Свобода и неволя - Вера Чиркова

— А без них мы позавтракать не можем? — еле слышно фыркнула Лил в спину уходящего искусника, но он сделал вид, будто ничего не услышал.

Как будто не знает, что она этому не поверила, горько усмехнулась девушка и принялась спешно натягивать мальчишечий костюм, еще с вечера выбранный из вещей, купленных заботливым Дайгом.

Друзья повыскакивали из постелей по первому знаку и вскоре сидели в обеденном зале, ожидая объяснений Инквара. А он не спешил ничего говорить, сначала принес с кухни еду, незаметно проверил, не добавлено ли чего лишнего, потом, сделав знак молчать, направился к лестнице на чердак, где жили хозяева.

Лил мгновенно вскочила с лавки, намереваясь идти с ним, но сердитый взгляд искусника пришпилил ее к месту.

Отсюда, от начала лестницы, он отчетливо слышал напряженное дыхание притаившегося за распахнутым лазом человека и успел, делая первые шаги, просчитать, как сам поступил бы на его месте, ожидая разоблачения.

Все просто, не зря ведь тяжелая крышка откидывается вверх, внутрь чердака. Достаточно только захлопнуть ее, приложив на голову тому, кто окажется слишком опасным или догадливым.

— Хозяева! — тихонько позвал Инквар, немного не добравшись до люка, и взялся рукой за верхнюю ступень, словно раздумывая, лезть выше или остаться тут. — Эй, хозяева! Завтрак нам дайте, а то сами все возьмем.

Подождал несколько секунд и повторил призыв, успев за это краткое время раздавить о ступень капсулу, которую прятал между пальцами. А потом неторопливо пошагал вниз, открыто отирая приготовленным заранее платком испачканную руку. Никто ведь не поймет, чем именно она была вымазана.

Повар спустился по лестнице через пару минут, остановился напротив стола и уставился на гостей недовольным взглядом:

Чего желаете? Ты хотел спросить, ради чего тебя в такую рань позвали? — спокойно поправил Инквар. — Могу ответить. Сейчас ты нас покормишь и пойдешь запрягать лошадей. Через полчаса мы отправляемся. А вон тот господин сказал, что вы поедете, как солнце встанет. Он же не знал, что за деньги барона Ромфеля вы служите доносчиками. Или ты отправлял послание кому-то другому? Какое еще послание? — возмущенно схватился за кинжал повар и замер, обнаружив в руках безмятежно слушавших его постояльцев целый арсенал очень хорошего оружия.

Даже у девчонки, которая с утра нацепила мужскую одежду, переливался в руках зловещими багровыми бликами тонкий стилет. Лишь законченный простак засомневался бы в умении этих людей пользоваться своими игрушками, а Унхель таким никогда не был. И не зря оставил у люка чуткую Совью, она весь разговор слышала и сейчас должна уже поднимать Чиану с мужем. А потом они перережут веревку, которая держит крышку люка, и тяжелый штырь раздавит флакончик с одурманивающим зельем, вставленный в выдолбленную точно под него выемку.

Конечно, риск для самого Унхеля в этом есть, гости вполне могут успеть истыкать его дротиками и болтами, но, по крайней мере, долго мучиться не придется, зелье очень сильное, хозяин предупредил особо. Зато Совья с детьми будут обеспечены на несколько лет вперед — награда, обещанная за путников, в точности подходящих под описание, просто огромна.

Не стой столбом, — приказал сероглазый парень, один из пяти, кто был в секретном списке. — Садись на скамью и отбрось в сторону оружие.

Повар едко усмехнулся, но в следующую секунду эта ухмылка начала стремительно бледнеть. Его собственные ноги, словно обретя разум, предали хозяина, понесли его к скамье и небрежно посадили напротив хмурых гостей, а руки уверенно швырнули прочь и нож, и кинжал, который он прятал под жилеткой. Унхель с надеждой прислушался к шорохам на потолке, но было подозрительно тихо, и гримаса отчаяния, проступившая на его лице, превратилась в оскал загнанного в ловушку зверя.

Так кому ты послал весточку о том, что мы ночуем на вашем постоялом дворе? И как узнал нас? Или тебе приказано было сообщать обо всех неожиданных гостях?

Вопросы сыпались на Унхеля один за другим, и он подробно и обстоятельно отвечал, начиная понимать, что напрасно ждет стука крышки. Вряд ли жене удалось избежать действия неведомых чар, если она еще жива.

Как зовут твою жену? — спросил Инквар, заметив, как горестно исказилось лицо допрашиваемого после откровенного взгляда наверх.

Догадаться, что зелье безвольности не позволяет жертве следить за своей жестикуляцией, тот не мог, слишком редкое и дорогое было средство.

— Совья… — изо всех сил пытаясь смолчать, тяжело выдавил Унхель. — Совья! — громко приказал сероглазый. — Спускайся сюда!

Женщина приплелась немедленно, глянула на постояльцев с жгучей ненавистью и села рядом с мужем.

Сейчас ты очень быстро приготовишь нам завтрак и соберешь в дорогу пару корзин припасов. Никаких зелий не доливай, все клади только самое свежее, как для своих детей.

Когда трактирщица торопливо убежала, сохраняя на лице злобное выражение, Инквар в упор глянул на ее мужа:

— Теперь о наказании. Мы уедем, ничего не заплатив. Ты, конечно, считаешь, что легко отделался за предательство постояльцев, но кроме этого ты запишешь на бумаге все, что рассказал, и отдашь мне все присланные тебе указания. А я дам тебе письмо, которое ты обязательно передашь тем, кто тебя сюда послал. Оно для Корди, поэтому постарайся не терять. Неси перо и бумагу, потом отправишься во двор таскать сюда из телег спящих там людей. Развязывать их не рекомендую, это ловцы Корди, и они такие же безжалостные, как их хозяин. Пусть барон сам решает их судьбу, мы рук пачкать не будем.

— Ну и подонки, — выдохнул Гарвель, провожая полезшего на чердак трактирщика ненавидящим взглядом, и поднялся с места. — Пойду будить парней Шатона, пусть тоже поедят и собираются, поспят в другом месте.

— Но отсюда нам лучше сначала разъехаться в разные стороны и встретиться позже в сосняке, в паре лиг от этого места, — задумчиво сообщил Дайг. — Корди непременно пришлет сюда самых ушлых следопытов, и нам не помешает выгадать несколько часов или дней. По следу быстро не пройдешь.

На первый привал отряд остановился только часа через четыре. Весеннее солнышко к этому времени успело подсушить траву, разогнать утренние облака и слегка прогреть прохладный после ночи воздух.

Дайг вел отряд по лесу, выбирая путь по каким-то своим приметам, и поэтому тележку ловцов пришлось бросить еще на постоялом дворе: колеса у нее были посажены слишком низко и широко, и по редколесью она бы не прошла. Там и повозка наемников не всегда продиралась, и приходилось искать обходные пути, но бросать ее Инквар отказался наотрез, заявив, что такие улики следует или топить в омутах, или ронять в пропасти, но никогда не подбрасывать баронским сыщикам.

Зато лошадей наемники забрали всех, не желая оставлять ловцам возможности сбежать от баронского правосудия.

«Как частичную компенсацию за жестокие издевательства над свободной травницей и поджог ее дома», — нахально написал Инквар в письме к Густаву, точно зная, что барон не пожелает связываться из-за такой мелочи с белыми девами. Но ловцам ничего не спустит, всем известно, Корди требовал неукоснительного выполнения своих указаний.