Силы и престолы. Новая история Средних веков - Дэн Джонс

ближе к Франции времен Крестовых походов), это ничуть не помешало ей обрести широкую популярность. Один из кульминационных моментов битвы в Ронсевальском ущелье, когда Роланд подул в могучий рог, чтобы известить Карла Великого о своем отчаянном положении, автор описывает так: «Уста покрыты у Роланда кровью, висок с натуги непомерной лопнул»[318]. Позднее, окруженный погибшими товарищами, умирающий Роланд собирает последние силы, чтобы сразить сарацина, пытавшегося украсть его меч: «На землю вышиб из орбит глаза, труп нехристя свалил к своим ногам». Наконец Роланд умирает, но в последний момент, прежде чем покаяться в грехах и принять протянутые ему руки архангелов Гавриила и Михаила, он думает «о милой Франции и о родных, о Карле, ибо тот его вскормил»[319][320].

Излишне говорить, что все это не более чем фантазии. Ни Карл Великий, ни несчастный реальный Роланд не могли представить, что их бедственное поражение в Ронсевальском ущелье вдохновит кого-то на создание подобных драматических сцен и тем более ляжет в основу произведения, ставшего краеугольным камнем всей будущей европейской литературы. Однако почему-то в жизни Карла Великого даже откровенные неудачи нередко таили в себе зерно триумфа.

В конце VIII в. безжалостные ежегодные нападения Карла Великого на соседей привели к расширению границ Франкского королевства и власти франкской короны до беспрецедентных масштабов. Несомненно, он был самым могущественным правителем в Западной Европе. Он не только переписывался и обменивался подарками с аббасидским халифом в Багдаде[321], но и поддерживал близкие (хотя не всегда дружеские) отношения с императорским двором в Константинополе. Он даже обручил свою дочь Ротруду с византийским императором Константином VI, хотя брак, к общему сожалению, так и не состоялся. Константинопольская политика оставалась по-прежнему чужда сентиментальности: в 797 г. мать императора Ирина низложила и ослепила своего сына, сделав его бесполезным для брака с кем бы то ни было.

Но какие бы трудности ни омрачали отношения с Византией, в своем государстве Карл Великий пользовался безоговорочным авторитетом. Он сокрушил излишне самостоятельных правителей независимых областей, таких как Аквитания, и заставил весь франкский мир принять новую реальность, в которой старую децентрализованную систему правления Меровингов заменила новая структура власти и политики, единственной центральной фигурой в которой был сам король. Тех, кто отвергал этот новый централизованный общеевропейский союз или замышлял дурное против короля, ждала жестокая кара (особенной популярностью в этом смысле пользовались увечья и казнь без суда). Карл Великий подчинил Нидерланды, большую часть современной Германии, горные перевалы, ведущие в мусульманскую Испанию, и большую часть Италии. Да, его государство не могло сравниться размерами с первыми арабскими халифатами или с Римом эпохи расцвета. Тем не менее все жители территории площадью около 1 млн квадратных миль подчинялись (хотя бы в теории) указам Карла Великого. Масштабы его власти и личная приверженность подчеркнуто христианскому правлению привели к тому, что Карл почувствовал себя новым Константином Великим. Находясь в зените могущества, он решил отметить это монументальным строительством. Самым долговечным памятником его времени стал великолепный новый королевский дворец, построенный по приказу Карла Великого в Ахене. Его остатки сохранились до наших дней и наглядно демонстрируют размах королевских притязаний Карла Великого.

Капелла Карла Великого (Палатинская капелла) в Ахене, работа над которой началась в 790-х гг., была построена восьмиугольной в плане. Купол крыши спроектировал архитектор Одо из Меца. Это был центральный элемент дворцового комплекса, затмевающего собой десятки других великолепных каролингских резиденций, соборов и монастырей, построенных на франкских землях в VIII–IX вв. Из них до наших дней дошли руины императорского дворца в Ингельхайме и остатки аббатства Лорш, оба на территории современной Германии. В ахенских проектах Одо сознательно воспроизводил черты известных позднеримских зданий. Восьмистенная часовня перекликалась с базиликой Сан-Витале в Равенне, а зал для аудиенций длиной 125 м напоминал зал для аудиенций Константина Великого в Трире. Длинная крытая галерея напоминала о византийском королевском дворце в Константинополе. То внутреннее убранство, которое мы можем увидеть в Ахене сегодня, – результат реконструкции ХХ в., но летописец Эйнхард записал, как оно выглядело на рубеже IX в.: «Исключительной красоты базилика, украшенная золотом, серебром, светильниками, а также вратами и решетками из цельной бронзы». Большую часть этого великолепия привезли издалека. «Поскольку колонны и мрамор для этой постройки нельзя было достать где-либо еще, [Карл Великий] позаботился о том, чтобы его привезли из Рима и Равенны»[322]. Одной из достопримечательностей Ахена были знаменитые природные горячие источники, воды которых издавна ассоциировались с языческим божеством по имени Гранус. От него получил свое название Ахен – на латыни Аквис-Гранум. Когда Карл Великий не отдыхал в горячих источниках, его часто можно было видеть в построенной по его приказу прекрасной базилике, высоко в королевской ложе, откуда он мог смотреть вниз на алтарь или вверх на прекрасное мозаичное изображение Христа на своде огромного купола[323].

Однако Ахен был не просто местом для омовений, молитв и подражания Константину Великому. Под просвещенным покровительством Карла Великого он стал центром заседаний королевского суда, где время от времени должны были показываться все аристократы. В 786–787 гг. Карл Великий лично проехал более 3500 км, чтобы убедиться, что его империя защищена и управляется так, как он считает нужным. Это было беспрецедентное путешествие, и, пожалуй, ни один другой правитель в Средние века не совершал ничего подобного. Однако такие поездки вряд ли удалось бы повторять слишком часто. По этой причине вскоре Карл Великий решил, что гора должна прийти к Магомету[324]. У него было множество детей (по крайней мере девять из них – от второй жены Хильдегарды), и в 790-х гг. его старшие сыновья уже были взрослыми мужчинами. Карл Великий возложил на них руководство текущими военными кампаниями, а сам остался принимать просителей в своих главных дворцах, в том числе в Ахене. Это позволило ему уделять больше внимания своим многочисленным внутренним обязанностям – издавать законы, выделять средства на строительство церквей и увещевать подданных жить по заповедям Христовым. В письмах к верным франкам он часто призывал их «возлюбить Бога Всемогущего в мыслях своих и в молитвах и все, что будет Ему угодно, исполнять»[325].

Содержание этих писем нельзя назвать особенно оригинальным, но здесь важен именно тот факт, что их писал Карл Великий. Тем самым король брал на себя ответственность не только за светскую политику, но и за реформу церкви во франкских землях. Это заметно расширяло круг королевских обязанностей, но было логическим следствием отношений, установившихся между Каролингами и римской церковью во времена правления его отца. Через прикосновение римских пап франкские короли ощущали на себе руку Господа. По мнению Карла Великого, это давало ему особое право руководить духовной жизнью подданных.

Поскольку Карл Великий с большим энтузиазмом издавал разнообразные хартии, письма