Секрет обаяния - Сандра Браун

— Ты бы сказала об этом раньше. Мы бы поехали в другое место. — Эндрю взял ее руку и сжал ее. Под его нежным взглядом у Арден таяло сердце. — Или мы могли остаться дома, пообедать в своей комнате и замечательно провести время.

Намеки, прозвучавшие в его словах, воспоминания о таких вечерах, любовь, светившаяся в его глазах, — все это причинило Арден боль, вызванную виной, с которой ей приходилось жить.

Весь день она не могла усидеть на месте, боялась обернуться и увидеть за спиной злобного, угрожающего ей Рона. Он вызывал у нее отвращение. Это был гнусный отвратительный тип, и она ненавидела его эгоистичные мотивы. Но с другой стороны, была ли она лучше? Разве она не манипулировала Эндрю Маккэслином самым презренным образом? Почему она не сказала ему в самом начале, кто она? И почему ей так трудно сказать ему об этом прямо сейчас?

Ответ на оба вопроса был одним и тем же. Она слишком сильно любила его. В тот самый момент, когда она впервые увидела Эндрю, ее объективность испарилась. И больше никогда не возвращалась. Теперь она уже не смогла бы сказать ему, что она мать Мэта, но в тот день, когда он подошел к ней и сказал «привет», она могла сделать это. Вина, с которой она жила, не уменьшалась, она становилась невыносимой. Она разъедала ее, как раковая опухоль. И она не хотела думать о себе в связи с кем-то, подобным Рону Лоуэри.

— Извини, я, кажется, испортила тебе вечер, — вздохнула она, желая очутиться где-нибудь рядом с ним под защитой его тела и спрятаться от всех внешних опасностей.

— Ни один вечер, проведенный с тобой, не может быть испорченным, — нежно сказал Эндрю. Улыбка озарила его красивое лицо. — Ну, если только несколько вечеров, еще до нашей свадьбы, когда у меня было желание забраться в твою постель, а ты делала все, вплоть до кастрации, чтобы не пустить меня туда.

Арден рассмеялась, несмотря на плохое настроение.

— Я только пыталась сохранить достоинство леди, — ответила она с наигранным смущением.

— К черту все достоинство леди. Спорю, ты…

Он не закончил предложение, так как заметил в другом конце зала что-то такое, что заставило его замолчать.

— Эндрю?

Он не сразу посмотрел на нее и, похоже, не сумел тут же сосредоточиться.

— Я… что? Извини меня. Что ты говорила?

— Говорил ты, а не я, — засмеялась она и обернулась посмотреть, что так привлекло его внимание. Смех застрял у нее в горле, когда она увидела Рона Лоуэри, сидящего за столом в противоположном конце зала. Он с интересом изучал меню. Его присутствие здесь не было случайным. В этом Арден не сомневалась.

Она резко повернула голову посмотреть, заметил ли Эндрю ее смятение, но он все еще, не отрываясь, смотрел на Рона.

— Ты знаешь этого человека? — не совсем уверенно спросила она.

В этот момент она поняла, что решила навсегда сохранить свою тайну. У нее была превосходная возможность сказать: «Эндрю, я думаю, ты знаешь моего бывшего мужа. Вы с Элли обращались к нему года три назад. Он нашел суррогатную мать для твоего ребенка. Той женщиной была я». Но вместо этого она выбрала путь наименьшего сопротивления. Сейчас она не могла рисковать любовью Эндрю. Их любовь была еще совсем не окрепшей и хрупкой. И Мэт был слишком дорог ей. Нет, рисковать она не могла.

— Да, — сказал Эндрю. Он наблюдал, как Рон весело обсуждает с официанткой список вин. Был ли привкус горечи в голосе Эндрю? Его губы стали тонкими и сжались, а она знала, что это признак того, что он недоволен чем-то. Совершенно очевидно, что он не боготворит Рона, как считал сам Рон.

— Он… он… Элли и я знали его, когда жили на материке. Какое-то время он был нашим закадычным другом.

— Ясно, — сказала Арден, хватаясь за стакан с холодной водой.

— Он — врач. Он оказал нам особую услугу, за которую ему очень хорошо заплатили. Потом он, правда, попытался получить с меня еще денег.

Арден почувствовала, что то небольшое количество еды, которое она съела, переворачивается у нее в желудке. Когда она уже родила Мэта, Рон пытался получить с Маккэслинов еще денег. У этого человека совсем не было принципов?

— Как мог он ожидать, что получит больше, чем ему обещали? — Она надеялась, что ее вопрос прозвучал обыденно.

— Он сказал, что столкнулся с осложнениями, которых не предвидел, — рассеянно объяснил Эндрю, все еще уставившись на Рона пронзительным взглядом. Затем, видимо поняв, что сказал больше, чем намеревался, повернулся к Арден. Его улыбка стала натянутой. — Мы тогда пришли к взаимопониманию. Интересно, что привело его на Мауи? Отпуск, думаю.

— Наверняка. — Арден не понимала, как она может говорить так спокойно, когда ей хотелось визжать и кричать.

— Если не собираешься дальше мучить свой кусок телятины, пойдем отсюда.

— Да. Я готова.

Боже, как же она будет дальше жить со всем этим? — спрашивала она себя, пока Эндрю вел ее за собой между столиками к двери. Им придется пройти мимо столика, за которым сидел Рон, чтобы попасть к выходу. Арден понимала, что Рон последовал в ресторан за ними. Это был его способ продемонстрировать ей, насколько серьезны его угрозы. Ему нужно было что-то от нее, и он не отступится, будет давить на нее с цепкостью бульдога, пока она не сдастся. А она знала, что для того, чтобы спасти свою жизнь с Эндрю и Мэтом, ей придется так поступить.

Он разыграл сцену с хладнокровием Бэрримора. Его глаза стали круглыми от неожиданного удовольствия, когда он заметил Эндрю. Что же касается Арден, он не показал, что они знакомы. Ее сердце рвалось наружу, как сумасшедший зверь, вырывающийся из клетки, когда она услышала, как он сказал:

— Эндрю Маккэслин! Как приятно встретить вас, хотя прошло много времени с нашей последней встречи.

Эндрю вежливо, но холодно ответил:

— Здравствуйте, доктор Лоуэри. Как у вас дела?

Они пожали друг другу руки.

— Вы превосходно выглядите, Эндрю, — сказал Рон искренне. — Сообщения о вас в газетах на страницах, посвященных спорту, в последнее время были просто фантастическими. — Его глаза слегка затуманились, и он, сочувствуя, понизил голос. — Мне было так жаль услышать о вашей жене. Как малыш?

Арден почувствовала, как мышцы Эндрю напряглись, но голос прозвучал спокойно:

— Благодарю вас за сочувствие. Мэт — уже двухлетний крепыш. Он — просто замечательный.

— Что ж, это приятно слышать.

— А, — Эндрю подтолкнул ее вперед, — это — моя жена, Арден. Дорогая, это — доктор Рон Лоуэри.

Ей неожиданно пришло в голову, что драматурги часто превращают в комические сцены, подобные этой, но она не могла понять, как можно считать это забавным. Ирония была слишком жестокой, чтобы быть смешной. С ней чуть не случилась истерика, на грани которой она была весь день. Она не знала только, будет ли это безумный хохот или идиотский крик. Ей тем не менее удалось остановиться вовремя.