Вампиры Лос-Анжелеса - Роберт Рик МакКаммон

– как и над теми девушками, которые были подругами Бев и которые хохотали над ним, когда думали, что он не смотрит. О, он знал, как они хохотали. Он был гораздо умнее, чем казалось на первый взгляд. Некоторых он видел вместе с Бев раньше, когда был малышом и они каждый вечер выбирались на панель. Они были ее подруги, и они прятали ее от Таракана.

Обычно он мог справиться с ними одними своими руками, заставить их замолчать. Но Мастер сказал, что он зря тратит силы. Мастеру они нужны были самому, живые, и он сказал Таракану, что он должен достать на работе яду – жидкого или в порошке – и использовать для девушек, чтобы они на время засыпали. Таракан выполнил приказ – украл из кладовой несколько флаконов “Семь–пыль”, “В–1”, “Дурсбан”, “Диазон”. Он мало что знал об этих веществах, кроме того, что мистер Ладрап напоминал о том, что необходимо постоянно носить маску, пользуясь этими жидкостями. Он так и делал, когда готовил из химикалиев смесь на своей печке. Потом он налил то, что получилось – маслянистую коричневую жидкость – в бутылку из–под апельсинового сока, которую спрятал под раковиной. Первый раз он использовал эту жидкость следующим вечером, во вторник, и мастер было очень сердит, потому что девушка задохнулась, пока он добрался до Блэквуд–роуд. После этого он наполовину разбавил смесь водой, и она начала срабатывать великолепно.

Таракан загорелся. Он наблюдал за судорогами насекомого, потом бросил в раковину, включил воду, и таракан, все еще брыкая лапками, стек вниз по трубе.

Вдруг он поднял глаза, взгляд его горел. Ему послышалось, что сквозь щель в комнату влетел слабый шепот. Он подошел в окну и прижал ладони к стеклу, глядя вниз. Он прислушался, склоняя голову набок. Сегодня, нет… завтра вечером Мастеру понадобится новая. Теперь он желал, чтобы Таракан уснул, забыл обо всем плохом, думал только о завтрашнем дне и о том царстве, которому еще предстоит расцвести.

Таракан прижал к стеклу лоб, постоял так несколько минут, потом выключил свет.

Когда он снова лег в кровать, он поднял с пола свой кистевой эспандер и начал сжимать его, сжимать… разжимать… сжимать – разжимать. Каждый вечер, прежде чем уснуть, он делал это упражнение двести раз. В темноте скрип пружин казался скрежетом голодных челюстей.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ПОНЕДЕЛЬНИК, 28 ОКТЯБРЯ

МОГИЛЬЩИК

1.

Было без двенадцати минут три, утро. Ноэль Алкавар сидел, возложив свои ноги на стол, рядом с ним транзистор с такой громкостью извергал ритм латино–диско, что был способен пробудить и мертвеца. “Нет, еще не совсем,– подумал Алкавар, натягивая на глаза серую кепку. – По крайней мере, жмурики все еще лежат в своих гробиках. А если попробуют подняться, надаю им пинков в зад и отправлю обратно в ад. Айййииии! Вот работа! И он забарабанил ногой в ритм диско–мелодии, стараясь забыть, что за стенами сторожки около пятидесяти мертвецов лежали в темноте под огромными кривыми ветвями деревьев, покрытых зелеными наростами испанского мха.

Последние пять ночей Алкавар работал за брата Фредди, который имел сомнительно громкий титул главного сторожа на кладбище Рамонских Холмов. Сомнительно громкий, потому что Фредди Алкавар был единственным ночным сторожем, который работал полное время, и под начальством имел лишь худого паренька–чикано, умственно неполноценного, но достаточно хитрого, чтобы большую часть времени прикидываться больным. Теперь Фредди был прикован к постели вирусом, доктор велел ему не выходить из дому. Так что теперь Ноэлю оставалось лишь воображать “Диско–2000” на Северном Бродвее. Фредди наказывал ему брать фонарик и прохаживаться между могилками каждые полчаса. Ноэль дважды покидал свое убежище с тех пор, как пришел на пост в десять вечера, и каждый раз по его коже бегали ледяные мурашки, пока он снова не возвращался в оливково–зеленый домик караульной сторожки. В каждом шорохе ветра слышался призрачный шепот, в каждой кочке – раскрывшаяся могила с торчащей рукой скелета. “Нет, для молодого парня это неподходящая работа!” – сказал себе Ноэль, поспешно возвращаясь в убежище и опуская щеколду на двери. “Старик Фредди меня провел, сидит себе дома и хохочет до колик в животе.”

Если бы он не испытывал к Фредди сочувствия после того, как с ним обошлась при разводе бывшая жена, он бы не согласился помочь ему с работой. Но теперь он завяз до той поры, пока Фредди не встанет на ноги, что случится дня через два. Ноэль вздрогнул, представив, что ему придется прийти сюда снова завтра и послезавтра, и повернул ручку громкости транзистора.

Он уже собирался зажмурить глаза и влиться в воображаемый хоровод танцоров “Диско–2000”, как увидел свет двух автомобильных фар перед запертыми воротами кладбища. Он выпрямился и внимательно всмотрелся в окно. “Проклятье, кого это еще принесло? Может, студенты развлекаются в машине? Немного выпивки, немного покурят “травы”… Нет, они бы тогда приглушили фары…”

Он встал и подошел к окну. В слабом отблеске фар он видел, что это большая машина вроде грузовика. Теперь Ноэль видел пару фигур, двигавшихся к воротам. Одна из них остановилась. Человек всматривался сквозь прутья ворот в темноту кладбища. “Что такое? – подумал Ноэль. – Опасность? Откуда!” Он помнил, что говорил ему Фредди, опускаясь в горячую ванну: “Работа легкая, Ноэль. Никакой опасности. Обходи кладбище каждые полчаса, и все. Никто тебя там трогать не будет, все нормально. Никаких неприятностей”.

Теперь перед воротами стояли двое, вглядываясь сквозь решетку. Свет фар отбрасывал их гигантские тени на кладбищенский въезд. Казалось, они чего–то ждали. Вдруг один из них потряс ворота, и Ноэль почувствовал, как желудок его сжался.

Он снял со стола фонарик и вышел наружу. В голове крутилась единственная мысль: “опасности нет, опасности нет”, словно заклинание от зла. Он приблизился к воротам, фары ослепляли его. Ноэль прикрыл глаза ладонью и включил свой фонарик. Автомобиль оказался большим грузовиком, а два человека у ворот были подростками лет по шестнадцати, наверное. Младше, чем он. Один был негром с черной лентой вокруг лба. Второй – белый с каштановыми волосами до плеч. Он был в футболке с надписью “Король Кахуна призывает тебя!” Ноэль приблизился к ним и увидел, что оба усмехаются. Но от этого ему легче не стало, потому что глаза их были похожи на стальные гвозди, и мертвы, как глаза дохлой рыбы. Ноэль остановился, посветив им в лица фонариком.

– Кладбище закрыто! – Ничего умнее ему в голову