Скандинавия. Полная история - Зергиус Ванкукер

И потом, как бы желая изменить впечатление, произведенное невольно вырвавшимися словами, он начал расспрашивать Чернышева о подробностях образа жизни Бернадота, кем он окружен, хорош ли его дворец и т. п.

Невольно вырвавшиеся слова Наполеона явно показывали, что он сознавал всю неисполнимость той задачи по континентальной блокаде Англии, которую он так упорно преследовал. Но при этом его гениальный ум был создан не для того, чтобы ограничивать его волю пределами возможного, а для того, чтобы толкнуть его на новые невозможные действия. Чтобы заставить Англию покориться, он счел необходимым подчинить себе Россию, в которой он видел последнюю и единственную помеху для исполнения своих замыслов, единственную преграду его безграничному деспотизму. Одна эта мысль поглотила его полностью, и он, никогда не упускавший ничего из виду, вдруг упустил Швецию, понадеявшись на то, что во главе ее стоит француз, его бывший подчиненный, которому он считал возможным, не церемонясь, приказывать.

Так каковы же были главные итоги поездки А.И.Чернышева в Швецию?

Во-первых, Чернышев близко знал Бернадота, будущего шведского короля, и находился с ним в самых дружеских отношениях, и в беседах с ним получил твердые заверения в том, что Швеция ни при каких обстоятельствах не будет воевать с Россией.

Во-вторых, во время краткого пребывания в Стокгольме Александр Иванович сделал так, что между Бернадотом и русским царем завязалась дружеская переписка. И Бернадот свое обещание сдержал.

Дело в том, что он крайне скептически относился к мысли воздействовать на Англию применением строгих мер. По его мнению, главное препятствие в установлении всеобщего мира заключалось не в Англии, а (он не произносил пока имени Наполеона) «в честолюбии и эгоизме французского правительства».

Бернадот говорил, что французские требования ставят его в неприятное и тяжелое положение, что он не желает принимать участие в чьих-либо распрях, никогда не будет действовать заодно ни с Польшей, ни с Турцией, что Россия должна смотреть на Швецию «как на свой верный сторожевой пост» и т. п.

Из подобных заявлений Бернадота Чернышев сделал следующий вывод, который он потом сформулировал в своем донесении Александру I так:

Подметив истинные чувства принца к Франции и видя, что он по-прежнему откровенен со мной, я сказал ему, что император Наполеон действительно обращался к Вашему Величеству с просьбой поддержать предъявленные им к Швеции требования, но, ввиду того, что со времени Фридрихсгамского мира требования и интересы политики Вашего Величества вынуждают вас желать внутреннего процветания Швеции и сохранения существующих между Россией и Швецией дружественных отношений, вы никоим образом не желаете оказывать давление на волю и решения Швеции, что в этом случае, как и во всех других, она может руководствоваться только своими собственными интересами, без всякой помехи с вашей стороны.

Чуть позднее Бернадот стал говорить уже и о Наполеоне. Стал говорить о том, что считает себя жертвой Наполеона, что тот завидует ему и так сурово относится к Швеции исключительно из-за того, что желает напакостить и сделать неприятное ему, Бернадоту. А между тем, сколько услуг оказал маршал своему бывшему начальнику… И в ответ — такая черная неблагодарность…

В ходе своего короткого пребывания в шведской столице Чернышев трижды встречается наедине с Бернадотом, и результаты этих встреч были превосходными. По сути, именно Александр Иванович во многом способствовал процессу полной нормализации двусторонних российско-шведских отношений, которые в годы начавшейся вскоре войны принесли России «неисчислимые выгоды». Давая оценку деятельности своего посланника, император Александр назвал его «самым смелым офицером, какие только известны в военной истории». А Наполеон, к которому после посещения Стокгольма направлялся Чернышев, и не подозревал, что молодой адъютант русского государя уже лишил его при вторжении в Россию возможности рассчитывать на содействие Швеции.

Более того, Александр Иванович участвовал в подготовке секретного соглашения между Россией и Швецией, подписанного 24 марта (5 апреля) 1812 года и обеспечившего России «благожелательный нейтралитет Швеции». По этому договору, стороны взаимно гарантировали целостность своих владений, а Россия согласилась на присоединение Норвегии к Швеции.

Итак, в соответствии с договором, заключенным в Санкт-Петербурге в апреле 1812 года, Швеция брала на себя обязательства помочь России, рассчитывая взамен получить Норвегию (тогда датское владение).

А в 1813–1814 гг. Бернадот повел шведскую армию против Наполеона в Германию. В качестве компенсации Англия и Россия согласились на передачу шведам Норвегии — это должно было стать наказанием Дании за поддержку Наполеона.

На Венском конгрессе, решавшем судьбы Европы после падения Наполеона, Швецию представлял граф Густав Карл Фредрик Лёвенгельм, который был внебрачным сыном шведского короля Карла XIII от Кристины Августы фон Ферзен. С начала войны 1812 года этот человек неоднократно ездил с особыми миссиями к императору Александру I — с целью согласования действий русской и шведской армий.

В чине генерал-майора шведской службы Лёвенгельм исполнял обязанности генерал-адъютанта по внешним связям при Бернадоте и одновременно был заместителем начальника штаба Северной армии.

И, как оказалось, Бернадот, сражавшийся против Наполеона в «Битве народов» при Лейпциге и отличившийся в сражении при Денневице, оказался прав. По Фридрихсгамскому мирному договору 1809 года его страна отказалась от Финляндии. Этот отказ был подтвержден тайным Санкт-Петербургским союзным договором между Россией и Швецией, заключенным в 1812 году. Так вот Венский конгресс подтвердил права России на Финляндию и Бессарабию, но зато в качестве компенсации за потерю Финляндии Швеция, как активный участник войн против наполеоновской Франции, получила Норвегию.