На Сибирской флотилии - Геннадий Турмов

Успехи сварки, ее преимущества были несомненны, и уже в 1939 году постройка клепаных судов была запрещена специальным приказом по Наркомату речного флота. К началу Великой Отечественной войны сварка повсеместно вытеснила клепку, а в годы войны строились только сварные корабли и суда, многие из которых успешно участвовали в боевых операциях.

Летом 1931 года на Дальзавод прибыл наркомвоенмор Ворошилов.

Вместе с командующим ОКДВА Блюхером их провели по цехам, где они знакомились с производством, с рабочими. Не без гордости директор завода представил высоким гостям Вологдина, кратко доложил об успехах применения электросварки.

Климент Ефремович внимательно всматривался в лицо Вологдина, видимо, запоминая его для каких-то своих далеко идущих целей.

Удивительно, но следующая их встреча произошла на перроне промежуточной станции, где остановился поезд Москва – Владивосток.

Вологдин направлялся в командировку в Москву и Ленинград, а Ворошилов возвращался в столицу после посещения Дальнего Востока.

Виктор Петрович еще издали заметил коренастую фигуру, прогуливающуюся по перрону вдоль литерного вагона.

Поравнявшись с ним, Вологдин кивнул головой в знак приветствия. Ворошилов ответил и неожиданно спросил:

– А вы в шахматы играете?

Вологдин ответил утвердительно.

– Тогда заходите ко мне в вагон, сгоняем партию-другую, – предложил Климент Ефремович.

После отправления поезда Виктор Петрович направился в вагон наркома, но в тамбуре путь ему преградили двое часовых. Он представился и заявил, что идет по приглашению Ворошилова. Один из часовых сопроводил его в салон вагона.

Ворошилов обрадованно поднялся ему навстречу, усадил за столик и тут же приказал подать чаю.

До Москвы они сыграли не одну партию. Игра шла с переменным успехом. Виктор Петрович не ожидал встретить такого сильного соперника.

За шахматами шел неспешный разговор о жизни, о планах на будущее.

– Видел я ваш сварной катер, – говорил нарком, – впечатляет! А танковую броню варить можно?

– Да, конечно, только электроды нужно подобрать, – отвечал Вологдин.

Перед самой Москвой Климент Ефремович заявил Вологдину:

– Знаете что, уважаемый профессор, хватит вам жить на Дальнем Востоке. Вы должны переехать в Ленинград и в новом кораблестроительном институте готовить инженеров-сварщиков. И я вам в этом помогу.

Дальнейшая судьба Вологдина была решена. Весной 1933 года Вологдин был зачислен руководителем электросварки в производственно-техническом секторе Главного управления судостроения, а осенью этого же года ему поручили руководство работой по развитию сварки в кораблестроительном институте в должности заведующего кафедрой общей технологии.

Во Владивосток Вологдин уже не вернулся, тем более что один из знакомых доверительно сообщил, что им интересуются чекисты, которые работают в городе по выявлению белых офицеров и буржуазных спецов.

Поразительно, но факт, что из всех братьев Вологдиных ни один не был репрессирован.

На склоне лет Виктор Петрович частенько размышлял: «Судьба меня до сих пор берегла, обижаться на нее не приходится… Интересно, чем я заслужил внимание звезд к своей персоне?»

В конце 1934 года семья Вологдиных перебралась на постоянное место жительства в Ленинград.

После возвращения в Ленинград Виктор Петрович Вологдин со всей присущей ему энергией взялся за формирование кафедры, получившей впоследствии название кафедры сварки судовых конструкций Ленинградского кораблестроительного института.

Он стал автором первой советской системы условных обозначений сварных швов, им впервые были введены термины: «сварить», «наварить», «обварить», «приварить», «вварить», «подварить», «прихватить»…

Виктору Петровичу принадлежит большое количество изобретений и технических усовершенствований в области сварки.

Еще во Владивостоке им был предложен метод, при помощи которого были собраны баки бензохранилищ емкостью более 2000 кубометров. Этот метод, названный «сварка, методом подращивания», был внедрен на станции Большой Невер Уссурийской железной дороги и заключался в том, что сваренную на земле кровлю поднимали талями и приваривали к ней верхний пояс будущего резервуара; затем всю эту конструкцию поднимали еще и приваривали второй пояс и т. д.

Этот метод широко обсуждали в специальных журналах англичане, американцы, немцы.

* * *

…Изредка к Вологдиным приходили Мацкевичи. Мужчины усаживались за шахматами, а женщины уединялись, обсуждая какие-то свои особенные дела.

– Ну, вот, Виктор Петрович, – начинал с грустинкой Мацкевич, – перешли мы во вторую половину жизни. Первая пролетела, как в тумане. Поневоле вспомнишь владивостокскую погоду…

– А чего грустить понапрасну, Вадим Александрович? – откликался Вологдин. – Кое-что мы с вами сделали, оставили потомкам – пусть вспоминают добрым словом. Вот и вы скоро на защиту докторской выходите. А сколько учеников наших по стране разъехалось!

Они никогда не заводили разговора, не вспоминали, как будто бы этого и не было, событий Гражданской войны, службы в армии Колчака.

– Выросли дети, подрастают внуки, – продолжал Виктор Петрович. – Ну, что еще человеку надо? Жить можно и нужно…

– Мучает меня последнее время какая-то неясная тревога, предчувствия нехорошие, – словно не слыша Вологдина, говорил о своем Мацкевич, – сны непонятные, да и сплю я совсем плохо.

Вологдин, которого уже доставали первые признаки тяжелой болезни, только вздохнул и сделал очередной ход конем.

После отъезда Вологдиных в Ленинград Мацкевич не находил себе места от какого-то беспокойства. В сентябре 1935 года ВАК утвердила Дмитрия Александровича в ученом звании профессора по кафедре механической технологии дерева с обязательством защитить докторскую диссертацию до первого июля 1937 года. Эти документы подписал Кржижановский, бывший в то время заместителем наркома просвещения. Дмитрий Александрович твердо решил уехать в Ленинград.

В середине 1937 года Мацкевича направили в командировку в Москву и Ленинград для решения вопроса о производственной практике студентов ДВПИ.

В ноябре он вдруг узнал, что его освободили от работы в ДВПИ им. В.В. Куйбышева с формулировкой: «…ввиду невозможности дальнейшего использования в системе НКОП»[20].

Дмитрий Александрович срочно отправил телеграмму во Владивосток, чтобы дети узнали, в чем дело. На жену он не надеялся: Мария Степановна не станет ходить по инстанциям.

С новым ректором ДВПИ Озеровым, который сменил на этом посту арестованного и расстрелянного Абрамовича, беседовала Катя (дочь Мацкевича) на следующий же день после получения телеграммы.