Дороги Зоны. Жизнь после жизни - Дмитрий Заваров

– И чего?

– Оказалось, что емкость у артефакта огромная – несколько сот терабайтов.

– Надо было запатентовать как новый носитель информации – вот бы тогда озолотился!

– Дело не в этом, дорогая моя. Ты что, не въехала? Это же артефакт, он связан с аномалией. А каждая аномалия соединена силовыми линиями с другими. Аномалии – как грибы в одной огромной грибнице. И все эти силовые линии тянутся туда, к центру. Понимаешь, к чему клоню? Артефакт – он тоже связан с центром, с Кристаллом.

– Кажется, начинаю понимать.

– Ну вот. И профессор Игнатьев записывает на «слюду» всю информацию о человечестве. Знаешь, как американцы отправляют в космос послания для инопланетян? Вот так же. Он залил туда полностью нашу библиотеку, плюс кучу «гуманитарки» – литература, философия… и так далее. А позавчера мы с Игнатьевым пошли к аномалии, из которой достали этот артефакт и бросили его обратно.

– И что? – прошептала Элла.

Она сидела с открытым ртом, ловя каждое слово. «Женюсь!» – решил Николай.

– И артефакт исчез, – трагическим голосом сообщил он.

– Ой!

– Вот тебе и «ой»!

– А где ваш Игнатьев?

– Не знаю, – задумался на секунду Николай. – Видимо, в институт уехал. Они с Сахаровым немного повздорили. Но не это главное. Профессор уверен, что наша «слюда» снова должна появиться в аномалии, и взял с меня обещание, что я буду каждый день проверять. А с этим переездом, сама понимаешь… Но завтра, я уже договорился, Сахаров даст мне людей, и мы пойдем посмотрим. Я Сахарову про «слюду» не сказал, придумал другой повод… Хочешь со мной?

– Хочу! – прошептали губы девушки в нескольких сантиметрах от губ Николая.

Они оба понимали, что должно было сейчас произойти. Но не произошло. Потому что, как в глупом сериале, любовной сцене традиционно помешал стук в дверь.

Элла вздрогнула и воровато оглянулась. Притворяться, что никого нет дома, бессмысленно: щель над порогом пропускает в темный коридор свет фонарика. Девушка сориентировалась мгновенно.

– Давай туда, – прошептала она, указав на шкаф, и, обернувшись к двери, крикнула: – Подождите, сейчас оденусь.

– Ты чего? – попытался воспротивиться Николай.

– Быстро, чтобы не увидели! – прошипела Элла.

Делать нечего, Николай распахнул дверцы шкафа и втиснулся между вешалок с вещами. Элла захлопнула створки и пошла открывать. В шкафу пахло лавандой, плесенью и почти выветрившимся ароматом духов. «Интересно, – подумал Николай, – для кого она тут душилась?» Тем временем снаружи донесся звук открываемой двери.

– Здравствуйте, – в голосе Эллы прозвучало удивление.

Вместо ответа Николай услышал какой-то свист, сменившийся булькающими звуками, что-то полилось на пол. Глухой удар, шорох… А потом в шкаф, где прятался Николай, постучали – точно так же, как минуту назад в дверь.

– Кто там? – спросил молодой человек, чувствуя себя очень глупо.

Дверь медленно распахнулась – тяжелая, сантиметров сорок толщиной, – и так же медленно в коридор выползла тьма. Осязаемая и густая, она словно окатила сталкеров с ног до головы. Зубр замер, не решаясь войти, потому что столкнулся со странным эффектом: луч фонаря светил в темноту, но не освещал практически ничего. В чахлом желтоватом пятне с трудом можно было разглядеть кусок покрытого толстым слоем пыли пола и край белой кафельной стены.

– Заходим или нет? – нервно спросил Молодой.

– Давай, – отозвался Мора. – Через тридцать секунд сработает сигнализация.

Зубр осторожно переступил невысокий порог, подсознательно ожидая, что ночь за дверью окажется плотнее воздуха. Но нет, все было так же. Он щелкнул ПНВ – бесполезно. Сзади лязгнул дверной замок.

– Тихо?

– Тихо, – прислушался Зубр.

– Никого, – подтвердил Молодой. – И все-таки давайте покурим.

Зубр обернулся: в слабом свете фонаря блеснули две пары глаз, два настороженных взгляда – Мора и Молодой натужно вглядывались в беспробудную темень. Но бесполезно. Такое ощущение, что в паре метров перед ними висел непроницаемый для света экран.

Ну что ж, давайте курить. Молодой чиркнул зажигалкой – и внезапно живой огонь рассеял черноту: пламя осветило все не хуже прожектора, заставив сталкеров зажмуриться от яркого света.

Зубр выхватил у Молодого зажигалку, мимоходом отметив, что движение вышло плавным, как при замедленной съемке.

– Идем! – бодро произнес Зубр.

Он повернулся вперед – его силуэт, очерченный пламенем, рельефно выступил на фоне мрака.

– Давай за ним!

Молодой прыгнул к Зубру. Мора достал еще одну зажигалку – с двумя источниками огня в коридоре стало светло как днем.

Холодный скрип – в круг света вплывает застекленная дверь, одна из створок плавно открывается. Кто ее тронул? – успевает подумать Мора. Но нет, не нужно этого знать. Шумит в ушах мгла, забивая звуки, путая мысли.

Зубр с Молодым стоят перед ним. Холодно – пар от дыхания. Ни запахов, ни звуков. Бесконечный коридор, подвесной потолок с черными дырами от упавших панелей – они валяются на полу, запорошенные толстым слоем серой пыли, рельефно осевшей по контурам перфорированного рисунка. Свисает на проводе светильник, сквозь мутное стекло проглядывают белые трубки ламп. Свет зажигалок отражается в настенном кафеле, трепещущие огоньки переплывают из квадрата в квадрат.

Долгие двадцать лет наверху бегали мутанты, гремели Выбросы, умирали люди – а здесь только ложилась пыль.

Впервые с момента Катастрофы в ней появились человеческие следы. Штрихи линий по контуру подошвы и гроздь звездочек внутри отпечатка. Иди, Молодой, иди, чего ты встал? Потеряем Зубра. У тебя тоже есть зажигалка! А ведь правда! – Зубр достает ее из кармана и передает Молодому.

Коридор тянется прямо, пол взрывается клубами пыли от каждого шага. Сверкает кафель. Идут сталкеры. Мимо закрытых дверей с мутными стеклами, мимо открытых. Пламя зажигалок дробится и переливается. Что там? Не ходи! – крик Моры опоздал: Зубр неспешно и неотвратимо шагает в комнату.

Высокие столы в два ряда, стулья. Беспорядок. Но не хаос, рабочий беспорядок: хозяева ушли минуту назад. Кто виноват, что эта минута растянулась на два десятилетия? Столы со стульями, и приборы, и батареи пробирок будто серым снегом запорошило.

Зубр хочет развернуться, но тут под потолком вспыхивает одинокая люминесцентная лампа. Подожди, сталкер Зубр! Голос шелестит, еле пробившись сквозь шум крови в висках. Некого мне здесь ждать! – сталкер разворачивается. Ты не хочешь знать, что такое Зона? Тебе неинтересно понять? А что это изменит? – сталкер делает шаг к выходу. Что ж, иди, сталкер Зубр, иди. Мимо нерожденных тобой детей, мимо загубленных тобой жизней, подальше от забытой тобой мечты. Иди, сталкер Зубр, и постарайся не расплескать свою боль.