Лунные танцы - Наталья Воронцова

Станислав не нашелся что ответить. Тем временем дама развалилась на диване, широко раздвинув пухлые ноги. Вознесенский заметил длинную стрелку на ее чулке.

— Такой крупный бизнесмен, интересный мужчина — и не женат. Странно по нашим временам. Почему? — призывно улыбаясь, томно поинтересовалась дама. Одной рукой она гладила себя по массивному бедру.

— Не успел. Все время работаю, некогда было…

— Бедненький. Наверно, соскучился по женской ласке? — Гостья с трудом расстегнула пуговицы на блузке и привлекла к себе Станислава.

Он положил голову на ее большую грудь и прикрыл глаза. По сравнению со вчерашним днем все было не так уж и плохо. Правда, от дамы изрядно попахивало потом, перегаром и дешевыми духами, но с этим можно было смириться. Главное, что она не устраивала истерик и принимала его таким, какой он есть.

— Мой котеночек! — Гостья, несмотря на подпитие, весьма ловко справилась с застежкой на его брюках. Чувствовалось, что у нее имелся обширный опыт не только по производственной части! Вознесенский не сопротивлялся.

Через мгновение активная новая знакомая уже уложила Стаса в горизонтальное положение и тяжело уселась сверху. «Не раздавила бы», — подумалось ему. Попрыгав на нем какое-то время с ужасными стонами, дама наконец отвалилась и затихла.

Станиславу отчего-то совершенно не хотелось, чтобы она оставалась у него на всю ночь. От ее присутствия в доме стало мерзостно.

— Слышь, подруга, давай одевайся и уходи по-быстрому. Концерт окончен.

Дама полуоткрыла глаза и пьяно улыбнулась:

— Дорогой, неужели ты прогонишь меня на ночь глядя? Ну куда я пойду? Мне так хорошо с тобой! — И она сделала попытку обнять Вознесенского за шею. Тот насилу освободился.

— Давай, давай, собирайся. Сейчас вызовем тебе такси — и гуд-бай, беби!

Дама обиженно заворочалась, но, обнаружив на полу разбросанные предметы своего туалета, начала-таки одеваться. С большим трудом она была экипирована, причем блузка у нее оказалась каким-то образом надетой задом наперед. Но на переодевание времени не было. Да и кого это интересует ночью!

— Давай, давай, как там тебя! Машина уже внизу… Скажешь, куда тебя отвезти.

— Ну до свидания, милый!

Нечаянная подруга еще раз обслюнявила лицо и шею Станислава, тот брезгливо утерся и закрыл за дамой дверь. По лестнице что-то прогрохотало, — видимо, на ногах ей удержаться все же не удалось. Но это уже были совсем не его проблемы…

Спровадив гостью, Станислав принял душ, улыбаясь и хмурясь одновременно. Такое вот приключение! Есть еще порох в пороховницах. Хотя он, наверно, на самом деле стал слегка староват для подобных экспромтов. Не заводили они его, как раньше. С такими мыслями он и завалился наконец в постель и сразу же уснул.

Ближе к четырем утра он вдруг очнулся от тяжелого удушья, как будто кто-то с усилием сдавливал ему шею железной петлей. Все тело ломило, лоб горел, по рукам и ногам то и дело пробегали судороги. В области сердца ощущалась такая тяжесть, словно туда положили каменную плиту. В районе макушки закручивался вихрь, казалось, что кто-то влез в голову острым металлическим предметом и теперь ковыряется в мозгах. Любое движение причиняло немыслимую боль. Вознесенский застонал.

В первое мгновение он подумал, что умирает, и ему стало мучительно страшно. Потом оказалось, что болезненное состояние имеет протяженность во времени и различные оттенки.

Иногда накатывало такое головокружение, что к горлу подступала тошнота, а сердце принималось бешено колотиться, выпрыгивало из груди, а потом вдруг резко замирало, словно собираясь окончательно остановиться. Из жара бросало в холод, предметы принимали немыслимые очертания, двоились, троились, кружа хороводы вокруг постели страдальца. Где верх, где низ, было совершенно непонятно. В таком мучительном состоянии Стас протянул несколько часов, которые показались ему вечностью, после чего боль стала понемногу утихать, но не исчезла окончательно. Еще через некоторое время Вознесенский окончательно понял, что кризис миновал. Он взглянул на часы. Было начало одиннадцатого, в офисе его уже должны были ждать люди. Еле-еле шевеля многопудовой головой, Вознесенский дотянулся до телефона и набрал номер приемной. У него была такая слабость, что все тело казалось ватным, трубку он удерживал с усилием.

— Лена, доброе утро!

— Здравствуйте, Станислав Георгиевич! Вас тут уже из «Транснефти» ожидают…

— Отменяй все, к чертям! Я болен, в офис сегодня не приеду…

— Что с вами, Станислав Георгиевич?

— Не знаю, наверно, переутомился… В общем, говорить больше не могу, но еще позвоню. Никого не соединяй со мной сегодня.

— Выздоравливайте поскорее, — фальшивым голоском прощебетала в ответ Леночка.

Вознесенский забился обратно в подушки, укрылся одеялом. Теперь он покрылся холодным потом. Что происходило с его организмом — непонятно. Может быть, вирус? Надо бы вызвать врача. Воображение сразу нарисовало ему фигуру в белом халате с длинным шприцем в руках. Вознесенский поморщился. Ладно, подождем до вечера… Наверно, грипп так начинается. Надо немного отлежаться. Сон! Во время болезни необходим крепкий, здоровый сон. Станислав провалился обратно в зыбкую, рваную дрему.

С раннего утра Свенцицкая была на ногах. Она предвкушала момент, когда приедет в офис к Селене и та объяснит ей, что делать дальше. Кипучая энергия не давала Ирене ни минуты покоя. Усилием воли Свенцицкая запретила себе звонить Вознесенскому и выяснять отношения, хотя именно этого ей и хотелось сейчас больше всего. Ничего, он еще узнает, где раки зимуют! Надо действовать в точности так, как скажет Селена! Свенцицкая успокаивала себя, понемногу потягивая виски. Алкоголь оказывал на нее в эти дни на редкость благотворное воздействие.

В конце концов Ирена выпорхнула из дома и села в такси. В салон она приехала почти на полчаса раньше назначенного срока. Тем не менее секретарь уже вовсю отвечала на телефонные звонки, а в приемной терпеливо ожидали своей очереди несколько человек: очень дорого одетая заплаканная женщина в темных очках и строгий мужчина в синем костюме. Женщина периодически вытирала слезы, катившиеся градом по щекам.

Мужчина сидел как каменный, уставившись на горящие свечи. У двери прогуливался чей-то охранник. Несмотря на утро, в приемной было так же темно и мрачно, как и накануне.

— Здравствуйте! — Секретарь на этот раз очень вежливо поздоровалась с ней. — Подождите немного, Селена сейчас вас примет.

Она куда-то вышла и через минуту бесшумно вернулась, жестом предлагая следовать за ней. Мужчина и женщина в приемной слегка забеспокоились, но секретарь произнесла своим противным металлическим голосом:

— Ждите!

Ожидающие покорно склонили головы. Всем было не по себе в этом странном месте.

Свенцицкая вошла к Селене. Та сидела, изможденно подперев голову руками. Под глазами у нее были синяки, она выглядела осунувшейся и бледной.