Бегущие по мирам - Наталья Колпакова

Кошмар подкрался, как саркома. Лишь потом, ретроспективно, так сказать, он нащупал нечто вроде предсказания или намека. Намека, впрочем, такого туманного, что сам Нострадамус ни черта бы не понял. Незадолго до пробуждения ему пригрезилось, будто он смотрит в окно, а там, снаружи (квартира была на втором этаже, и окно спальни приходилось прямо над козырьком подъезда), подпрыгивает и вытягивает шею некое существо неопределенного вида – как в биологическом, так и в самом буквальном понимании этого слова. Существо, пожалуй, больше всего напоминало гигантского плюшевого мишку, но постоянно меняло форму и цвет, так что сходство могло спящему Хрисандру поблазниться. Поручиться он мог только за глаза. Круглые и желтые, как пуговицы с дождевика Гулливера, они сияли на морде зверя детсадовским жизнерадостным любопытством. Глаза заглянули прямо внутрь Вальде, и все заволоклось туманом... В остальном же день начался, как обычно – с сигареты в постели, комедийного сериала и очередной главы «Каббалы для чайников», в одиннадцать часов утра. Чесоткин-Вальде сибаритствовал, ни сном ни духом не ведая, что цветок его жизни уже вызрел в гнилой плод. Досмотрев сериал, он размышлял, встать ли ради уборной и кофе или поваляться еще, противясь зову естества, когда его грубо потревожил трезвон дверного звонка. Хрисандр занервничал и спрятался за спину Чесоткина. Тот в неописуемом раздражении пошел открывать – неумолчные трели звонка хоть кого доконали бы. Мелькнула отчего-то мысль, что это участковый, но участкового Чесоткин, проживавший по месту прописки и ни в чем таком не замеченный, не боялся. А может, кто-то из клиенток Вальде? Не постоянных, конечно, – те ни за что не потревожили бы ясновидца в утренние бесценные часы блуждания в астрале. Должно быть, новая психопатка со жгучей проблемой. Немедленно поставить на место!

Он распахнул дверь и поперхнулся словами отповеди. Пышная колышущаяся грудь облепила его подбородок.

– Верните, верните его, умоляю!

– Кого вернуть? – прогундел полузадушенный Вальде, отступая в прихожую.

– Верните немедленно! – Грудь вдвинулась следом, прежде чем Вальде успел прикрыться дверью. – Только небольшой! Большой я теперь не хочу.

Вальде высвободился, отпрыгнув в сторону, как тушканчик.

– Что вернуть? Кто небольшой? Кто вы такая? Я ничего не понимаю!

– Ах, мой венец безбрачия! – воскликнула захватчица и захрустела пальцами. – Верните, но как бы слегка, понимаете?

– Госпожа Сысоева?..

– Ах, о чем я, чтоб вы – и не понимали, вы маг, вы кудесник, вам все по плечу, но поймите, это немного чересчур. Один раз – это ах, божественно, прекрасно! Два куда ни шло. Но трижды за один день...

– Госпожа Сысоева, боюсь, я вас не вполне... – забормотал Вальде, отгоняя чудовищную догадку.

Сысоева, важная скучная старая дева – ныне, впрочем, расхристанная и взбудораженная до неприличия, – метнулась к нему, метя в руку мокрым поцелуем. Глаза ее горели опасным огнем.

– На меня напали в парке, напали на лестнице, даже в лифте. Я изнемогаю!

– Вы что же, недовольны?

– Довольна, – быстро откликнулась дама. – Но я хотела бы сама выбирать время и место для... э-э, встреч с поклонниками.

Медленно облизнувшись, она надвинулась. Прихожая показалась Вальде очень маленькой.

– Госпожа Сысоева...

– Господин маг... Нет, просто господин, мой господин!

