Сказки Исфахана - Автор Неизвестен -- Народные сказки

— Как это? — спрашивает шах.

— А вот так, — отвечает дочь. — Если бы ты был прав, то тот юноша-калека оказался бы важнее твоей дочери. Но важнее-то оказалась я. У него не работали руки и ноги, я заставила их ожить. Потом я уговорила его заняться делом. А когда он уехал по делам, я в его отсутствие починила дом и построила дворец. Вернулся он и без всяких затруднений поселился в том дворце. А принял он тебя с таким почетом и роскошью тоже по моему указанию. А свадьба эта, как ты сам знаешь, была придумана тоже мною. Ну, вот теперь скажи, верх или подкладка важнее?

Падишах обнял дочь, поцеловал в уста, признал ее правоту, подарил ей несколько деревень, раскаялся в прошлом и стал любить ее больше всех.

Как исполнил бог желания девушки и юноши, пусть он исполнит наши желания!

Глупая женщина

Жила на свете глупая женщина, было у нее семь дочерей. Такая она была бедная, несчастная, на всех семи небесах к ней не благоволила ни одна звезда[83]. Вот пришла она однажды в лавку мануфактурщика, а с ней была ее старшая дочь. Лавочник стал отмерять ситец, но тут мать выхватила из его рук меру и давай колотить дочь и приговаривать: «Уж я тебе покажу!»

Дочь, конечно, плачет, зовет на помощь.

— За что ты ее бьешь? — спрашивает мануфактурщик. — Она ведь ничего плохого не сделала, словечка дурного не промолвила.

— Да пошлет мне Аллах смерть! — воскликнула мать. — А ты слышал, что она говорит?

Мануфактурщик стал просить передать ему слова дочери, но мать упиралась и приговаривала:

— Проклятие мне! Да я провалюсь от стыда, если повторю ее слова!

Но лавочник не отставал, и наконец мать сказала:

— Она говорит, что хочет за тебя замуж выйти.

— Вот хорошо! — воскликнул лавочник. — У меня нет жены, и я женюсь на ней.

На следующее утро заключили брачный контракт, и они поженились.

Прошло много ли, мало ли времени, мать взяла вторую дочь и пошла с ней в лавку торговца чаем.

— Почтенный, — обратилась она к лавочнику, — отвесь мне немного сахару и чаю.

Бакалейщик стал отвешивать чай и сахар, как вдруг мать набросилась на дочь и принялась лупить ее.

— За что ты ее бьешь? — спрашивает лавочник.

— Пусть бог пошлет ей смерть, пусть покарает ее! Она меня опозорила!

— Что же она такое сказала или сделала?

— Стыдно мне передавать ее слова! — воскликнула мать, но он настаивал, и мать сказала:

— Она говорит, что хочет стать твоей женой.

— Ну и хорошо, я не женат, готов на ней жениться.

— Очень уж я бедная, — созналась мать. — Как может моя дочь надеяться выйти замуж за такого человека?

— Не нужно мне богатство жены, я готов жениться на ней и на бедной.

На следующее утро сыграли свадьбу, и девушка перешла в дом мужа.

Потом мать повела третью дочь в лавку торговца хной и выдала ее замуж за него. Таким же способом она выдала четвертую дочь за бакалейщика, пятую — за москательщика, шестую — за ахунда, седьмую — за мясника.

Прошло несколько лет, и захотелось матери навестить старшую дочь, посмотреть, как она живет. Купила она коробку халвы и пришла к дочери. Смотрит, своим глазам не верит: богато живет дочка, и черные невольники у нее, и черные невольницы.

Побежали слуги к хозяйке, докладывают, что мать пришла. Тут еще больше слуг выбегает навстречу ей, низко кланяются, приветствуют:

— Добро пожаловать! Добро пожаловать!

Потом зять вышел, встретил тещу любезно и почтительно. Настал вечер, мать собралась было домой, но ее не пустили, ночевать оставили. Поужинали они и легли спать.

В полночь мать встала и решила осмотреть дом дочери. Она зажгла лампу и пошла по комнатам. Ходит она, дивится достатку в доме. Наконец, она пришла в самую большую комнату, а там мануфактуры — помоги бог!

— Ну и дура моя дочь! — воскликнула мать. — Надо мне помочь ей!

Она тут же уселась и давай кроить приданое ребенку. Накроила чуть ли не триста пеленок, рубашонок, распашонок и всякой всячины.

— Пусть ослепнет эта дура! — говорит она о дочери. — Ну да я ее выручила. Слава Аллаху, с этим делом я справилась.

А дочь тем временем проснулась и встревожилась, так как она знала, что мать немножко глуповата. Встала она и видит, что в большой комнате горит свет.

— Неужто мать что-нибудь натворила? — подумала дочь, встала и пошла в большую комнату, а там на полу сидит мать, а рядом с ней груды изрезанных тканей.

— Мать, что это ты натворила? Что я мужу скажу?

— Ослепнуть бы тебе! — закричала мать. — Я исполнила свой долг! Зачем мне отвечать твоему мужу? И с тобой мне говорить нечего, отдавай мою коробку с халвой!

Она взяла свою халву и среди ночи вышла на улицу.

Прошло много ли, мало ли времени, и мать решила навестить вторую дочь. Пришла она в дом, ей оказали почтительный прием и усадили на почетном месте. Зять наговорил ей любезностей и закончил словами:

— Моя теща только теперь собралась навестить нас, не отпускайте же ее, пусть у нас переночует.

— Нет, я не останусь, у меня есть дела, — стала отнекиваться мать, но зять настаивал.

Дочь же знала о причудах и глупости своей матери и предупредила ее:

— Матушка, не срами меня перед мужем, не выкидывай никаких шуток!

— Успокойся, доченька, я лягу в уголке и никому не помешаю.

В полночь мать встала и решила посмотреть комнаты дочери. Видит, что у второй дочери достатка даже больше, чем у старшей. Вдруг попался ей какой-то кувшин, она сняла крышку и сунула в него руку. Захотела вытащить руку обратно, но не смогла. Как она ни старалась высвободить руку, ей это не удавалось, и она отказалась от этих попыток.

Тем временем проснулась дочь, видит, что мать накинула чадру и собирается уходить.

— Матушка, куда это ты собралась? — спрашивает она. — Могу ли я отпустить тебя в такое позднее время?

— Нет, дочка, не могу остаться, мне надо идти.

И мать показала дочери на кувшин и