Микробы хорошие и плохие. Наше здоровье и выживание в мире бактерий - Джессика Снайдер Сакс

Фотографии и данные медицинских обследований этих жителей Амазонии, например племени нукак-маку, свидетельствуют об их крепком здоровье – даре, который они утрачивают за какие-то недели после выхода из джунглей5. Антропологи приходили в ужас, наблюдая, как легко члены этого племени подхватывали тяжелые инфекционные заболевания не только при контактах с жителями постоянных поселений, но даже из-за, казалось бы, безвредных микробов, которые содержатся в почве в их окрестностях. Эта чрезвычайная уязвимость для инфекций определяется не только тем, что нукак-маку ранее не сталкивались с микробами цивилизации. Результаты недавних исследований указывают на то, что в среде, где смертельные инфекции по-прежнему редки, естественный отбор поддерживает мягкие или толерантные формы иммунного ответа – потому что они в шестнадцать раз снижают риск выкидыша у женщин6. Дело в том, что растущий эмбрион представляет собой в некотором роде “инородное тело”, и для его успешного внутриутробного развития от иммунной системы матери требуется исключительная толерантность.

При этом жизнь в условиях постоянных инфекций, напротив, создает сильное давление отбора на выживание младенцев, генетически предрасположенных к иммунному ответу большой и грубой силы. Повышенный риск выкидыша оказывается скромной ценой по сравнению с приобретаемой тем самым повышенной вероятностью того, что ребенок вообще достигнет репродуктивного возраста7. В результате пять тысяч лет цивилизации и сопровождавших ее инфекций дали нам “цивилизованную” иммунную систему повышенной агрессивности, врожденной и усиливаемой как слабыми, так и сильными инфекциями.

Грубо говоря, улучшенные санитарные условия, антибиотики и детские прививки частично восстановили утраченное с приходом цивилизации здоровье человечества, многократно сократив бремя воспалений, вызываемых болезнями, которые средний человек переносит за свою жизнь. Но они сделали это, не изменив генетических основ нашей агрессивной иммунной системы. А санитарные условия и антибиотики, кроме того, заодно с болезнетворными, вызывающими воспаления микробами смели и множество других, безвредных и успокаивающих иммунную систему. В результате мы, судя по всему, получили смещение агрессии иммунной системы на “воображаемую угрозу” аллергенов, а иногда и здоровых клеток нашего собственного организма.

Поэтому наша задача сегодня состоит не в том, чтобы отказаться от улучшенных санитарных условий и антибиотиков, а в том, чтобы сохранить их эффективность и исправить побочные эффекты. Эта задача особенно сложна применительно к антибиотикам, учитывая, что выработка устойчивости оказывается неизбежным следствием их применения. Более того, многие фармацевтические компании, неоднократно сталкивавшиеся с выработкой микробами устойчивости к их новейшим препаратам, решили вообще выйти из игры. В ответ на это врачи и ученые из Американского общества лечения и профилактики инфекционных заболеваний стали добиваться от правительства США выделения щедрых исследовательских грантов и предоставления налоговых льгот, необходимых, чтобы вернуть фармацевтические компании в рискованный бизнес разработки новых антибиотиков. “Кто захочет вкладывать миллионы долларов в разработку нового лекарства, которое неизбежно станет неэффективным, если найдет широкое применение?” – спрашивает президент общества Мартин Блейзер. Уместно также задаться вопросом, не приведет ли такое поощрение разработки новых антибиотиков к новому витку того самого процесса, который и вызвал нынешнюю критическую ситуацию с устойчивостью к антибиотикам. Достаточно ли уроков мы извлекли за пятьдесят лет расточительства, лишавшего наши антибиотики эффективности, чтобы научиться по-новому разрабатывать и использовать эти чудо-лекарства?

Хотя врачи и пациенты и требуют новых, более сильных антибиотиков, ясно, что мы еще не научились ответственно использовать даже те, что уже имеются в нашем распоряжении. Например, мы знаем, что чем меньше будем их использовать, тем дольше они сохранят свою эффективность. Но за два десятка лет все попытки заставить врачей ограничить неоправданное использование антибиотиков принесли не так уж много плодов. Главным камнем преткновения стала упорно сохраняемая практика месяцами или даже годами держать здоровых, но предрасположенных к инфекционным заболеваниям пациентов на профилактических (превентивных) антибиотиках, хотя и известно, что это способствует выработке устойчивости к ним у представителей микрофлоры, причем не только у самих этих пациентов, но и у людей, с которыми они живут8. В 1999 году Американская академия педиатрии начала активно убеждать своих членов отказаться от практики предписывать ежедневный прием амоксициллина младенцам и дошкольникам, предрасположенным к ушным инфекциям. Но дерматологи по-прежнему нередко прописывают длительные курсы антибиотиков, чтобы помочь подросткам пережить годы склонности к прыщам, а гинекологи часто прибегают к подобным мерам для профилактики инфекций мочевых путей у предрасположенных к таким инфекциям женщин9.

К этому стоит добавить растущую популярность антибиотиков как противовоспалительных средств для борьбы с небактериальными заболеваниями, такими как астма, ревматоидный артрит и даже невроз навязчивых состояний10. Популярность этого подхода резко подскочила в девяностые годы, когда выяснилось, что несколько классов антибиотиков, в том числе тетрациклины и макролиды, каким-то образом снижают воспалительную активность клеток-солдат иммунной системы11. Но поскольку антибиотики не устраняют первопричину этих расстройств, чтобы это лечение было эффективным, их нужно принимать долгое время и даже всю жизнь.

Кардиологи, в свою очередь, проявили живейший интерес к возможности использовать антибиотики для борьбы с атеросклерозом (закупоркой артерий), который, как нам теперь известно, относится к воспалительным заболеваниям. Воспаление при этом может возникать из-за следовых количеств бактерий, случайно попадающих в кровоток из ротовой полости и дыхательных путей и оказывающихся в итоге в неактивном состоянии на стенках наших кровеносных сосудов12. Никто не знает, почему у одних людей иммунная система не обращает внимания на этих вообще-то безвредных бактерий, а у других реагирует на них закупоривающим артерии воспалением. Так или иначе, в девяностых годах многие кардиологи начали прописывать своим пациентам антибиотики в надежде, что они окажутся полезны при сердечно-сосудистых заболеваниях13. Эта практика почти повсеместно прекратилась в 2005-м, когда два масштабных исследования показали, что антибиотики не позволяют уничтожить таких бактерий и не снижают риск сердечного приступа14. Однако полученные результаты оставляли открытой возможность того, что более длительные курсы более сильных антибиотиков могут все же давать желаемый эффект. Если подобный эффективный режим приема удастся выявить (а несколько компаний делают на это ставки, просчитывая размеры своей прибыли), на антибиотики могут быть посажены десятки миллионов мужчин и женщин среднего возраста в одних только Соединенных Штатах15.

Ученые, обеспокоенные ростом устойчивости, предупреждают, что такое расширение области применения антибиотиков может иметь печальные последствия. Но большинство врачей возмущает сама мысль, что кто-то посягает на их свободу прописывать любым пациентам любые медикаменты. В кратковременной перспективе помощь одному пациенту, которому прыщи отравляют жизнь, или другому, с повышенным риском сердечного приступа, кажется важнее далекой угрозы выработки у микробов опасных форм устойчивости – по крайней мере, до тех пор пока врач не начинает терять пациентов по вине неуязвимых бактериальных инфекций, от которых сегодня погибает больше четырнадцати тысяч американцев ежегодно16.