Метким броском дама завладела его рукой и принялась тыкаться в нее губами. Вальде забился, призывая нимфоманку к порядку и тоскливо прислушиваясь к шуму на лестнице. Шум был нехороший, и ему отчаянно хотелось отгородиться от него своей добротной входной дверью. Кудесник решительно поволок присосавшуюся клиентку к выходу.

– Ступайте, мне срочно нужно в астрал, ваш случай очень сложный!

– Ах, вы мой бог!

– Что ж ты, гад, делаешь, что творишь! Дом зачем пожег, чудотворец хренов?

– О, мужчина, интересный какой!

– Да идите уже, наконец! – Хамоватый Чесоткин толкнул тетку на нового визитера. – Так, а вам чего надо?

Визитер имел вид боевого слона, в разгар атаки вдруг забывшего, куда он несется и зачем трубит. Госпожа Сысоева вывалилась на него, как желе, и он увяз в ней совершенно.

– А? Это я-то?

– Да, вы, – опамятовался Вальде.

– Вы дуре моей, Лизке, проклятие родовое снимали? Ну дом у ней дедовский, ссорились они все из-за него. Лет пятьдесят ссорились...

– Ну и?

– Вы такой интересный. Я Софья, а вы?

– Что «ну»? А, это... Сгорел дом. Дмитрий, очень приятно!

– Вот и кончилось родовое проклятие! – крикнул Вальде вслед удалявшейся парочке.

Все это было престранно. Попросту говоря, дичь полная. Вальде лишь минуту помедлил на пороге, размышляя о совпадениях, от которых, будучи высокопрофессиональным мошенником, считал себя полностью избавленным. А надо-то было не размышлять, а запираться на все замки и драпать через окно без оглядки! По лестничным пролетам, будто прорвало канализацию, уже пер неудержимый людской поток. Вальде смяло, подхватило, закружило в водовороте чужого безумия. Толпа разновозрастных женщин, обращавшихся когда-то за «присушкой навеки без греха и вреда», требовала отсушить окаянного обратно, потому как надоел хуже горькой редьки. Еще одна толпа, поменьше, жаждала пройти этот самый обряд: подруги уж очень хвалили. Затесался среди фурий и дядечка, доведенный до отчаяния обострившейся страстью супруги. Теперь он искренне недоумевал, почему было не закрыть глаза на маленькие супругины шалости, и молил или развернуть жену обратно в сторону инструкторов по фитнесу, или возвратить ему мужскую силу.

Трое несчастных слезно жаловались на фантомные боли в отрубленных кармических хвостах. Иные, наоборот, благодарили, совали пачки денег – попер нереальный успех в делах, – отмечая, впрочем, что под «полным устранением конкурентов» в общем-то не подразумевали их безвременной кончины от самых неожиданных причин. Хор избавленных от алкоголизма вопрошал, так ли необходимо при виде водки, хоть на столе, хоть в рекламе, терять сознание на полчаса; один сетовал даже, что нюхать кокаин очень уж дорого, беленькая дешевле обходилась. Людское море ревело и клокотало, подпитываясь непересыхающим ручейком вновь прибывших. Вдруг его волны разрезало нечто вроде канонерской лодки в облике разъяренной дамы.

– Ты мне мужа убил! – дала залп дама еще с лестничной площадки.

Пала тишина. Хрисандр передернул ноздрями: в его стильной прихожей омерзительно запахло статьей. Выпихнув свидетелей вон, он ухватил даму за локоть и поволок ее в кабинет, сдавленно шипя:

– Ополоумели вы, что ли? Чего орете на весь подъезд? Никого я не убивал, я на это неспособен!

– Батюшка... – всхлипнула та, отчего-то пугаясь. – Не гневайся, прости дуру, не проклинай! Муж у меня, Казанова лысый, чтоб ему, к другой переметнулся. А мне ж перед людьми стыдно, да и дети у нас. Ну попросила я тебя, грешная, поколдовать, чтоб, значит, оставила она его в покое...