Вовка-центровой - Александр Санфиров

Парни заволновались.

— Мы что, еще и здесь школу устроим. На фиг эти занятия нужны, — раздались возмущенные возгласы. — Надо играть больше, там и научимся.

— Спокойно, — сказал тренер, — мне виднее, чем вам заниматься. Разговорчики закончены, выдвигаемся в пансионат.

Вовка шел рядом с Серегиным и думал, что ему не удается найти с парнями такой контакт, как с тренером. Тот, видимо, инстинктивно чувствовал в нем взрослого и общался на равных. А вот ребята, хоть его и слушались во время тренировок, но вот некое отчуждение все же было, эта его «взрослость» мешала им принять его как сверстника.

А тренер молодец, быстро осадил ретивых парней. Не зря в войну был командиром стрелкового взвода, ему справиться после такой практики с мальчишками нет проблем.

В пансионате, увидев кровати, заправленные белоснежными простынями, ребята нерешительно смотрели на свои далеко не чистые ноги и одежду.

— Ну, что встали, — опять вмешался Анатолий Иванович, — хватайте полотенца, быстро в душ и в кровать.

С радостными воплями все помчались в душевые кабины. Большинство только слышало о таком способе мытья.

Но после душа опять появились возмущенные выкрики, не всем хотелось ложиться отдыхать.

На это тренер равнодушно сказал:

— Мне все равно, спите вы там или что еще делаете. Но чтобы в кроватях лежали все. Хотите с завтрашнего дня книжки берите или вязание, можете крестиком вышивать.

Мальчишки засмеялись и начали расходиться.

Как ни странно, через пятнадцать минут спали уже все, в том числе кричавшие, что они в жизни днем не заснут.

А вот Вовке не спалось, но он все же вылежал для приличия около сорока минут. Потом тихо оделся и зашел в небольшую комнатку, выделенную для тренера. Тот сидел за столом и внимательно читал какой-то журнал. Увидев Фомина, он улыбнулся и сказал:

— Так и думал, что ты придешь. Присаживайся, видишь эту тетрадку? — и он показал на новую клеенчатую тетрадь, лежавшую на столе.

— Володя, не знаю, как в твоей голове оказалось столько знаний про футбол, — продолжил он, — может, это действительно из-за удара молнии, я тут нашел литературу, так там говорится, что вроде даже на других языках начинали после этого говорить, врут, наверно. Но я в такие дебри не буду углубляться. А просто попрошу, все, что сможешь вспомнить, записывай сюда, лады? — обратился он к своему ученику.

— Лады, — легко согласился тот, — нет проблем. У меня только будет пара просьб в связи с этим.

— Слушаю, — насторожился Серегин, — чего ты хочешь?

— Анатолий Иванович, я ведь сам не понимаю, откуда всё берется, хоть и уверен, что идеи правильные, но лучше по этому поводу не распространяться и самим их вначале обкатывать. И про меня, чем меньше будут говорить, тем лучше, сам понимаешь почему. Меньше знают, крепче спят.

Серегин хмыкнул.

— По-хорошему тебе надо бы с учеными связаться, а не в футбол играть. Мне ведь Саныч рассказывал, что тебя видел до удара молнии, так говорит, там смотреть не на что было. Нет, конечно, ты и тогда был парень крепкий, скоростной, но вот в игре ни ума, ни фантазии, — сообщил он юному собеседнику.

— Послушай, Иваныч, — проникновенно сказал Вовка, — а оно тебе надо, эту волну гнать. Ты подумай, мы вдвоем команду нашу наверх поднимем. Я не знаю, получится ли за это время так сыграться, чтобы выиграть турнир, но заметят нас точно, обещаю. А тогда ты уже будешь не просто инвалид Серегин Анатолий Иванович, прости за такие слова, а тренер перспективной команды, которого будут знать в городе. Вот признайся честно, когда тебя Саныч на работу уговаривал, что тебе обещал?

— Ну, — замялся Серегин, — сказал, мол, до осени потренируй, а там посмотрим, как себя покажешь.

— Вот видишь, так что будем себя показывать, ты в создании команды, а я в игре. Надо нам за эти теперь уже неполные три недели сделать рабочий коллектив, в котором каждый игрок знает свой маневр.

— Ишь, — восхитился Серегин, — как заговорил, Суворов ты наш. А вообще, Володя, когда тебя слушаю, если бы не голос, так подумал бы, что мой комбат говорит, а ему было за пятьдесят.

«Если бы ты знал, сколько мне на самом деле, — подумал Вовка, — так ведь не скажешь. Точно в психушку поеду».

— Иваныч, — вновь обратился он к тренеру, — наш единственный выход, чтобы победить, необходимо интенсивней проводить занятия, чтобы, когда мы подойдем к турниру, наши парни на голову превосходили соперников по физической подготовке и в командной игре. Как ни крути, а за это время хорошим технарем не станешь. Я так понимаю, что другие команды таких сборов не проводят?

— Ну, насколько я знаю, нет. Вот обычно в ДСШ, к примеру, три тренировки в неделю по два часа. Про летчиков, правда, ничего не знаю, они у себя в городке тренируются, ну а у районных команд кто на большие расходы пойдет, нет у них таких шефов. Это вы с физоргом так удачно на партком сходили, и твои подсчеты на них подействовали.

— Да нет, — задумчиво сказал Вовка, — здесь наверняка другое. Они же тоже понимают, что команда была организована поздно и на турнире не вышла бы из отборочных игр. А мы дали надежду, что этого не случится, вот они и ухватились. И поэтому нам нельзя проигрывать, точно ведь припомнят все это. — Вовка широким жестом обвел комнату.

— Это да, — кивнул головой резко ставший серьезным Серегин, — я с этой точки зрения на это дело не смотрел. Ведь, действительно, скажут, что же вы, ребята? Мы вам все условия создали, а вы в полной жопе. Послушай, Фомин, а мы парней не загоняем? Никто ведь таких тренировок не проводит. Я когда учился, о таких нагрузках нам ни один преподаватель не рассказывал, — подумав, спросил тренер.

Вовка улыбнулся.

— Так для этого есть известные методы контроля, разве вам в техникуме об этом не говорили.

— Ну да, что-то было, — наморщил лоб Серегин, — вроде пульс считать надо, а больше ничего не припомню.

— А я помню, — категорично заверил Вовка и встал. — Ну что, тихий час закончился, пора будить наших будущих чемпионов.

Вторая тренировка далась трудно. К ее концу ребята на поле еле переставляли ноги. Но оба «кровопийцы» — Серегин и Фомин — оставались недовольны.

Игроки, уже получившие свое амплуа, никак в него не вписывались и в пылу пытались то и дело влезть куда не надо. Игра тут же останавливалась, и начинался разбор ошибок. Виновники каялись, говорили, что все поняли, и через несколько минут все начиналось сначала. Но все же ошибок становилось меньше, и ребята, увидев преимущество командной игры в пас, внимательней вслушивались в слова тренера.

Когда прозвучал финальный свисток, все явно обрадовались и, сразу сбавив темп, медленно потянулись к раздевалке.

Вовка, переодеваясь, не чувствовал ни рук ни ног.

«Капитально упахался, — подумал он, — как завтра буду вставать?»