Если он опасен - Ханна Хауэлл

— Что за нелепость! Почему, позволь спросить? Уж не потому ли, что ты — всего лишь рыцарь королевства, а она — дочь герцога? Неужели веришь, что лорд Санданмор обратит внимание на подобную мелочь? Конечно же, нет, и тебе это прекрасно известно. К тому же бедняком тебя никак не назовешь, да и наши способности ничуть ее не пугают.

— Пока не пугают. Но женщина меняется, едва замечает проявление дара в собственном ребенке, особенно если дар этот не из простых.

Леопольд покачал головой:

— Аргус, пора забыть о прошлом. Разве недавние браки не доказали, что ужасная история отступает, уходит в прошлое? Что, если именно нашему поколению дано разорвать трагический круг? Мы обязаны учесть горькие ошибки предков и пойти дальше. Только подумай: сын Гревилла обладает ярко выраженным талантом исцеления — подобного в нашем роду не встречалось на протяжении многих поколений. Но и он сам, и, разумеется, его супруга Алетея в мальчике души не чают. Виконт Радмур женился на Пенелопе и вместе с молодой женой принял в дом одиннадцать наших детей. Одиннадцать! И что же? Все прекрасно уживаются, а Эштон упорно постигает премудрости, чтобы в случае необходимости помочь и собственным детям, и тем, которых привела Пенелопа. То же самое можно сказать о Хлое и ее муже Колинсмуре. Счастливая, любящая, дружная семья.

— И все же принимать окончательное решение еще рано, — упрямо стоял на своем Аргус, однако Леопольд лишь нетерпеливо махнул рукой.

— Если хочешь, можешь меня ударить, но только потом. А сейчас я все-таки скажу все, что думаю. Видит Бог, парень, многие мечтали бы заполучить такую супругу, как леди Лорелей. Красива, умна, смела, любит братьев, сестер, бесчисленных кузенов и вообще всех детей на свете, не боится наших причуд и — сразу видно — способна разделить страсть. Ради тебя рискует всем, что так важно для особы ее высокого статуса. Да если бы женщина смотрела на меня так, как смотрит на тебя она, то я считал бы себя счастливейшим из смертных! А если бы ты оказался умнее, чем есть на самом деле, то выбросил бы из головы нелепые предрассудки, схватил мисс Сандан в охапку и со всех ног помчался бы в ближайшую церковь.

Завершив бурный монолог, барон Старкли не стал дожидаться реакции кузена и поспешил выйти. Таким рассерженным Аргус его еще ни разу не видел. К тому же в семье всегда считалось, что Леопольд намеренно сохраняет статус холостяка: ведь он сам признался, что далек от святости, хотя назвать его заправским сердцеедом было бы несправедливо. И вот сейчас возник неожиданный вопрос: а что, если Леопольд стремился к обычному человеческому счастью, мечтал о любящей жене и детях, но пока не мог найти ту, которая сумела бы понять и принять? Должно быть, способность кузена безошибочно распознавать не только ложь, но и полуправду серьезно осложняла существование, но в то же время он в полной мере обладал всеми качествами, которые ищет в будущем супруге любая женщина.

Сэр Уэрлок нервно взъерошил волосы. Родственники сплотились против него и дружно пошли в наступление: каждый считал своим долгом осудить пренебрежительное обращение с Лорелей, каждый спешил прочитать длинную лекцию о вреде предвзятого отношения к браку вообще. И даже Олимпия, в полной мере разделившая с братом тяжкий груз материнской ненависти, не хотела понять простого страха, опасения навредить Лорелей, доставить боль и страдания.

Аргус подошел к окну и невидящим взглядом посмотрел в ту сторону, куда герцог повел детей. Вновь вспомнилось, что этот человек пережил два неудачных брака и все же не утратил способности наслаждаться жизнью. Правда, союз с матерью Лорелей принес счастье, но ведь за ним последовал еще один, крайне печальный опыт! И все же герцог не выглядел ни разочарованным, ни удрученным. И это при том, что бедняга ступил на опасную тропу семейной жизни совсем молодым!

К счастью, герцог избежал проклятия Уэрлоков и Вонов — пугающие сверхъестественные способности обошли его стороной, — но в то же время богатый аристократ отличался очевидной эксцентричностью и блестящей городской жизни предпочитал сельское уединение. В итоге две его жены так и не смогли принять склонности супруга к отшельничеству. Он любил детей и сумел сделать так, что те не чувствовали отсутствия материнского тепла — во всяком случае, душевные шрамы не находили внешнего проявления. Пример рождал надежду: а что, если и ему удастся создать с Лорелей гармоничную семью? Смог же герцог найти счастье во втором браке и преодолеть печальный опыт двух других союзов.

И все же страх увидеть разочарование, охлаждение и уход Лорелей снова поднял голову. Аргус едва не рассмеялся: должно быть, спасти его было уже невозможно. Теперь уйдет не какая-то абстрактная жена, а возлюбленная Лорелей. Не безликая женщина, испугавшаяся собственных детей, а желанная, единственная на свете Лорелей. Кузены не понимали его переживаний, но им не пришлось видеть, как плакал отец, измученный и униженный изменами жены. Не довелось наблюдать, как из жизнерадостного, доброго человека он превратился в угрюмого, мстительного отшельника.

Еще больше тревожило то, что отец покинул мать, но не избавился от мучений. Аргус опасался, что, расправившись с врагом и покинув Санданмор, окажется в столь же печальном положении. Если тщеславие не лишит способности думать и не заставит видеть только то, что захочется видеть, то придется честно признаться самому себе: чувства Лорелей глубоки до самозабвения. Проблема постепенно принимала иной оборот: уже не приходилось решать, можно ли рисковать счастьем любимой, женившись на ней. Нет, предстояло ответить, допустимо ли покинуть ее, даже не попытавшись сделать счастливой.

Из глубокой задумчивости его вывел неожиданный шум. Аргус поспешил к двери и выглянул в коридор. Подняв платье почти до колен, по лестнице с несвойственной ей поспешностью спускалась Олимпия. Из соседней комнаты показались взволнованные Яго и Леопольд — очевидно, они тоже услышали странные шаги.

— Что случилось? — испуганно воскликнул Аргус.

Запыхавшись, сестра преодолела последнюю ступеньку и бросилась к выходу.

— Дети! С ними что-то случилось! Где этот чертов пруд?

— Недалеко.

Аргус машинально проверил, на месте ли пистолет, и бросился вслед за сестрой.

Яго и Леопольд не стали дожидаться особого приглашения и тоже побежали, а возле конюшни к господам присоединились верные слуги: Уинн и Тодд безошибочно чувствовали, когда требуется помощь. Вопросов никто не задавал; все знали, что выпытывать у Олимпии подробности бессмысленно: истинным провидцем она не была и чаще всего руководствовалась безотчетным, но в то же время безошибочным предчувствием. Да, верить ей следовало безоговорочно, и сейчас оставалось одно: держать под контролем безумный страх за детей — за всех, но в первую очередь, конечно, за Дариуса и Олуэна. Интуиция подсказывала, что опасность грозит именно им.

Рональд сидел на берегу пруда с удочкой в руках и безмятежно наслаждался теплом и покоем. Впрочем, время от времени он бросал зоркие взгляды на вереницу рыбаков и не мог не заметить, что все, кроме мистера Пендлтона, выглядели вполне счастливыми. Прекрасный летний день требовал, чтобы все дружно вышли на воздух и от души насладились благосклонностью природы. К сожалению, наставник предпочитал домашнее затворничество.