Хочу вернуть тебя - Амелия Борн

от того, что на ее имя записал депутат. Выходило, что он, пользуясь деньгами то ли своими, то ли жены, успел напокупать моей дражайшей (особенно после смерти) супруге кучу заводов-пароходов. Чудеса.

- А если будет доказано, что эти средства вносились не ею, а кем-то другим?

- Ну… во-первых, у вас не было брачного контракта. Во-вторых, та сторона, которая за это платила, собирается с вами судиться? Это отвратительная тяжба, особенно если учесть, что у вас имеется несовершеннолетний ребенок.

Нотариус поморщился, я же задумался. Пойдет ли министерша на то, чтобы ее имя и имя покойного уже Сивацкого полоскалось в сми? Учитывая тот факт, что с клиникой ожидалась точно такая же история?

- Хорошо, посмотрим, что будет, спасибо, - сказал я, поднимаясь из-за стола.

Новости были хорошие, но чем все в итоге завершится, покажет время. А именно - полгода, по истечении которых определятся все законные наследники, которые вступят в свои права.

Мы распрощались с нотариусом, я вышел на холодный воздух и постоял немного в задумчивости. Позвать Еву отметить это дело? Нет, идея, мягко говоря, отвратительная, ведь праздновать что бы то ни было, связанное с Августой, было неправильным. Потому я, выудив телефон и постояв так немного, набрал номер Быстрикова, после чего попросил:

- Поможешь мне устроить сюрприз для сестры?

- У тебя есть сестра? - поразился Быстриков.

Я вздохнул.

- Не для моей. Для своей. Что там были за идеи с тем, как забраться к ней в окно офиса?

И когда Юра стал рассказывать, я закивал, отбрасывая идиотские задумки и, словно бриллианты из плевел, выбирая те, которые могут сработать.

Правда, и думать не думал, чем именно все может завершиться.

Глава 47

- Я подъехал, - сказал, через полчаса позвонив Быстрикову.

Добрался до офиса и теперь осматривался в поисках окна Лебедевой. Оно обнаружилось почти сразу, словно сердце мне указывало само по себе - там находится Ева.

- Буду через десять минут. Лефонтову позвонил, - сообщил мне Юра и отключился.

Лефонтов был его другом-пожарным. Он должен был подогнать лестницу, по которой я бы и вскарабкался в окно кабинета. Идея была так себе, но, учитывая высоту, иной найти я не мог. Надо ли говорить, что и заплатить за это пришлось весьма кругленькую сумму? Хотя, я готов был вкладываться в примирение с Евой любым количеством средств. И речь шла не только о деньгах.

- Вот цветы, - сказал Быстриков, привезя мне букет.

Все, как любила Ева - васильки, гипсофилы и еще какая-то голубая херь. Я это запомнил еще с того раза, когда мы встречались с Лебедевой в прошлый раз.

- Так… надо понять, как карабкаться дальше, как только лестницы не хватит, - сказал я, придирчиво осматривая офисное здание в который уже раз.

Таких машин, способных раскладываться на нужную высоту, в пожарной охране попросту не водилось. Приходилось продумывать варианты того, как осилить последние несколько метров. А точнее - целых пару этажей.

- Ладно, я к Еве, - сообщил Быстрикову, вступая на показавшуюся шаткой платформу.

Ухватился одной рукой за букет, второй - за хлипкие перила. Кивнул Юре, тот дал отмашку водителю этой машины-монстра. Еще мгновение, и я начал подниматься, прикрыв глаза. Не то чтобы боялся высоты, просто понимал, что ждет впереди. Когда стану карабкаться в никуда, видимо, зажав букет уже не в руках, а в зубах.

И вот он - этаж Евы. Правда, в нескольких метрах выше от меня, но это, в сущности, такая ерунда.

«Дальше никак», - махнул мне рукой водитель машины, когда я взглянул вниз. Высота показалась просто огромной, но чего ни сделаешь ради любимой? Не на землю же теперь слезать, не так ли?

Я показал знаком, что понял и, потянувшись к выступу на стене, ухватился за него. Букет и впрямь пришлось взять в зубы, выглядел я при этом наверняка жутко нелепо.

- О! А кто это к нам такой лезет? - вдруг раздался женский голос справа.

В эту сторону я и направился, закинув на подоконник кабинета ногу. Вниз смотреть не хотел - представлял, насколько станет страшно. Отвечать даме за пятьдесят - тоже, иначе бы вывалился букет.

- Если не долезешь, давай к нам! - это уже озвучили сверху, задорно так, как будто к этой девице каждый день лазали чужие мужики.

Этот подоконник был выбран мною следующей целью. А что? Чуть вправо сдвинусь и окажусь там, где мне и нужно. Так думал я ровно до тех пор, пока Ева не заметила мое присутствие.

- Андреев! Ты с ума сошел? - воззвала она ко мне, высунувшись на улицу.

Ронять букет? Ну уж нет! Такого позволить я себе не мог. Стал двигаться к окну Евы, вися на руках, которые уже буквально кричали - ты не справишься с этим, болван! Я был с ними категорически не согласен. Ну, или по-идиотски упорен, что тоже имело место быть.

Все же найдя выступ на стене, уперся в него носком ботинка и дал рукам отдохнуть. Мельком взглянул вниз - падать было ой как высоко! Зато увидел, как Лефонтов сложил лестницу и, переехав точнее под окно Евы (в первый раз разложил свое вспомогательное устройство с погрешностями), становился на «лапы», чтобы разложиться снова.

Так, надо было держаться, хотя силы меня покидали. Хорошо хоть порой ходил в качалку - это давало мне лишние шансы.

- Андреев! Немедля спускайся!

В голосе Евы слышались нотки ужаса и паники. Лестница начала подниматься ко мне снова. Ну, тут уж или туда, или туда, - решил я. Вниз совершенно не хотелось.

Помотал головой и, преодолев несколько последних сантиметров, попытался приподняться и очутиться у Лебедевой в кабинете. Меня схватили несколько пар рук. Снизу тоже стали подсаживать, упираясь в ботинки, но тут случилось непредвиденное. Силы все же оставили меня, я разжал руки и стал падать. Букет выскользнул из моего рта, и