Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд

4:30 вечера. Стоим в заливе. На суше ясно различимы холмы. 5:50. Наблюдали землю поверх ледяной шапки. 6:45. Наблюдали голую скальную породу между холмами, покрытыми снегом.

Так была открыта Земля Эдуарда VII (сегодня – полуостров Эдуарда VII), которая является восточной частью Ледяного барьера. Это стало первым антарктическим открытием ХХ века. «Поразительное чувство, – заметил Шеклтон, – смотреть на землю, ранее неведомую человеку». Такое стало возможным только здесь, в этой последней четверти мира. Антарктика по-прежнему оставалась белым пятном на карте с незначительными вкраплениями следов отдельных высадок на ее берега. Внутренняя часть материка была совершенно неизвестна.

Опьяненный азартом первооткрывателя, Скотт рвался на восток, чтобы нанести на карту новые земли. Он опрометчиво углубился в одну из наиболее опасных частей моря Росса, где судно поджидали вероломные вздыбившиеся паковые льды.

Рано утром 1 февраля Ройдс поднялся на палубу и увидел Шеклтона, «объясняющего капитану, что корабль движется по кругу». «Дискавери» окружили наползавшие друг на друга льдины, все говорило о том, что он находится в кольце почти незаметных айсбергов. Уже не в первый раз Скотт, ничего не знавший о поведении льда, попал в ловушку. Ройдсу с большим трудом удалось убедить его в правоте Шеклтона и тем самым спасти «Дискавери» от реальной опасности. После чего Скотт в панике отдал приказ спешно уходить на запад.

В тот же день Томас Уилльямсон обнаружил, что

фанатичное стремление каждое утро драить палубу даже в Антарктике, где температура опускается ниже точки замерзания воды, – это что-то ужасное. Похоже, они никак не могут забыть предписания устава военно-морского флота (не забывай драить палубу вне зависимости от обстоятельств)… но как только на эту самую палубу выливают воду, она замерзает, и приходится счищать лед лопатой.

Матросов подавляла ненужная рутина. Ситуация усугублялась тем, что они ничего не знали о планах экспедиции. Они нервничали, поскольку никто не потрудился сказать им, куда они идут и насколько. Только сейчас Скотт впервые сообщил офицерам о своих намерениях. Его речь была замысловатой и многословной, но ее суть состояла в том, что «Дискавери» должен перезимовать в Антарктике и поэтому движется на запад в поисках гавани.

Тем временем Скотт высадился на Барьере недалеко от места, где зимовал Борчгревинк, и на привязном аэростате совершил первый полет в Антарктике. По словам Уилсона,

это было потрясающе… выгрузили и разложили где-то двадцать или тридцать баллонов с водородом, подсоединили шланги и наполнили аэростат газом. Капитан не умел им управлять, но сказал, что будет– подниматься первым. Не его заслуга в том, что все прошло благополучно… Вообще запуск аэростатов, кажется… чрезвычайно опасное занятие. Был с нами один человек, который, как предполагалось, знает об этом все – поскольку проходил недельный инструктаж… но поднялся на шаре не он.

С воздуха было видно, что Барьер простирается до самого горизонта длинными, бесконечными волнами. Как и предполагал Борчгревинк, Великий Ледяной барьер оказался «шоссе», ведущим на юг. Его поверхность представляла собой твердый, утрамбованный ветром снег с рыхлыми заплатками, наметенными поземкой.

Скелтон писал:

Я подумал, что можно было бы создать специальный автомобиль с бензиновым двигателем, и он пригодился бы [на Барьере]… Конечно, он сильно отличался бы от обычных машин, особенно в плане колес, да и кузов лучше сделать в виде фургона, чтобы использовать машину в качестве жилища. А на случай поломки можно было бы взять сани. Такой автомобиль мог бы везти большой запас топлива. И если создать по пути следования промежуточные склады через равные интервалы, я уверен, что таким образом можно преодолеть пятьсот-шестьсот миль туда и обратно – конечно, по той поверхности, которую мы видели (вероятно, больше и не потребуется). Так можно достичь полюса.

Это было одно из первых документально сохранившихся предложений по возможности использования моторного транспорта в Антарктике, которое на полвека опередило свое время. Только в 1958 году доктор Вивиан Фукс и исследователь Эдмунд Хилари достигли Южного полюса на гусеничном тракторе «Сноукэт». Для работы в полярных условиях требовались технологии следующего поколения! Но Скелтон подал Скотту хорошую мысль.

Как любопытные школьники на каникулах, офицеры и остальные члены команды разбрелись по окрестностям, ведь многие из них впервые именно здесь познакомились со снегом. Уилльямсон с Ферраром ушли искать землю и за «четыре часа покрыли примерно десять миль в общей сложности, что не так уж и плохо для первого опыта катания на лыжах. Все прошло хорошо». Позже в тот же день Уилльямсон присоединился к компании, состоявшей из Армитажа, Бернацци и трех матросов, отправившихся в поход на юг с ночевкой. Собак оставили на корабле, а сани тащили люди. Спать приходилось в тесноте в трехместной палатке, горячей пищи не было, поскольку никто не умел пользоваться керогазом. Однако все вернулись невредимыми, пройдя, по словам Уилльямсона, тридцать миль,

побив рекорд Борчгревинка [в достижении самой южной точки] и обеспечив себе честь удерживать первенство в этой области в течение целого года. В следующем году мы надеемся превзойти и этот рекорд, но сейчас, я думаю, нужно готовиться к большим переменам, борясь (sic) с темными ночами и штормовыми ветрами.

4 февраля, то есть через сутки, они покинули «Бухту открытий», как называл ее Уилльямсон (позднее она официально стала именоваться Бухтой воздушного шара), и продолжили движение на запад в поисках места для зимовки.

Сэр Клементс Маркхэм заранее выбрал для этой цели залив Робертсона на побережье Земли Виктории. Но Скотт советовался по данному вопросу и с Хью Робертом Миллом.

Знаменитый географ, отвечавший когда-то за фонды библиотеки Королевского географического общества, Милл очень неприязненно относился к сэру Маркхэму. Официально он не имел никакого отношения к экспедиции. Отчасти поэтому Скотт и обратился к нему за советом, желая найти лучшую точку, из которой можно проникнуть вглубь Антарктического континента. Учитывая ограниченность имевшейся информации, это оказалось трудной задачей. Милл порекомендовал

высадиться… на сушу в заливе Макмёрдо, где простирающиеся на юг горы Земли Виктории встречаются с береговой линией, тянущейся с востока, от горы Эребус. Там наверняка должна быть большая долина, позволяющая проникнуть вглубь территории.

Скотт проигнорировал мнение сэра Клементса, прислушался к советам Милла и направился в залив Макмёрдо. Восьмого февраля «Дискавери» обогнул мыс и вошел в залив, который до сих пор все видели только издалека. Они сделали, по словам Ройдса,

великое открытие: оказалось, что горы Эребус и Террор образуют остров… а на юг, насколько мог видеть глаз, открывался путь по ровному льду.

Это был не залив, а пролив Макмёрдо.

В начале пролива, где открытая вода встречалась со льдом, у подножия уходящего ввысь Эребуса с его замерзшими водопадами и дымным плюмажем Скотт нашел гавань, подходящую для зимовки. Это была мелководная бухточка, почти со всех сторон защищенная от давления льдов. Она находилась недалеко от места, где Барьер через архипелаг нунатаков[40] выходил в море.