Специальный агент высших сил - Алексей Зубко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пускай спит, умаялся в своем железе, — заявила Леля, пресекая попытки Яги заделаться медсестрой и оказать первую помощь пострадавшему от нервного напряжения. Вот уж не знал, что народная медицина практикует искусственное дыхание рот в рот и в случае потери сознания.
— А вот тебе, Лель, и тебе, Ливия, пророчество я напоследок приберегла. Одно на двоих.
Ах ты гой еси, удал добрый молодец,
Лель наш батюшка,
Ах ты гой еси, душенька да девица красная,
Ливия-матушка.
Как судьбиною-долюшкой общей вы отмечены
да повенчаны,
Так идти вам тропками разными, неделимою цепью
вместе повязаны.
Девице красавице да милу быть,
За нее, прелестницу — зелено вино пить,
Молодцу горластому да нежною быть,
Томно лелеять да горячо любить.
Ливия посмотрела на меня и недоуменно пожала плечами, словно говоря: «А я и раньше всяким лжепророкам не верила — то все бесовское наваждение».
Поблагодарив вещунью за ценную информацию, я невольно задумался над услышанным. Что значат эти туманные намеки? Какие-то молодцы крикливые (депутат или болельщик?), красавица и тропинки разные… словно к расставанию. Тьфу ты! Еще накаркаешь, птица вещая…
Сладко зевнув, птица Гамаюн с чувством выполненного долга заявила:
— Все. Предложенная вашему вниманию информация обсуждению, дополнению и пересмотру не подлежит. А теперь баиньки. И не храпеть.
Если кто и храпел — я не слышал. Едва голова Ливии опустилась на мое плечо и я закрыл глаза, как навалился сон.
Сумбурный. Непонятный.
Проснувшись поутру от нежного прикосновения жены, я не смог вспомнить, о чем он был, а вот тяжелый осадок на душе остался.
Птице Гамаюн, наверное, тоже плохо спалось, если судить по нездоровому оттенку лица, поблекшим перьям и категорическому отказу от завтрака.
Отметив про себя полезность в хозяйстве скатерти — самобранки, которая не только берет на себя заботу о приготовлении пищи, но и освобождает от необходимости мыть посуду, я плотно позавтракал. Рассудив: «Кто его знает, когда в следующий раз выпадет возможность набить брюхо?»
Выйдя к берегу, мы прошлись по песочку, высматривая выброшенные на берег обломки кораблекрушения. Ничего. Что весьма странно.
Поднимая брызги, из воды выпрыгнула давешняя спасительница, которую мы так и не успели поблагодарить за своевременное вмешательство. На мгновение зависнув в воздухе, она грациозно изогнулась и мягко ушла под воду. Ударив напоследок хвостом.
— Кто это? — вытаращился Дон Кихот, за что и заработал от Яги укоризненный взгляд и вполне ощутимый тычок под ребра. Бедняга…
— Одна из наших спасительниц, — ответил я. — Они нас вчера из воды вытащили и на берег вынесли.
Между тем вышеназванная особа приблизилась к берегу и, позволив набежавшей волне вынести ее тело на мелководье, приветливо помахала нам рукой. Накатившая волна скрыла ее хвост от посторонних взоров, и она стала похожа на обыкновенную купальщицу в полупрозрачном ярко-красном купальнике, выгодно облегающем роскошные формы. Светлые волосы, которые, высохнув, вполне могут оказаться белоснежными, тяжелой волной прилипли к нетронутой солнцем мраморной спине. Огромные, словно в японских анимэ, глаза широко и беззаботно распахнуты и с восторгом созерцают окружающий мир. На полных губах играет многообещающая улыбка… Волна схлынула и стал виден хвост. Сросшиеся немного ниже колен ноги покрыты мелкой золотистой чешуей, более темной у хвоста, а на бедрах ярко пламенеющей в лучах утреннего солнца. Хвостовой плавник широкий и несколько асимметричный, словно у акулы.
— Доброе утро! — поздоровался я.
Русалка… или правильнее будет отнести сие дивное существо к виду морских дев? — ничего не ответила, лишь радостно рассмеялась и ударила по воде хвостом.
— Мы хотим выразить вам горячую признательность… — начал я.
— Ерунда, — отмахнулась хвостатая дева. — Нам было весело.
— И все же…
Невдалеке из воды вынырнула еще одна светлая головка.
Наша собеседница взмахнула хвостом и резким рывком ушла на глубину.
— Вот и поговорили, — констатировал черт.
Рекс согласно фыркнул, тряхнув рогами.
Плещущиеся в воде девы устроили игру с перебрасыванием друг другу пустой ракушки, в полете издававшей глухое гудение. Девушкам это нравилось, они весело смеялись и обменивались непонятными посторонним намеками и репликами.
После одного неудачного броска ракушка вылетела на берег и подкатилась Добрыне под ноги.
— Бросай! — потребовали русалки. — Сильно-сильно!
Сказано — сделано.
Добрыня Никитич поднял раковину, стряхнул с нее налипший песок и, размахнувшись, бросил. Вложив в бросок изрядную часть своих богатырских сил.
Взревев, раковина реактивным снарядом устремилась к мерцающей вдалеке антимагической стене.
Русалки восторженно заверещали, распугав всех окрестных акул.
Во вспышке света раковина прошла сквозь барьер и исчезла из вида.
— А покрупнее чего-нибудь сможешь так же далеко бросить? — поинтересовался я, прикидывая возможность таким способом, заслать за помощью черта.
— Насколько крупнее?
— Да хотя бы птицу Гамаюн, — чтобы не выдать истинных намерений и не спугнуть заранее черта, схитрил я.
— Легко.
— Вот и хорошо. Может понадобиться…
А тут и Гамаюн собственной персоной пожаловала. Бледная, но решительно настроенная на отстаивание своих прав.
— Я свою миссию выполнила, — с ходу заявила она. — Теперь вы должны доставить меня за черту эту мерзкую, чтобы я могла улететь с этого паршивого острова.
— Как?
— А я почем знаю? Как хотите, так и доставьте.
— Хорошо, — согласился я.
— И как вы собираетесь перенести меня за преграду? — подозрительно спросила птица Гамаюн, смерив отделяющие берег от стены-барьера полкилометра водной ряби. — Русалки вам в этом ни за что не помогут. Они привыкли лишь все попавшее в океан к берегу выносить. Чтобы, значит, ясеневый шарлатан мог свои байки вещать.
— Есть другой способ, — уверил ее я, подмигнув Добрыне Никитичу: — Давай!
Он склонился к птице Гамаюн и, подхватив ее на руки, размахнулся.
— Ты чего это?!
Но договорить вещая птица не успела, как и предсказать ждущее ее испытание. Былинный богатырь со всей силы взмахнул рукой, послав живое ядро к мерцающей вдалеке цели.
Роняя перья и угрозы, птица Гамаюн черным метеоритом пронеслась над лениво катящимися к песчаному брегу волнами, над запрокинувшими к небу головы русалками и в яркой вспышке пронзила антимагический барьер.