Очерки истории средневекового Новгорода - Валентин Янин

«Во имя Отца и Сына и Святаго Духа се яз, раба Божия Орина, списа сие рукописание при своем животе. А приказываю в дом святеи Троицы и святеи Богородицы на Колмово, где живет отец мои и мати моя и род мои. А даю землю на Лопи, на Сыроли, и на Каньели, и на Сосари лешие сельца, а тех сел землю и воду и ловища и пожни все без вывета. А другую землю волость даю на Паше и на Та(и)боле землю и воду и ловища и пожни тех сел (и) лесы и на Веряжи, и на островке, и на Любоеже, и на Броннице. А тех сел всех землю и воды и пожни и ловища и лешие земли без вывета даю в дом святеи Троицы и святеи Богородицы на память роду моему и мне по владенью прадеда моего Юрья Анцыфоровича и по деда моего владенью и отца моего и по моему владенью даю сю землю и в веки. А на то послух отец мои духовныи поп Сава святых чюдотворец Козьмы и Домьяна. А хто се рукописание мое преступит, и яз сужуся с ним пред Богом в день Страшнаго суда Божия»[391].

Макарий Миролюбов ошибочно датировал этот документ XVI веком. После учиненных Иваном III боярских «выводов» сохранение в руках каких-либо потомков новгородских бояр земельных владений на территории Новгородской земли маловероятно. Земли, переданные Ориной по ее духовной, числятся за Колмовым монастырем уже в писцовой книге Обонежской пятины 1495–1496 гг.[392], что делает несомненной датировку приведенного документа еще временем новгородской независимости.

Правнучка Юрия Онцифоровича Орина живет там, где жили ее предки, – на Козмодемьянской улице: ее духовник – поп церкви Козмы и Демьяна на этой улице, но ее отец, мать и «весь род» «живут» в Колмовом монастыре. Макарий был прав, понимая это место документа как свидетельство о погребении предков Орины в Колмовом монастыре (в изложении Макария – не «живет», а «лежит»).

Связь Колмовамонастыряс семьей Мишиничей-Онцифоровичей запечатлена не только в духовной Орины, но и в синодике Клопского монастыря 1660 г., где записаны имена создателей Колмова монастыря: «Варфоломея, Луки, Максима, Аньсифора, Георгия, Григория»[393]. В приведенном списке легко опознаются уже знакомые нам по берестяным грамотам лица, в том числе и Максим, родство которого с Юрием (Георгием) Онцифоровичем получает новое подтверждение.

Единственный очерк истории Колмова монастыря, составленный Макарием, изобилует ошибками – в частности, смешением сведений, касающихся в действительности двух разных новгородских пригородных монастырей – Успенского Колмова и Троицкого Коломецкого[394]. Колмовом называется местность на левом берегу Волхова, ниже города, примыкающая к Неревскому концу. Коломцы – урочище, хорошо известное археологам по находившейся там неолитической стоянке, – расположено на правом берегу Волхова, выше города, у самого истока реки.

Смешав два разных монастыря, Макарий был введен в заблуждение Новгородской Третьей летописью, в которой сообщение 1310 г. о строительстве в монастыре на Коломцах сопровождалось своего рода справкой: «.. другую церковь камену постави на Коломцах архимандрит Кирил Георгиева монастыря во имя Пресвятыя Богородицы Успения, последи же Колмово именовася»[395] Составитель Новгородской Третьей летописи, в свою очередь, ошибся из-за того, что в Колмове и на Коломцах существовали одноименные церкви (Троицкая и Успенская). Когда составлялся этот свод, Коломецкого монастыря не было: он не упоминается уже в росписи 1615 г.[396]

Древнейшее упоминание Колмова в летописях относится к 1386 г. Оно свидетельствует о том, что в 80-х гг. XIV в. монастыря в Колмове, по-видимому, еще не существовало. Под 1386 г. летописи содержат рассказ о сожжении новгородцами в целях обороны от войск Дмитрия Донского загородных монастырей и церквей[397]. В той части пригородной равнины, которая примыкает к Неревскому концу, новгородцами было уничтожено пять монастырей: Духов, Борисоглебский (на Гзени), Богородицын (Зверин), Николин (Белый) и Лазарев. Колмова монастыря среди них нет, и это тем более показательно, что сама местность Колмово фигурирует в рассказе об истреблении загородных построек. Здесь была сожжена приходская церковь: «А церквеи деревяных 6 пожгли: … Михаило святыи на Колмове…». Колмовский мирской храм как стоящий вне монастыря упоминается и в росписи 1615 г.: «Идучи на Колмово, зовется на поле храм деревяннои Архангел Михаил»[398]. Если бы Колмов монастырь уже существовал в 1386 г., странным было бы его сохранение в обстановке, когда была сожжена даже отдельно стоящая в той же местности неревского заполья деревянная церковь.

Очевидно, более правильным будет вывод о создании Колмова монастыря Юрием Онцифоровичем в 1392 г., основанный на сообщении Новгородской Четвертой летописи под указанным годом: «Юрьи Онцифорович постави церковь святыя Богородица Успенье на Колмове, и монастырь устрои»[399]. Этот вывод, вполне совпадающий с духом завещания Орины, которая ведет свое родословие только от Юрия, но не от более отдаленных предков, не противоречит, как нам кажется, и показаниям Клопского синодика, хотя в нем в числе строителей названы такие предки Юрия Онцифоровича, как Варфоломей, Лука и Онцифор. В синодике созданного Юрием Колмова монастыря, откуда эти сведения были заимствованы в Клопский синодик, эти имена почитаемых Юрием Онцифоровичем предков могли быть записаны для поминания. Это тем более вероятно, что в Клопском синодике хронологическая и генеалогическая очередность «ктиторов» не выдержана: имя брата Юрия Онцифоровича – Максима названо раньше их отца Онцифора.