Муж моей сестры - Милана Стоун

— Нет, ты останешься в этой. Сегодня, завтра и на столько, насколько я того пожелаю.

Произносит больше с пренебрежением, все так же стоя возле входа. Осматривает меня внимательно, не упуская ни одну деталь, так жадно, словно он не видел свою возлюбленную много лет.

Я же начинаю взволновано дышать, щипая себя за руку.

— Артур, я бы хотела извиниться за…

Не успеваю договорить, как он резко заходит, громко захлопывая за собой дверь. Защелкивает ее на замок.

Сглатываю, не решаясь продолжить, все слова встают комом в горле. Осознание того, что сейчас будет, жалит мой мозг, отдаваясь легким головокружением.

Так скоро?

Готова ли я отключить эмоции и отдаться этому настойчивому, взрослому мужчине?

Он не отступит, мне придётся это сделать, назад дороги нет. Сейчас уже все равно, что я мечтала раньше сделать это по любви. Судьба распорядилась по-другому, не спрашивая разрешения.

Весь мой пыл медленно, но верно испаряется. Я так долго прокручивала это в голове, думая, что смогу, но сейчас, смотря в эти глаза, что в потёмках кажутся почти чёрными, паника вновь берет контроль над разумом.

А если я не смогу расслабится, вдруг он возьмёт силой… Боже, дай сил пережить эту ночь, а после стереть ее из памяти.

— Наконец стала называть меня по имени? Только даже это тебе не поможет, — как-то с горечью произносит, подходя ближе. Кидает на диван ткань, и только сейчас, приглядевшись, я понимаю, что это одна из шелковых коротких сорочек из моего шкафа, заполненного вещами на его вкус. — Иди, вымойся, неизвестно, какую грязь ты можешь принести в мою постель.

Слова приносят боль, во рту ощущается кислая горечь.

Почему он так жесток? Разве не видит по моему взгляду, что я почти приняла ситуацию. Что мне страшно и неловко.

Неужели в нем нет ни капли сострадания?

— Не стоит так со мной разговаривать, — все же шепчу, подняв немного вверх подбородок. — Я этого не заслуживаю.

Артур прищуривается, подходит ещё ближе, подносит руку к моему лицу, отчего я слегка отшатываюсь в сторону, но он лишь заправляет выбившуюся прядь волос за ухо.

Взгляд дикий, голодный. Бескомпромиссный.

— Не стоит тебе открывать рот после такой выходки. Ты здесь лишь по одной причине — выносить моего ребенка, — всматривается в лицо, впитывая мою реакцию, но я держусь стойко. Только он хмурится ещё сильнее, все же делая шаг назад. — Иди, если не хочешь, чтобы я помыл тебя лично. И, чтобы не долго.

Контрастный душ не помогает охладить взбунтовавшиеся эмоции. Я пытаюсь отключиться, пытаюсь не думать о том, что меня ждёт этой ночью. Не получается. Ни черта не получается.

Перед глазами так и всплывают образы, как мы с ним… И то, что Алиса находится чуть ли не в соседней комнате. То, что их отношения подошли к завершению, тоже не даёт успокоения.

Даже то, что я нахожусь в его комнате, это уже предательство. И думать об этом крайне неприятно.

Но, что я могу? Что может сделать девятнадцатилетняя девушка против матёрого мужика? Я могу биться с ним, кусаться и орать, как резаная, но тем самым сделаю только хуже себе!

Времени проходит предостаточно, но я продолжаю тереть своё тело, отмывать от грязи, или же просто тяну минуты. Мою голову третий раз, не сразу замечая, что пользуюсь мужским шампунем. Теперь я буду и пахнуть, как Минаев.

Горько усмехаюсь и кладу шампунь на место.

Когда замерзаю, то выключаю воду и выхожу из душевой кабинки. Взгляд падает на белое махровое полотенце. И почему меня пробирает до дрожи, стоит мне подумать о том, что именно им вытирается Артур. Как это делаю и я, осторожно, медленно, пугливо, словно он сможет подловить за этим действием.

Далее на голое тело накидываю белую сорочку, что он так мило предоставил.

Подонок, какой же подонок! Он специально выбрал самую короткую, которая еле закрывает попу, от осознания этого начинаю злиться, особенно, когда смотрю на себя в зеркало.

Не выгляжу пошло, скорее эротично, невинно, но выходить в таком виде, когда ткань облепила немного мокрую кожу, просвечивая грудь, да и все тело целиком, мне крайне стыдно.

Ещё с минуту стою у выхода, ища в себе силы, призывая себя к действиям, но ноги, будто к полу приросли.

Может ещё раз искупаться?

Глупости. Я не смогу надолго отсрочить неизбежное, это бесполезно. Но может снова попробовать поговорить. Только вот что это даст? 

Ответ мне известен. Ничего.

Минаев не пробиваем, и я в этом уже убедилась, когда все же решаюсь выйти из ванны, то сразу натыкаясь взглядом на его развалившуюся фигуру на том диване, где я проснулась.

Он снял с себя рубашку, оставаясь лишь в штанах, в зубах держит сигарету и прожигает меня пытливым взглядом. Проходится им по моему телу, и я сразу замечаю, как напрягается его торс, как сужаются в прищуре его глаза и то, насколько он тяжело сглатывает.

Выпрямляю плечи, я решаю не стоять на одном месте, прохожу в середину комнаты. Главное держать себя в руках, не показывать эмоции.

Ужасно хочется прикрыться, спрятаться, сбежать. Но, тем не менее, не хочется показаться трусливой. Я борюсь с собой изо всех сил. И ещё, я хочу пожаловаться, хочу, чтобы он понял, как мне было тяжело все три дня в неволе. Хочу, чтобы меня пожалели, но этого явно не будет, пора привыкнуть.

Минаев не мой отец, он мужик, что хочет от меня только секса, тут нет место чувствам.

— Итак, как ты поняла из-за твоей необдуманной выходки, я лишился огромных средств и хорошего настроения. Если ты не забыла, у нас был уговор, что ты будешь пай-девочкой, — произносит спокойно, не спуская с меня глаз. — Дай мне хоть одну причину не вышвырнуть твою бесполезную сестру из дома?

Прикусываю губу, чтобы хоть немного болью разбавить сомнения. Вот здесь, наверное, мне стоит сказать, что мне все равно и послать их всех к черту, развернуться и… И что? Это правда помогло бы избавиться от Артура?

Нет, вижу же, что нет. По взгляду его жадному, собственническому, он уже все давно для себя решил. Даже отдал этот комбинат. Если я сейчас взбрыкну, он точно выгонит Алису, оставит ее одну, а меня никуда не отпустит.

— Я помню, ты говорил о том, что можешь выделить ей квартиру и оплатишь лечение.

— Это было до того, как я лишился своих денег! — неожиданно взрывается он. — Забудь о том предложении. Я на грани, чтобы не наказать тебя, выкинув эту тварь на улицу.

Как. Как он может так говорить о женщине, с которой прожил несколько лет? Неужели никаких чувств к ней не испытывал. Я не понимаю и честно не хочу понимать. Для меня это дикость.

Одно я знаю точно, выбора у меня нет. Тупик. Кажется, что любое мое решение приведёт к одному и тому же исходу.