Охота на дракона - Ирина Зволинская

— Спасибо, — поблагодарила я и отбросила в сторону грязное и все еще влажное платье сестры.

Когда мы завершили свой туалет, магистр Аврелий протянул нам по листовке. На светло-розовом фоне черными буквами было написано, что сегодня всех студентов университета ждет незабываемый ускоренный курс по «немагическим астральным воздействиям» под руководством пифии. А на разогреве у меня будет выступать местная знаменитость — певица Листок, исполнительница лирических песен, и ее группа «Бумага», состоящая сплошь из девушек, но зато всех рас.

— Группа «Бумага»? — еще раз перечитала я.

— А что тебе не нравится? — Жорик отобрал у меня завлекательную рекламку. — На их концерт точно придут! Там в составе старосты курсов, студенты просто побоятся проигнорировать это мероприятие. А вот придут ли они на твои лекции, большой вопрос!

— А Листок кто? Что-то она на студентку не очень похожа.

— Листок — это наш кассир, ты что, не узнала? Она нам стипендию выдает. Это просто она тут в гриме, — ответила за эльфа Мила.

— Вот! — наставительно сказал Жорик. — А Листок — это дополнительная гарантия, к тому же на нее и преподаватели придут, и весь обслуживающий персонал.

— Релий, — с укоризной осадил его магистр, — дай я все объясню, — и, собравшись с мыслями, рассказал нам о проделанной сегодня утром колоссальной работе.

Поскольку отголоски темной магии были зафиксированы на территории университета, магистр не просто не оставил свою идею об использовании пифии в рамках расследования, но и хорошенько ее обмозговал. А поскольку Анжера рядом не было, Йонас так и не вернулся от моей сестры, а профессора Штайна по какой-то причине невозможно было добудиться, то советоваться пришлось с Жориком, потому что больше никому ректор не доверял.

Эльф подошел к вопросу со всей ответственностью и после долгих (минуты три) размышлений предложил решить проблему одним махом. То есть не растягивать встречу со студентами на множество этапов, как это обычно происходит, когда читают лекции, а сделать один большой семинар, тем более что преподаватель понятия не имел о собственном предмете.

То есть мой добрый друг спас меня от многократных мелких позоров, чтобы я могла как следует опозориться за раз.

Студенты в массе своей народ безалаберный, и заманить каждого из них на факультатив — фантастика. Жорик как бывший студент знал это как никто другой, и как никто другой он знал, чем можно заинтересовать учащихся, а также заставить их явиться.

Что может быть важнее для вечно голодного студиоза, чем стипендия? Ничего! Откуда у студиоза стипендия? Правильно, из кассы! Кто выдает стипендию? И снова в точку! Кассира они не посмеют обидеть невниманием.

— Я прошу прощения, магистр, а почему семинар назначен на такое странное время? Почему три двадцать семь?

— Семинар назначен строго после обеда, — сообщил Аврелий, — как еще одна дополнительная гарантия, что присутствовать будут все. А вы как раз успеете накидать план лекции, — обрадовал меня ректор, потом забрал из рук эльфа его часть листовок, откланялся и покинул помещение. — Правда, что-то я сомневаюсь, что после концерта они смогут что-то услышать… — тихо сказал он у самого выхода.

— У них очень громкая музыка, — пояснила мне Мила.

— Точно! — подтвердил эльф, полез в карман брюк и извлек оттуда беруши. — Незаменимая на концерте вещь, — пояснил он.

— Спасибо, — поблагодарила Мила.

— Итак, дамы, — провозгласил Жорик, внимательно оглядев нас с ног до головы, — а не пойти ли нам на завтрак? — и он подхватил под локоть сначала меня, а потом и мою соседку.

Студенческая столовая — это особое место. Круглые столы, накрытые клетчатыми скатертями, стены, украшенные мемориальными досками (кто, в каком году и сколько пожертвовал на благо университета) и… очередь.

В длинную очередь на раздачу блюд вы вливаетесь от самого входа, и даже самый отчаянный студент не рискует нарушить ее строгую последовательность. Что там, даже храбрый и решительный преподаватель не осмеливается встать вне очереди, потому что в этом царстве кастрюль и тарелок свой особый порядок, а главный и единственный повелитель здесь не повар, как можно было бы подумать, главный повелитель здесь — буфетчица.

Мы пришли в столовую к самому открытию, поэтому стояли в середине очереди. А все потому, что у нас была собственная ванная в отличие от студентов, а им и там приходилось ждать. Если бы учащиеся умывались одновременно, велика была вероятность, что всем не хватит места за завтраком. То есть общие душевые и умывальни не просто наделены смыслом, они были необходимым сдерживающим фактором, чтобы оголодавшие за ночь студенты не разрушили столовую.

— Каша или омлет? Чай, кофе? — спрашивала строгая раздатчица.

Студенты отвечали, получали свои блюда и уходили за столики, чтобы сесть рядышком с друзьями. Но сегодня, видимо, было необычное утро, на лицах завтракающих отражалась целая гамма чувств — от удивления до усталой обреченности. Мы почти дождались, перед нами была только одна влюбленная парочка. Эти двое держались за руки, прижимались друг другу и почему-то очень меня раздражали. Когда третьекурсник с факультета земли на миг оторвался от своей подружки и сообщил раздатчице, что желает получить кашу, сцена повторилась, и я рассмотрела, что же было причиной массового расстройства.

Грозная буфетчица вместе с завтраком подавала студентам листовки. Ими она накрывала кружки с напитком, и не заметить яркую рекламку было невозможно.

Мы взяли завтрак, получив, как и все, розовый листок, и прошли к свободному столику.

— И ведь даже в лавку за берушами сбегать не успеем, — сокрушалась какая-то рыжая красотка за соседним столом. — До обеда лекции, а концерт сразу после них.

Мимо девушек прошел сонный огневик, приобнял рыжую за плечи и оптимистично заявил:

— Зато есть вероятность отмены лекций завтра! Какой смысл диктовать что-то абсолютно глухим студентам?

— Листок очень громко поет, — повторила Мила.

— Громко? — парень повернулся к нам. — Я бы сказал, она имеет оглушительный успех, — и он расхохотался собственной шутке, а потом ушел на другой конец столовой, на ходу дожевывая булочку.

Жорик грациозно колупал омлет и не уставал болтать, жалуясь нам с Милой на плохой сон, неудобную кровать и кошмары, которые, как следствие, обрушились на его несчастную голову. Мила сочувственно вздыхала, а я любовалась свежим, как утренняя роса, лицом друга, лениво жевала невкусную кашу и думала, что надо было взять омлет.

Что-то в картине мирно завтракающих студентов смущало меня, я прислушивалась к веселой болтовне, а потом поняла, что именно меня беспокоило. Никто не обсуждал вчерашнее происшествие на приеме!

— Джер, — дернула я друга за рукав, — а почему никто не говорит о том, что было вчера во дворце?

— Как ты сказала? — пристально посмотрел на меня Жорик, и на мгновение мне показалось, что глаза его вспыхнули огнем.