Душа большого леса - Василий Головачев

– Дом, прыгай сюда!

– Есть! – Редошкин без колебаний сиганул в отверстие люка, где его подхватил майор.

– Мир, отобьём атаку «нетопырей» и вернёмся! Будь начеку!

Люк захлопнулся. Самолёт беззвучно провалился в шахту, исчез как привидение.

Мерадзе проводил его глазами, приходя в себя, пристроил на горизонтальную приступочку пролома гранатомёт и стал ждать.

Редошкин вскочил в кабину, вытаращил глаза, увидев беззвучно сидящего не на «гнезде», а на полу Точилина.

– Лейтенант?!

– Жора! – повернулась к нему Вероника.

– Вика! – ахнул Редошкин. – Командир таки вытащил вас!

– Садись! – подтолкнул его к креслу Максим, цепляя свои рога.

Редошкин рухнул на сиденье рядом, откинул шлем.

– Где ты их нашёл?!

– Потом! За нами мчится летучий десант «нетопырей» и «птеродактилей», не меньше десятка! Плюс шмели!

– Так это вы с ними бились? Я слышал треск…

– Попытался задержать «Гномом», сбил одного, но они ни фига не боятся, лезут как безмозглые утки в костёр. Оторвались на скорости на пару минут. Приготовься, бери на себя скорость, покажем тварям кузькину мать! Вика, стреляй по моему приказу!

– Как всегда, – слабо улыбнулась девушка.

Первого «нетопыря» они встретили уже в середине тоннеля, где царила невесомость.

Максим заметил приближавшуюся «птицу» (система обзора самолёта позволяла видеть в полной темноте, имея, очевидно, инфракрасные камеры), нацелил на неё нос «истребителя», крикнул:

– Огонь!

С острия «клюва» аппарата сорвался невидимый солитон поля, дробившего на части не только макрообъекты, но и атомы, унёсся вперёд, и «птица» исчезла.

– Стоп машина!

Редошкин остановил самолёт.

Максим прислушался к своим ощущениям: показалось, что стены шахты ожили и шевелятся.

– Назад!

Однако он опоздал с решением: стены и впрямь задымились струйками насекомых, и на аппарат кинулся рой шмелей, облепляя его шевелящимся мохнатым слоем.

По голове словно ударили кирпичом, так отреагировало сознание на ментальный выпад роя, умело подготовившего засаду. Вскрикнула Вероника, выругался Редошкин.

Борясь с навалившейся апатией, Максим крутанул самолёт вокруг оси, пытаясь сбить насекомых, потом открыл люк, схватил огнемёт и поливал огнём корпус аппарата до тех пор, пока не закончилась горючая смесь.

К счастью, корпус самолёта не загорелся, и пламя опало.

Стало легче, мозг вспомнил о своей нелёгкой обязанности думать, давление на психику ослабло. Майор рухнул на сиденье.

– Назад! На полной!

Самолёт развернулся, прыгнул «вверх», к жерлу шахты, развив скорость зенитной ракеты.

– Держитесь! Стоп на месте!

Самолёт будто врезался в стену, так резко остановил его Редошкин. Сам он удержался в кресле, а вот Вероника не смогла, слетела на пол, и Максиму пришлось «на форсаже» усаживать её на место.

– Разворот!

Самолёт развернулся.

– Огонь!

Вероника выстрелила.

Вдоль колодца просвистел вниз тугой пузырь воздуха, очищая его от насекомых. Снизу донёсся отчётливый визг.

– Снаряд достал «нетопырей»! – догадался Редошкин.

– Вперёд!

Самолёт вошёл в пике, направляясь следом за выпущенным «снарядом». Проскочили гравипаузу, начали подниматься, по-прежнему опускаясь к слою нижнего леса.

Впереди замелькали взблёскивающие чешуйки крыльев: оставшиеся целыми и невредимыми летающие «динозавры» не собирались отступать.

– Беглый огонь! – скомандовал Максим.

Самолёт выстрелил десять раз подряд, поднимаясь к самому верху шахты, но больше никого не встретил. Десант «нетопырей» и «птеродактилей» был уничтожен полностью.

Выбрались наверх, огляделись.

– Вроде бы никого… – сказал Редошкин.

– Возвращаемся!

Через несколько минут самолёт вынырнул из колодца в отсек лифта, где его встретил Мерадзе с гранатомётом в руках.

– Ну, что?! – с тревогой осведомился он у первым появившегося на пандусе Редошкина.

– Нормально, – ответил сержант, оборачиваясь и подавая руку Веронике. – Отогнали свору. Наверху тихо?

– Бабочки отступили…

– Не отступили, а, наверно, погибли?

– Может быть.

Из люка вылез угрюмый Точилин.

Мерадзе остолбенел.

– А его вы где нашли?!

– Он с нами летал, командир не стал высаживать, некогда было.

Мерадзе брезгливо отступил, давая Точилину пролезть через пролом в коридор.

Вышел Максим.

– Докладывай.

Лейтенант кашлянул.

– Я вас здесь стерёг… за поверхностью наблюдают Костя и Егор Левонович.

Максим надвинул шлем.

– Егор Левонович? Что видите?

– Колонна ползёт по пескам, – доложил физик. – Медленно, но упорно. Максимум через полчаса будет у кратера.

– Понял. – Максим повернулся к Мерадзе: – Забирай чекиста и дуй с ним наверх. Приготовьтесь к штурму.

– На хрен ты его не оставил внизу?..

– Лейтенант!

– Слушаюсь! – буркнул Мерадзе, толкнул Точилина в спину. – Шевели мослами! Вы здесь останетесь?

– Мы спустимся в нижний лес, найдём свободную шахту и вернёмся к кратеру сверху.

Мерадзе повёл пленника к лестнице.

– По местам! – скомандовал Максим.

Редошкин протянул руку Веронике. Та замешкалась, порозовев.

– Макс, мне нужно… по надобности…

– До нижнего леса дотерпишь?

– Д-да…

– Поехали!

Крышка-пандус закрыла отверстие люка, и самолёт рухнул в бездну шахты.

Успели в последний момент, буквально за минуту до появления в лагере заместителя министра обороны, собиравшегося объявить всем его обитателям о смене руководства. Савкин лично проводил аэронавтов, и аэростат унёс команду из четырёх человек в стылое февральское небо, не обещавшее ничего хорошего.

Просился с ними и лейтенант Матевосян, присоединившийся к группе «Призрак», но Дорохов разрешения не дал, заявив, что их и так в корзине аэростата слишком много, а если команде удастся найти оставшихся в Большом Лесу попаданцев, вернуться всем вместе за один заход будет нереально.