Конец Рублевки - Оксана НеРобкая

– Марина Николаевна, я говорю, ты одобряешь принятое мною решение? – повторил заместитель.

– Принятое тобою решение? – девушка изумленно воззрилась на Стеблина, будто не ожидала его увидеть в своем кабинете. Она так сосредоточилась на письме фотографа, что перестала вникать в речи заместителя.

– Ну да, – Виктор, потративший на составление отчета почти час, ждал оценки своих действий.

– Я знала, что могу на тебя рассчитывать. Ты отлично справился, – похвалила подчиненного и снова перевела взгляд на экран монитора. Агеев тоскует? Если бы это было правдой, он бы проявил больше красноречия!

– А ты как отдохнула?

Начальница насупила брови и чуть не выдала: «Отчитался – проваливай, зачем лезть с разговорами!» К счастью, сдержалась.

– Хорошо, Вить. А ты как? Анюточку не разлюбил?

Стеблин расплылся в блаженной улыбке:

– Ее и захочешь – не разлюбишь. Она чудо.

– Ах, эта свадьба пела и плясала?

– Зришь в корень. Я предложил ей пожениться, и она согласилась. Так что свадьба на подступах.

– Шустрый малый, – одобрила Марина и нажала на кнопку «Ответить». Пальцы застучали по клавиатуре:

«Здравствуй, А.Агеев! Не пойму, зачем ты прислал письмо. Мне неинтересно, как ты долетел, и о чем сожалеешь…» – не дописав фразы, удалила текст.

– Будешь свидетельницей? Анюта очень хорошо к тебе относится. Интересуется, как ты, чем занимаешься, почему допоздна торчишь в офисе.

– Вот как? – удивилась Летова.

«Здравствуй, А.Агеев! Была рада получить от тебя весточку. Постоянно о тебе думаю. Наверное, я деградирую, потому что в мыслях – ничего кроме твоей сексуальной ямочки на подбородке. На протяжении двух дней, когда мы виделись, я порывалась поцеловать ее…» – абзац был стерт так же, как предыдущий.

– Я знаю, вы знакомы не очень близко. Но ведь это можно исправить. Мне будет приятно! – Стеблин встал со стула. – Пообедаем сегодня вместе?

– Давай.

Виктор просиял. Положил на стол генерального продюсера кипу бумаг и покинул кабинет, чуть ли не приплясывая.

«Я тоже иногда о тебе вспоминаю», – быстро напечатала Марина и, не давая себе времени на размышления, отправила письмо.

Занудный моросящий дождь облепил стекло водянистой пленкой, размыл очертания внутреннего больничного дворика. Тщедушные деревца, высаженные вдоль широкой тропинки, дрожали, как от озноба. Из оконных щелей тянуло прохладой. Похоже, в этом году осень решила не дожидаться сентября, и началась раньше. Кому нужны официальные сроки? Вика поднялась со стула, и, ступая тихо (чтобы не разбудить Сашку), вышла из палаты. Сдала медсестре халат, выкинула в мусорный бачок бахилы.

На улице дожидался водитель. Девушка запрыгнула в машину и свернулась калачиком на заднем сиденье. Прикрыла веки. Как же она устала. И повзрослела. За три долгих, долгих дня. Или года. Или десятилетия. Домой и крепко выспаться. Прийти в себя. Теперь можно. Кризис миновал.

Милиция и скорая приехали одновременно. Молодой следователь, придерживая за локоток Вику, стоявшую на нетвердых ногах, засыпал ее вопросами. Она отвечала, не отводя взгляда от суетившихся над пострадавшим врачей, улавливая обрывки их фраз: «колото-резаные ранения в брюшную полость… кровопотеря средней тяжести… экстренную лапаротомию». Так он жив? Был бы мертвым – доктора спокойно констатировали бы смерть и не назначали экстренную лапаро-что-то-там.

Сашку погрузили на носилки. Девушка рванулась к машине скорой помощи. Неважно, кем она приходится пациенту! Важно, что пациента без нее не увезут! На ее лице читалась непоколебимая решимость, санитары не посмели отказать. Скорая ехала целую вечность. Будто больница находилась не в центре города, а на другом конце страны. После того, как машина остановилась у многоэтажного белого здания, и Агеева увезли на каталке, Вика уселась на стул в приемном отделении и приготовилась ждать. Еще одну вечность, если понадобиться.

Родители звонили на мобильный, беспокоясь, куда запропастилась их дочь. Но не было сил ответить на звонок. Лишь когда стрелки часов перевалили за полночь, написала маме sms. Родители примчались в больницу через тридцать минут. А вместе с ними – тот самый молодой следователь, который допрашивал свидетельницу на месте преступления. Старший лейтенант долго переговаривался с Викиным отцом, объясняя ситуацию. Затем под его пристальным оком снова стал задавать вопросы.

– Вы сказали, что столкнулись с двумя мужчинами, выходившими из подъезда. Вы их запомнили? Смогли бы описать их внешность и составить фоторобот.

Кивнула.

– Вы не заметили ничего подозрительного?

Вика хорошо помнила странное неприятное впечатление, которое произвели на нее незнакомцы. Но вряд ли в их облике было что-то подозрительное. Один – который, едва взглянув на нее, быстро отвел взор – показался ей обеспокоенным. Но что ж тут особенного? Останови любого прохожего – он однозначно будет чем-то обеспокоен. А тот, с кем девушка столкнулась лицом к лицу, чем-то ее смутил. Не внешностью. С ней все было в полном порядке. Стандартное лицо без бороды, усов, без родинок, шрамов и других отличительных признаков. Но вот его одежда…

– Что не так в его одежде? – подхватил следователь. – Она была испачкана?

Вика озадаченно помотала головой:

– Да нет, никаких пятен крови, если вы об этом. Может, они и были, но я их не увидела. Ведь он был в темных брюках и черной футболке…

– Тогда что? Постарайтесь вспомнить! – старлей заметил, как отец свидетельницы нахмурил брови, и поспешил смягчить тон: – Любая деталь для следствия крайне важна и способна сыграть в расследовании решающую роль.

– Извините. Но мне больше нечего сказать, – девушка чуть не плакала. Рядом были родители, можно не строить из себя взрослую. Она уткнулась лицом в папину грудь.

Следователь попросил проехать в отделение, чтобы составить фоторобот. Вика ответила, что никуда не поедет, пока не получит от врачей членораздельной информации о состоянии пациента. Словно бы услышав ее мольбы, в приемную вошел пожилой доктор и кратко изложил суть: жизненно важные органы не задеты, опасности для жизни нет. Больной прооперирован и помещен в палату. Если процесс выздоровления будет проходить без осложнений, дней через десять пациент сможет покинуть стационар.

– Ранения были достаточно глубокими, – доктор обвел собравшихся людей внимательным взглядом, остановив его на девушке. Ее потерянный вид, а также ужасающий наряд (белое платье было обильно перепачкано кровью), говорили о том, что она является центральной фигурой.

– Парню крупно повезло. Во-первых, миллиметр вправо, и последствия могли оказаться куда серьезнее. Во-вторых, его быстро обнаружили, поэтому медицинская помощь подоспела во время. В противном случае он бы скончался от острой кровопотери. Это вы скорую вызвали? – доктор обратился к Вике.