с таинственным видом и сделав серьёзное до невозможности лицо, изрёк:

– А я знаю.

Выдержав двухсекундную паузу для вящего эффекта, авторитетно пояснил:

– Клизма из скипидара с патефонными иголками.

Взрыв хохота второй эскадрильи перекрыл все звуки в столовой. С дальних столов, где были заняты своими разговорами и не слышали всех подробностей, послышалось:

– Чего? Чего там такое?

– Да это они там Филлипыча хвалят: вон, Чудилина-то ихнего они вчера чуть ли не на руках в лазарет отправили, а сегодня вон – как новенький! Чудо-порошки, видать, у Филлипыча в загашнике для таких случаев заготовлены.

Агния скромно молчала, несильно сжимая под столом руку Андрея, как бы говоря ему: «не болтай лишнего»

Позавтракав, лётный состав потянулся к выходу из столовой.

– Так чего, вчистую освободили, или нет? – серьёзно спросил комэск.

– Да не совсем, – честно признался Андрей, – на пару дней от полётов он меня всё же отстранил.

– Ну, и ладушки, – хлопнул его по спине Слава Миронов, – отдохнёшь малость. Ты сейчас, после завтрака, сходи, посмотри на свою «семёрку». Никанорыч говорит, там работы дня на два. Как раз поспеет к твоему выздоровлению. А мы на КП. Как разберёшься с машиной, подтягивайся к нам на КП.

***

Их «семёрка» стояла под маскировочной сетью, уже на выпущенных стойках шасси, с частично отмытой болотной грязью. Все три лопасти винта были загнуты назад – следствие вынужденной посадки на брюхо. Маслорадиатор почти оторванный, болтался под пузом, чудом держась за центроплан остатками магистралей.

Рядом с мотором копошились двое техников, к носу самолёта была приставлена стремянка. Шурка, сидя под крылом на корточках, копалась в ящике с железяками, освещаемая светом тусклой переноски.

– Ой, товарищ командир, Агнюша! – она бросилась к ним, и опасаясь испачкать их грязными, в масле, руками, обниматься не стала, а просто неловко чмокнула Андрея в щёку. – А я-то уже и не чаяла! Думала надолго! Что, неужто выпустили?

– Выпустили, как не выпустить, – Андрей, улыбаясь, бросил быстрый взгляд на своего ангела-хранителя.

– А я вот, мы тут… – она беспомощно развела руками, – работы ещё дня на два-три, не меньше.

– Не переживай, у меня так и так на два дня отстранение от полётов. Как раз успеете. Ну, показывай, чего тут по твоей части.

– И-и-и, товарищ командир, – она махнула рукой – тут одной бы вовек не справиться. Вон, – она кивнула головой на двух мотористов – Вася с Серёжкой помогают. Но это как бы ихнее, – она шмыгнула носом, – там мотор, меня туды особо не пускают, – она снова виновато шмыгнула носом.

– Ты, что простыла?

– Есть немного. Всю-то ночь здесь, под самолётом….

– Ты, что не спала, что ли?

– Так это…. Совсем чуть. Пару часиков.

– Бедная ты, бедная! – пожалела её Агния.

– Ерунда! После войны выспимся! – бодро ответила Александра.

– Ты, Шурка, лучше товарищу лейтенанту его винт покажи! – послышалось со стороны мотористов.

– А, да! Точно! Пойдёмте! – она потащила Андрея за рукав.

Один из мотористов направил свет фонарика на одну из загнутых лопастей:

– Глянь-ка, лейтенант, на лопасть.

На освещаемой фонариком лопасти отсутствовал кончик, сантиметров 30. Видно было, что он был отстрелен снарядом

– Чисто фашист тебе её срезал. Как хирург скальпелем: чик, и всё!– пояснил один из мотористов.

– А-а-а, теперь понятно, почему меня так трясло, – Андрей вздохнул, – а я думал: мотор.

– С мотором всё нормально. Правильно сделал, то сразу обороты убрал, иначе все подшипники ушатал бы. А так вроде всё цело. Более-менее. Сейчас подшаманим маленько, винт тебе заменим, и аля-улю! Лети дальше, сталинский сокол!

– Там ещё маслорадиатор… – начала было Шурка.

– Ну, это, товарищ техник, уже ваша епархия! – веско сказал моторист Серёжа Епифанов, – у тебя своё, а у нас своё! Правильно говорю, Василий?

– Нам разум дал стальные руки-крюки, а вместо сердца пламенный мотор! – вместо ответа пробурчал под нос хмурый Василий, сосредоточенно подтягивая хомут на какой-то магистрали.

Агния попросила у Шурки аккумуляторный фонарь, и полезла зачем-то в кабину стрелка. Через пару секунд спрыгнула на землю:

– Шур, у тебя здесь ведро и тряпка найдётся?

– Ну, найдётся, а тебе зачем? – удивилась Александра, – я самолёт от грязи сама отмою, ты не волнуйся!

– Да я не грязь отмывать, я…. Ты в мою кабину заглядывала?

– Ишшо нет! Недосуг было, – ещё больше удивилась Шурка, – а что, там что-то не так?

– Я там…. Это… ну, в общем, – она виновато посмотрела на Андрея, – тошнило меня там, – она вздохнула, и добавила: это когда нас фоккеры гоняли, а Андрей уворачивался от них.

Она опять с виноватым видом вздохнула:

– Вот меня и уболтало…

– Да ладно, – стала успокаивать её Шурка, – с кем не бывает… Оставь всё, я уберу.

– Нет, я сама уберу! Где у вас тут воды можно набрать?

***

Возвращались на КП минут через 20, под мелким, противным дождиком, напополам со снегом.

– Во погодка! – Андрей пытался подбодрить девушку, шедшую рядом с ним, – похоже, сегодня полётов не будет.

Агния в ответ только виновато сопела носом.

– Ну, чего ты молчишь-то?

– Расстраиваюсь.

– Из-за чего?

– А я вот думаю – а если меня и в следующий раз так же укачает, то как мне тебя защищать?

– Ерунда, всё наладится!

– Да не наладится! – она остановилась. – Я ж дура неумелая, так тебя подвела!! В самый критический момент тебя без поддержки оставила! Это же… это же… страх какой!

– Ну, скажешь, страх… – лейтенант дёрнул плечом, – ну так… хвостик слегка подморозило…

– Угу… – она уныло замолчала.

– Да ладно уже! Надулась,