Дама Пик - Борис Седов

Его высокие стены, в свое время видевшие и пожары, и осады, уходили в голубое небо, и прорезавшие их узкие стрельчатые окна были окаймлены затейливой резьбой. Такая же резьба украшала двери, портики и прочие более мелкие детали, которых прихотливый архитектор разместил на громаде дворца более чем достаточно.

В глубоких проемах высоких арок лежала густая тень, наводившая на мысли о прохладе и покое, а внутренность дворца, скрытая за темными резными дверями из ценного дерева, представлялась таинственной и чудесной.

За шестьсот лет владельцами дворца успели побывать двадцать восемь вельможных правителей, которые сменяли друг друга в соответствии со сменой поколений. Последним из них был шах Аль Дахар, готовившийся передать все унаследованные им права, а также и сам дворец вместе с парком в безраздельное владение своему сыну, девятнадцатилетнему оболтусу Фархаду, который, идя по стопам своего праздного и похотливого папаши, не знал ничего, кроме тонкостей устройства молодого женского тела, способов набивания кальяна индийской коноплей и правил пользования видеомагнитофоном.

Через два дня Фархаду исполнялось двадцать лет, и перед ним открывалась перспектива стать очередным шахом. Это обещало много приятных новшеств в его жизни, но в то же время и накладывало обязательства, о которых Фархад старался не думать, а если и думал, то с тоской. Впрочем, для того и существовали визири и прочие придворные чиновники, чтобы жизнь во дворцах и княжествах не зависела от способностей правителей и чтобы привычная череда повторяющихся событий не нарушалась из века в век.

В этот день тишина в парке была нарушена рычанием автомобильных двигателей, хрустом гравия под тяжелыми колесами и нетерпеливыми гудками, адресованными красивым, но тупым павлинам, которые не хотели уступать дорогу прибывшим издалека машинам.

Караван из двух военных грузовиков и одного огромного белого автобуса с темными стеклами въехал через северные ворота, предназначенные для служебных надобностей, и направился в дальний угол парка, где находилась большая одноэтажная постройка, предназначавшаяся специально для размещения гостей второго сорта. Среди обитателей дворца это здание пренебрежительно называлось караван-сараем.

Караван-сарай, отдаленно напоминавший по стилю роскошный дворец, стоявший в центре парка, все же сильно уступал ему по количеству архитектурных украшений, а также по стоимости и качеству материалов, из которых он был выстроен. Были там, конечно, и колонны, и резьба, и стрельчатые окна, но… Колонны были не такими стройными, резьба наводила на мысль о муках бездарных учеников, а стрельчатые окна больше походили на унылые узкие бойницы.

Аль Дахар стоял у высокого окна, прорезанного на самом верху одной из девяти высоких светлых башен, и благодушно смотрел вниз, наблюдая, как машины, медленно петляя по тенистой северной аллее, приближаются к каравансараю. Наконец автобус и два крытых грузовика выехали на просторную площадку перед зданием и остановились. Шум двигателей смолк и потревоженные птицы, успокоившись, снова наполнили парк щебетанием и свистом.

Благодушие Аль Дахара, а также то, что он неожиданно перестал безумствовать по поводу увиденной им на конкурсе неземной красавицы, объяснялось тем, что несколько дней назад к нему приехал почтенный Надир-шах, который, многозначительно ухмыляясь, поклялся, что Аль Дахар получит эту гурию, не выкладывая за нее таких бешеных денег. Она будет просто подарком от Надир-шаха. Правда, Надир-шах рассчитывает на то, что в кратчайший срок он получит от Аль Дахара встречный подарок, который будет составлять одну седьмую часть от того, что уважаемый Аль Дахар намеревался заплатить за обладание этой прекрасной юной девой. И этот подарок будет с пользой употреблен им в нелегкой, но угодной Всевышнему борьбе с неверными собаками.

Аль Дахар прикинул, что десять миллионов ровно в семь раз меньше семидесяти миллионов, и такая арифметика пришлась ему по душе. А уж на что Надир-шах будет их тратить, Аль Дахара не интересовало. Хоть на борьбу с неверными псами, хоть на строительство богадельни для бывших обитательниц гаремов. Какая разница!

Почтенные ударили по рукам и расстались.

Аль Дахар увидел, как из автобуса, стоявшего ближе к деревьям, резво высыпали маленькие темные фигурки, которые тут же направились к грузовикам и принялись за разгрузку. Когда из автобуса начали выходить закутанные в длинную одежду женщины, а уж отличить женщину от мужчины Аль Дахар мог на любом расстоянии и в полной темноте, он заволновался и, провожая загоревшимся взглядом исчезавшие одна за другой в дверях караван-сарая гибкие женские фигуры, пытался угадать, которая же из этих гурий та самая, пронзившая его жирное сердце невинная девушка, о которой он мечтает уже целую неделю.

Позавчера вечером Аль Дахару позвонил Надир-шах и, не скрывая самодовольства, сказал, что послезавтра, то есть уже сегодня, сейчас, Аль Дахар получит первую часть подарка. Аль Дахар удивился, потому что не представлял, как можно разделить прекрасную девушку на части без ущерба для ее здоровья. Надир-шах засмеялся и успокоил его, сказав, что расчленять девушку никто не собирается, просто во дворец Аль Дахара на три дня прибудет миссия милосердия в полном составе. Цель приезда – помощь бездомным и бедным, а также услаждение почтенного шаха и его сына. И участвовать в этой гуманитарной миссии будет та самая Салима Фатимова, которая превратила убеленного сединами мужа в пылкого и влюбленного юношу.

Это и будет первой частью подарка почтенному Аль Дахару.

Аль Дахар рассыпался в любезностях и благодарностях, но в ответ на его вопрос, каким же образом будет выполнено основное обещание, Надир-шах снова засмеялся и сказал, что это пока секрет и что для уважаемого Аль Дахара он готов сделать все что угодно.

На самом деле коварный Надир-шах рассчитывал сыграть с Аль Дахаром в весьма жестокую игру. Он планировал уничтожить этот нечестивый европейский балаган прямо во дворце шаха, сделав его таким образом соучастником великого злодейства. А когда похотливый глупец Аль Дахар окажется в его власти, Надир-шах сможет претендовать не только на те десять миллионов, о которых шла речь. И такая крупная игра, как справедливо рассуждал Надир-шах, стоила свеч.

Связавшись с директором гуманитарной миссии Натали Романофф-Матье, Надир-шах с неожиданной легкостью получил согласие. Мисс Матье доверительно сказала ему, что для ее организации связи с влиятельными людьми Востока имеют гораздо большее значение, чем все остальное. Она готова пробыть во дворце почтенного Аль Дахара сколь угодно долго, однако в пределах разумного, получив взамен лишь благосклонность и протекцию шаха, чей высокий и известный всему миру род благополучно продолжается уже шестую сотню лет.

Надир-шах был в восторге и, произнеся длиннейшую цветистую фразу, в которой превозносил мудрость, прозорливость и выдающиеся деловые качества прекрасной повелительницы целого сонма неземных красавиц, не теряя времени, перешел к деловой части разговора. Наконец все, касающееся условий проживания, маршрута и адреса, было обсуждено, и с чувством неимоверного подъема Надир-шах повесил трубку.