Кремль 2222. Рязанское шоссе - Дмитрий Дашко

– Как к вам обращаться? – уточнил я.

– Родители наградили меня именем и фамилией, но я всё же предпочитаю прозвище. Зовите меня Доцентом. Я не буду в обиде. И да, заранее скажу, что ваши имена мне абсолютно неинтересны.

– Зачем вы взяли нас в плен?

– Не поверите! Банальная скука и желание хотя бы изредка видеть что-то отличающееся от физиономий моих крылатых друзей. К тому же я увлёкся рядом научных исследований. Вероятно, мне понадобится сторонняя помощь. Вы – потенциальные кандидаты.

– Иначе говоря, подопытные свинки?

– Заметьте, я этого не говорил! – воскликнул Доцент. – Помогать науке – священный долг каждого человека. При необходимости я готов положить свою голову на алтарь познания. Это достойная жертва. А теперь, прошу, господа.

Меня первым втолкнули в камеру. Раздалось какое-то гудение. Я протянул руку и понял, что упираюсь в невидимую стену. Пальцы отпружинивали от неё словно от резины.

– Я же говорил, что вас охраняет силовое поле. Фома неверующий! – засмеялся Доцент. – Кстати, проблем с электричеством здесь не бывает. Даже не рассчитывайте, что поле спадёт.

Сержанта поместили в камеру по соседству.

– Можете общаться, это не возбраняется, – предупредил коротышка. – Как видите, придерживаюсь вполне либеральных взглядов.

Архип попытался сопротивляться, но его быстро затолкнули на освещённый пятачок и сразу же окружили силовым полем. Он попытался пробить его, разбежался, врезался в невидимый барьер и тут же отлетел как футбольный мячик, упав на спину.

– Дикарь, – притворно вздохнул коротышка. – Странно, что вы с ним связались. И да… насчёт шамирита. При вас его нет – какая жалость! Но, немного погодя, когда вы убедитесь в моём расположении, мы вернёмся к этому вопросу. Договорились?

Данаре была уготована клетка в конце коридора, но тут на оператора крыланов что-то нашло. Похоже, он и впрямь слишком давно не общался с противоположным полом и его крышу окончательно сорвало.

– А с тобой, милочка, я позабавлюсь. – На его лице появилась глумливая улыбка. – Причём сделаю это здесь и сейчас прямо на глазах у твоих дружков.

– Ты что – извращенец? – Я бросился к нему, но снова отлетел от силовой клетки.

Упал, приложившись об угол металлической койки. Попытался сдвинуть её с места и понял, что она будто приклеена к полу.

– Почему извращенец? – обиделся Доцент. – Вполне нормальный гетеросексуальный мужчина в расцвете сил и возможностей. Я же не к вам пристаю, а к вашей даме!

– Дама не хочет твоего общества!

– А это мы у неё спросим. Девушка, – он ухмыльнулся, – вы ведь не хотите, чтобы ваши знакомые умерли прямо на ваших глазах.

– Это что – угроза? – насупилась Данара.

– Скорее принуждение к миру. Думаете, я шучу? Ошибаетесь. Этот молодой человек, что пытался кинуться вам на выручку, сейчас задохнётся от нехватки воздуха. Вините в этом себя.

Стоило ему это произнести, как под моей камерой что-то зажужжало.

– Это компрессор, – пояснил Доцент. – С его помощью я могу добиться настолько разряженной атмосферы в этой камере, что её можно смело назвать вакуумом. Смотрите.

Жужжание усилилось. Я понял, что воздух и впрямь стал разрежённым, ещё немного, и будет нечем дышать.

– Процесс пошёл, – похвастался коротышка.

На грудь словно положили бетонную плиту. Я не мог сделать вдох, лёгкие опустели, грудная клетка разрывалась. Мне стало безумно страшно, ноги подкосились. Я упал, прополз несколько сантиметров, судорожно хватая ртом остатки кислорода. Сознание мутилось, перед глазами вставала красная пелена, что-то с шумом лопалось в ушах…

– Прекратите, не надо! – закричала Данара.

– Ваша воля – закон.

Коротышка хлопнул в ладоши.

Я почувствовал, как снизу исходит живительный воздух, принялся жадно хватать его и не мог надышаться. Всё тело болело, но мне было не до этого. Я живу.

Доцент приблизился к Данаре.

– Ну, моя крошка, после этой маленькой демонстрации ты будешь покорной и ласковой?

– Буду, – кивнула она.

– Данара! – Я хотел крикнуть, но вместо этого прошипел, как пробитая шина.

Горло будто протёрли с наждаком, я даже не мог кашлянуть.

– Тогда здесь и сейчас! – давясь слюной, заговорил Доцент.

– Да, – покорно сказала любимая.

Крыланы отошли от Данары, коротышка положил ей руки на плечи.

– А-а-а-а-а! Чтоб тебя!

Дикий истошный вопль был слышан на многие километры вокруг. Доцент вопил что было силы, согнувшись пополам и схватившись за причинное место. Но даже в такой позе ему хватило ума попятиться от моей любимой и приказать своей своре:

– Взять её!

И тут же на Данару кинулись все летуны, что были с нами в подземной тюрьме. Она толкнула одного ногой, схватила другого за крыло и долбанула о силовую клетку моей камеры. Но развить свой успех она не сумела, крыланы накинулись на неё гурьбой.

Я обессиленно смотрел на происходящее, понимая, что схожу с ума: моя любимая в беде, а я не могу ей помочь. Проклятая силовая клетка не позволяла мне вмешаться в происходящее.

Послышались хлёсткие удары. Крылатые сволочи били Данару.

– Сержант! Попробуй!

Киборг упёрся ногами в пол и навалился плечом на силовой барьер. Его лицо покраснело, я видел, как сквозь кожу проступает сетка танталовых прожилок. Убедившись, что это не помогло, он отошёл в противоположный конец камеры, открыл рот и изверг из себя пламя, но струя разбилась о невидимые прутья.

Он выдвинул штыки, заработал ими с бешеной скоростью. Его руки мелькали как крылья мельницы, но результат остался прежним.

– Прости, командир. Бесполезно.

– Я вижу, – обречённо произнёс я.

Тут Доцент опомнился. Он распрямился и завизжал:

– Отпустите её!

Крыланы раздвинулись.

Данара лежала на полу. Её грудь не вздымалась, глаза закрылись.

– Что с ней? – От моего крика могло закладывать уши.

Доцент присел на корточки, опасливо склонился над Данарой:

– Жива твоя девка. Ничего с ней не сталось. Помяли чуток, но… сама виновата.

– Твоё счастье!

Он не стал реагировать на угрозу. Развернулся и ушёл.

Двое крыланов аккуратно затащили Данару в её камеру, положили на койку и тихой сапой выскользнули обратно.

Один остался в коридоре сторожить нас.

Я подобрался поближе к стене. Посмотрел на Данару. Прошло уже около часа, но девушка так и не пошевелилась. Это начинало меня пугать.