Вестники - Маргарет Петерсон Хэддикс

class="p1">Девочки вошли на стадион, когда мэр приблизился к лестнице, ведущей на сцену. Кто-то протянул ему синий пиджак, который он быстро надел и застегнул, прежде чем подняться по ступенькам. Эмма ожидала, что охранники отгонят их с Коной от сцены, но, как ни странно, все они расступились.

Девочки взбежали по лестнице и оказались на сцене лишь несколькими секундами позже мэра.

– Я бы предпочла снова забраться наверх, – простонала Кона.

Мучительно было стоять на сцене перед огромным экраном и видеть, как мэр безостановочно расхаживает туда-сюда, в то время как ещё один мэр, высотой в семь этажей, спокойно улыбается и машет с экрана рукой.

«Совсем как на суде над мамой, – подумала Эмма, и у неё сжалось сердце. – Люди видят не то, что происходит на самом деле».

Но и толпа вела себя не так, как в зале суда. И не так, как полчаса назад, на этом же самом стадионе. Люди наклонялись друг к другу, шептались, хмурились, морщили лбы…

И у Эммы появилась надежда.

Они с Коной бросились к мэру – и тут же с другого конца сцены к ним устремились ещё несколько человек. Эмма на мгновение замерла – это были Чез с Кафи, Финн, Рокки, мистер Гус… и ещё один человек, который выглядел в точности как звукооператор. А за ними бежали ещё две похожие пары – Натали с мамой и другая Натали с судьёй Моралес.

«Но мы же оставили Натали и её маму в нашем мире, – подумала Эмма, отчаянно пытаясь понять, что происходит. – И мистер Густано тоже должен быть там…»

Мэр повернулся и гневно взглянул на Эмму и Кону – и тут до Эммы дошло, кого не хватает.

Он, наверное, хотел посмотреть на неё грозно и сурово, чтобы припугнуть. Но Эмме уже надоело молчать.

– Что с моей мамой и с Джо? – крикнула она. – Где все Густано?

Её голос отдался эхом, прозвучав гораздо громче, чем Эмма обычно говорила.

За спиной у Чеза, Финна и остальных Эмма увидела Лану и ещё одну девочку, очень на неё похожую. Обе держали на плече большие видеокамеры. Эмма повернулась и… увидела на экране своё лицо – такое большое, что оно заняло изрядную часть белого полотна.

Лана – или обе Ланы сделали так, что весь стадион услышал вопрос Эммы. И ответ мэра тоже должны были услышать все.

Может быть, эту трансляцию видит весь мир?

Может быть, люди в обоих мирах смотрят и слушают?

Глава 58

Финн

Финн подбежал к Эмме и обнял её.

– Ты жива! – воскликнул он. – Я так боялся, что мэр тебя схватил!

Эмма рассеянно обняла брата за плечи. Но её лицо говорило: «Финн, разве ты не понял? Мы ещё далеко не в безопасности. Теперь, когда здесь мэр и все его охранники, полицейские, солдаты…»

Но толпа на стадионе издала восхищённый вздох.

И краем глаза Финн заметил, как они с Эммой выглядят на огромном экране – восьмилетний мальчик в пижаме, обнимающий сестру в спортивных шортах и футболке с логотипом математического клуба. У обоих на запястьях приклеены скотчем монетки. У Финна волосы стоят торчком на затылке, а у Эммы надо лбом. «Ну извините, – подумал Финн. – Утром нам было некогда искать расчёску».

Но людям они понравились.

Финн привык, что он нравится. Но у него не было мысли, что этим можно воспользоваться.

«Вот наше оружие».

Он повернулся к мэру.

– Вы что, не можете ответить на вопрос? – спросил он, округлив глаза и делая такое лицо, с каким обычно выпрашивал у мамы мороженое. – Мы просто хотим знать, где наша мама. И где папа Коны, и мама Рокки, и его брат и сестра. Потому что… вы напали на них. Это было страшно! – Финн ничуть не притворялся. Мэр и его бомбочки-вонючки – это действительно было страшно. Финн трепетал, стоя перед этим ужасным человеком, который обладал огромной властью. Если бы на его плече не лежала рука Эммы, он бы, пожалуй, не удержался от слёз.

И в этом даже не было бы ничего плохого.

– Мне так жаль вас! – воскликнул мэр. Он посмотрел на толпу, явно рассчитывая на общее сочувствие. Похоже, он хотел обернуть обаяние Финна себе на пользу. – Мне больно говорить это, малыш, но твоя мать и родители твои друзей… они преступники. Мятежники. Враги, – он произносил эти ужасные слова, словно пробуя их на вкус и пытаясь понять, какое из них внушит больше неприязни слушателям. – Кейт Грейстоун и Джо Девис много лет сотрудничали с нашими врагами, распространяли ложь. Это они проложили дорогу кровожадным чудовищам из другого мира. Таким, как всё семейство Густано! Поэтому, конечно, нам пришлось их арестовать. И конечно, мы накажем их, вынесем им окончательный приговор. Мы – за безопасность нашего мира!

– Но это неправда! – крикнул Финн.

Он слышал, что Эмма и Кона тоже запротестовали. А на другом конце сцены стояли, возмущённо крича, Чез, Рокки и Натали.

– Разве я не прав? – насмешливо спросил мэр. – Разве ваша мать и Джо не пытались свергнуть лидеров? Разве они не критиковали наши действия?

Э… ну да.

Мэр вывернул всё наизнанку!

– Они хотели сделать ваш мир лучше! В этом нет ничего плохого! – сказала Эмма.

– Они никому не причиняли вреда, – добавила Кона. – Они хотели помочь людям!

– Да! – подхватил Финн, но это прозвучало слишком тихо.

Мэр погладил его по голове.

– Вы ещё слишком малы и ничего не понимаете, – произнёс он вкрадчиво. – Но когда вы вырастете, то, не сомневаюсь, захотите искупить вину ваших родителей. Вы поклянётесь в вечной преданности нашей стране до конца жизни.

Финну никогда ещё так не хотелось кому-нибудь врезать. Впрочем, это всё равно бы не помогло. Он в отчаянии посмотрел на звукооператора и мистера Густано, судью и госпожу Моралес. Почему они ничего не предпринимают? Они же взрослые!

Звукооператор, как всегда, казался испуганным. Мистер Густано и Рокки склонились к нему, словно пытаясь его успокоить.

«Ну, от них помощи ждать нечего», – решил Финн.

Судья и госпожа Моралес, с одинаково каменным выражением лица, смотрели на мэра.

– Судья Моралес! – закричал Финн. – Скажите всем! Вы же знаете, что мэр врёт!

Судья стиснула зубы. Обе Ланы повернули камеры к ней, и её красивое лицо появилось на экране.

– Судьи… должны быть беспристрастны, – произнесла судья Моралес. – Возможно, меня попросят председательствовать во время процесса… над кем-нибудь из обвиняемых. Поэтому я не стану публично высказывать своё мнение…

Финн гневно уставился на неё.

«Но