10 заповедей спасения России - Сергей Кремлев

Более того, сам Оруэлл однажды заметил: «Незатейливая книга вроде «Железной пяты», написанная тридцать с небольшим лет назад, содержит куда более верное пророчество, чем «О, дивный новый мир»…»

«Железная пята» – это антиутопия тоже англосакса, Джека Лондона. В ней дана история установления кровавой мировой диктатуры Капитала – «Железной пяты», которая лишь через века сменилась свободным коммунистическим обществом.

Но сменилась!

А «О, дивный новый мир», написанный в 1932 году – это ещё одна антиутопия ещё одного англосакса – Олдоса Хаксли (1894–1963). В «новом» (заметим – капиталистическом) мире Хаксли господствуют автоматизация, стандарт, бездуховность. Зато в нём нет места чувствам любви, материнства…

Между прочим, в реальных Соединённых Штатах сегодня возникает идея замены слов «отец» и «мать» в документах на «родитель № 1» и «родитель № 2» – дабы не смущать однополых «родителей», берущих в «семью» приёмных малюток. Так мрачный фантастический прогноз становится в мире Капитала фактом.

И что интересно! Ни один крупный западный мастер слова не написал антиутопии на коммунистическую тему – все антиутопии так или иначе описывают частнособственническое, капиталистическое общество, и это неслучайно. Капитализм – социальный антипод разумно, по-человечески, устроенного общества.

Единственную относительно известную антиутопию на коммунистическую тему написал русский – писатель Евгений Замятин… Одно время он баловался революцией, был чуть ли не членом большевистской партии, но в 20-е годы из СССР уехал и неплохо устроился в Англии, поскольку умел не только писать книги, но и строить корабли. Замятинская антикоммунистическая антиутопия называется «МЫ» и представляет собой злой пасквиль на новую Россию. Но предельный конформизм, неумно приписанный Замятиным коммунизму, сегодня стал несомненной чертой стран «золотого миллиарда» и путинской РФ.

А то, что на коммунизм злобно клеветал в художественном произведении именно российский интеллигент, лишний раз показывает, что именно у российских интеллигентов особо развита наследственная склонность к духовному предательству Родины и народа. Вот же и Фёдор Достоевский не погнушался очернить русских революционеров в своём пасквиле «Бесы», очень у российских интеллигентов популярном.

В РЕАЛЬНОЙ, а не замятинской, Советской России и развитие пошло иначе, чем это предсказывал Замятин, и люди возникли – как массовый слой, совершенно иные, чем раньше – по-новому деятельные и человечные. Это был удивительный период в жизни России – годы с начала 1930-х по середину 1960-х! Это тогда было написано и впитано в молодые души: «У советских собственная гордость – на буржуев смотрим свысока»…

За этими словами – великие дела новых русских людей…

Наших прямых – чёрт побери! – предков.

Россия ведь уже жила по-человечески, и подтверждение этому иногда находишь самым неожиданным образом. У читателей Советского Союза вполне заслуженной популярностью пользовалась книга бывшего первого секретаря Черниговского обкома ВКП(б) дважды Героя Советского Союза Алексея Фёдоровича Фёдорова «Подпольный обком действует». Так вот, знаменитый командир партизанского соединения приводит в ней письмо, которое собирался отправить тестю в Берлин захваченный партизанами Черниговщины холёный лейтенант, а точнее – прикрывшийся военной формой делец, специализировавшийся на налаживании коммерческих связей в оккупированных странах.

Перечитывая книгу Фёдорова во времена антисоветские, то есть – глупые и подлые, я посмотрел на это письмо совершенно новым взглядом и не могу не познакомить сограждан хотя бы с извлечениями из него:

«После трёх месяцев пребывания на Украине, – писал германский лейтенант, – я, наконец, понял, что в этой стране многолетний человеческий и мой профессиональный опыт не имеет никакого значения. Это признают все думающие люди. Офицеры тоже…

Отсутствие комфорта – первое, что меня поразило. В больших городах, в частности в столице Украины – Киеве, я останавливался в первоклассных отелях. Там я нашёл приличные, хорошо меблированные номера… Но комфорт делают люди. В этой стране богатый человек может прийти в отчаяние. Здесь нет… вышколенной прислуги. Во Франции и у нас в Берлине лучшие лакеи – русские белоэмигранты. Те из них, которых наша армия взяла с собой, используются не по назначению…»

Вот как! «Дорогим россиянам» рассказывают, какой прекрасной страной была царская Россия в отличие от «рабской» «Совдепии», а европейский буржуй, попав даже в оккупированную часть новой России, сетует на то, что в ней и холуя-то приличного найти невозможно.

Но дальше – больше!

Лейтенант писал и так:

«Здесь всё абсурдно. Чтобы разобраться в происходящем, надо ходить на руках. Во Франции, в Бельгии, в Польше через два дня после того, как проходила армия, можно было найти деловых людей – умных, расторопных коммерсантов, понимающих, что время не терпит и капитал не должен лежать без движения. Француз, бельгиец, норвежец, поляк может быть в душе патриотом и ненавидеть меня как немца. Но если он торговец, или фабрикант, или банкир, или даже просто чиновник, – с ним всегда можно найти общий язык.

Я нужен ему так же, как и он мне. Я предлагаю партию крестьянской галантереи. Я забочусь о продвижении по железной дороге… Он предлагает шерсть или масло, или, наконец, как это было с нашим коллегой в Афинах, участие в организации публичных домов для солдат.

В России (заметим, орудующий на Украине немец считает её Россией, в чём, конечно же, не ошибается. – С.К.) мне ничего не предлагают. Я не нахожу коммерсантов, я не нахожу фабрикантов и даже чиновников имеющих коммерческие связи. Я не могу продать нашу крестьянскую галантерею… Это неслыханно!..»

Да уж, это тебе не нынешняя путинская «Россияния», где воспиталось множество социальных упырей, готовых продать хоть шерсть, хоть масло, хоть русских красавиц в солдатский бордель, хоть Родину-мать, хоть мать родную…

О бандеризуемой Украине вообще не разговор. Сегодня гостя из «самой Европы» приняли бы в Киеве по «першому класу» со всем комфортом – ещё и дивчину Галю, Галю молодую, в постель положили бы!

Да ещё и не одну.

Впрочем, продолжу цитирование письма лейтенанта-коммерсанта, поехавшего в Россию за гешефтами и получившего в обмен от украинских партизан два метра украинской земли:

«…За три месяца я не встретился ни с одним порядочным русским – таким, которому фирма могла бы открыть кредит. Русская, или как её здесь считают нужным называть, украинская, администрация, то есть люди, которых наши военные привлекли к участию в управлении, – о, это поголовно свиньи!

Это уголовники, это бандиты, вернувшиеся из ссылки, освобождённые из тюрем. Все или почти все они говорят, что в прошлом были богатыми людьми… Только самые старые из них умеют откусить кончик сигары. Остальные сразу суют её в рот, и я всегда потешаюсь, когда они не могут прикурить…»

Читая это, я не верил своим глазам. Текст был настолько лестным для России большевиков и настолько разоблачительным для мира капитала, что письмо можно было бы счесть фальшивкой тогдашнего партийного аппарата, если бы не обилие таких конкретных деталей, которые исключают подделку.