Девушка из высшего общества - Татьяна Бонкомпаньи

— Лил, это непростая задача. Думаю, один из аргументов за — если не ты, то кто-то другой напишет о ней. И, возможно, не будет так щепетилен.

— Это правда, — согласилась Лили.

— Итак, договорились. Ты берешься за это дело, — подвела итог Ребекка. — И не забудь, я жду материал через неделю.

Лили возвращалась домой из кафе. В лицо бил холодный январский ветер. Зазвонил мобильный телефон, и без лишних любезностей, приветствия и даже слов «я могу услышать…» решительный голос произнес:

— Ты собираешься сегодня на день рождения к Элроду?

Лили тут же узнала пронзительные интонации — звонила «героиня дня».

— Эмили Лейберуоллер? Почему ты звонишь мне?

Ди предупреждала об этом, но Лили не предполагала (и не считала себя достойной), что у нее появится собственная «поклонница», которая станет преследовать ее. И, невероятное совпадение, меньше часа назад они обсуждали Эмили, а теперь она сама звонит ей. Девушка ведь не могла узнать о новом задании для «Разговоров по четвергам».

— О, наверное, ты плохо расслышала? Я спросила, идешь ли ты сегодня на вечеринку к Элроду, — повторила Эмили.

Элрод Хэмлин, не очень успешный дизайнер, который часто сопровождал симпатичных блондинок на светские мероприятия, отмечал свой день рождения, как и каждый год, на закрытом ужине в одном из самых модных ресторанов города. Туда были приглашены лишь звезды первой величины, и ожидался настоящий разгул веселья «денежных мешков» и беззаботных тусовщиков. Как раз сегодня утром Элрод прислал с посыльным наряд для Лили — коктейльное платье серого цвета в стиле 1950-х годов из его последней коллекции — и записку, в которой умолял ее прийти.

— Думаю, да, — ответила Лили, хотя изначально собиралась остаться дома и провести спокойный вечер с Уиллом и Робертом.

Сегодня был его первый рабочий день в МИПГ, и она планировала отметить это событие бутылкой дорогого красного вина и говядиной по-веллингтонски. Слоеное тесто уже размораживалось, и во второй половине дня она собиралась пожарить вырезку и потушить в вине грибы. Но учитывая, что времени на подготовку статьи выделено очень мало, выхода не было — придется отложить домашний ужин и провести вечер в сером платье в компании Эмили, или «светской пираньи», как ее называют.

— Тогда, может быть, заедешь сегодня за мной в семь часов, и мы вместе отправимся в центр города, — предложила Эмили.

«В центр? Она ошибается».

Ужин состоится скорее в нижней части города, в модном фьюжн-ресторане азиатской кухни «Баддакан», который расположен в районе средоточения предприятий мясной промышленности. Элрод забронировал длинный банкетный стол в зале на первом этаже.

— Ты хотела сказать — в нижней части города? — спросила Лили.

— Да, конечно же, именно так. А я сказала «в центр»? Какая же я глупая! — весело засмеялась Эмили, но Лили все равно показалось, что она не имеет представления о том, где состоится вечеринка.

«Если так, значит, она пытается с моей помощью пробраться на ужин».

Ди права: эта девушка наглая самозванка. Лили вдруг охватила жалость к Эмили — ведь она хотела того же, что и все: чувствовать себя своей в светском обществе, и Лили понимала это желание. Но люди, к которым хотела присоединиться Эмили, никогда не примут ее в свой круг. Кроме того, она очень ранимая и неловкая — такой не выжить в одном водоеме с акулами. Лили подумала, что своей статьей она могла бы помочь ей повернуть жизнь в более спокойное и безопасное русло: найти работу, новых друзей и новую цель в жизни.

Можно ведь одновременно выполнить задание Ребекки и сделать что-нибудь полезное для этой девушки.

— Послушай, — сказала Лили. — Не знаю, насколько тебя это заинтересует, но моя редактор поручила мне найти какую-нибудь девушку и написать статью о ее жизни.

— Что-то вроде материала об одном дне жизни светской персоны?

— Можно и так сказать.

— И ты хочешь, чтобы этой светской дамой стала я? — Слова «светская дама» прозвучали у нее с таким выражением, с каким обычно произносят «чемпион Олимпийских игр» или «лауреат Нобелевской премии».

— Да, об этом я и говорю.

— О Боже мой, это было бы потрясающе! — закричала Эмили так громко, что Лили пришлось отодвинуть трубку от уха.

Лили свернула разговор, записав адрес Эмили на клочке бумаги, который нашла в сумке. По дороге домой она поняла, что Ребекка права: борьба Эмили за место в кругу успешных людей — это отражение модели современного светского общества, одержимости статусом и новыми способами его достижения.

«Я напишу эту статью в стиле Фитцджеральда, как современную трагедию-предостережение. И если сделаю все правильно, это станет лучшей моей работой. Наконец-то появился шанс осветить жизнь светского общества Нью-Йорка, показать, что оно может быть ничтожным, жестоким и разрушительным в своем безвкусии».

Ровно в семь часов вечера Лили приехала по адресу, где, как оказалось, жили родители Эмили. Она положила ручку, блокнот и диктофон в сумочку от Шанель, которую Роберт подарил ей на Рождество, и достала их, когда Эмили, уже одетая в платье из прошлогодней коллекции Элрода (все гости должны быть в платьях будущего сезона, и от этого появление Эмили на вечеринке станет еще более заметным) и поношенные серебристые лодочки, провела ее по квартире родителей с двумя спальнями, которая явно нуждалась в ремонте. Ковры, потертые и в пятнах, требовалось заменить, а подушки на диване и креслах от старости потеряли форму. Комнате Эмили тоже не помешал бы ремонт: стены лавандового цвета и ярко-розовый ковер скорее подходили десятилетней девочке, а не женщине, которой почти тридцать. Плюшевые медведи, сидящие в ряд на письменном столе, и подушки в форме сердца с оборочками, сложенные на кровати, — все эти атрибуты подросткового возраста не мешало бы оставить в прошлом.

— Я не успела нанести бронзирующую пудру. — Эмили продемонстрировала баночку с пудрой золотистого цвета. — Ты тоже можешь попробовать, если хочешь.

Лили вдруг пришла мысль помочь девушке. Она спрыгнула с постели, где сидела между подушек и мягких игрушек, и предложила:

— Давай я сделаю тебе макияж. Мы ведь не торопимся. До начала вечеринки целый час.

— Ты серьезно?

Лили стояла за спиной у Эмили, и они обе смотрели в зеркало.

— Конечно, с удовольствием. Позволь, я посмотрю на тебя немного. — Лили развернула Эмили к себе лицом, убрала тонкие, как у ребенка, волосы и внимательно рассмотрела кожу: она оказалась землистого оттенка, где-то сухая, а где-то жирная. Лоб и подбородок были усеяны прыщами. Губы — сухие и потрескавшиеся. — У тебя такие красивые глаза, — сказала Лили.

— Правда? — Эмили снова испуганно уставилась на нее. Такое впечатление, что она впервые за долгое время услышала комплимент.