Тайный Дозор - Николай Желунов

– Вы склоняете подростков ко Тьме, – исподлобья буркнул Скиф, – это скрытая деморализация. Нарушение баланса Сил.

– И снова вы все неправильно поняли. Мы не толкаем их ни к чему. Нулевое воздействие. Они сами сделают свой выбор, когда вырастут.

– Но вы их подготовили к такому выбору!

– Скажите, в чем наше преступление?

– Значит, магического воздействия нет? – потемнел лицом Инквизитор.

– Вы можете лично убедиться, уважаемый, – сложил на груди руки Олег. – Если найдете хоть одного ребенка со следами деморализации – накажите меня персонально.

– Я обязательно проверю, – кивнул Кролевский, – очень уж гладко все у вас получается, Темный. Но, как ни крути, лагерь ваш – вещь крайне сомнительная. Будет серьезное разбирательство.

– На здоровье. Сразу пишите официальную бумагу на Завулона.

Нет-нет-нет, мысленно простонал я. Пока закрутится колесо бюрократии, Вальпургиева ночь пройдет. И лагерь – для чего бы его ни создавали – будет уже не нужен.

– Лагерь нужно закрыть немедленно, – процедил Скиф, – закрыть и расследовать деятельность каждого причастного, начиная с Завулона. Здесь явное нарушение Договора – иначе бы они его так не прятали.

– Прятали от таких, как вы, – усмехнулся Олег, – и, как видите, не зря. А с Договором все в ажуре. У нас есть санкция Ночного Дозора.

Скиф замер, словно налетел на стену. Рысь под моей рукой перестала рычать. В наступившей тишине было слышно, как на лугу тихонько стрекочет кузнечик.

– В таком случае… потрудитесь предъявить, – в изумлении сказал Натан Иванович.

– На здоровье.

Олег протянул Инквизитору листок бумаги, и тот в трепещущем свете факела прочел вслух:

– Настоящим удостоверяем, что не имеем возражений против участия Дневного Дозора в педагогическом эксперименте в детском спортивном лагере «Лесная сказка» – на условии неприменения магии в отношении подростков и персонала, за исключением спецсредств по доставке на территорию лагеря. Глава арзамасского районного отделения Ночного Дозора Евстратов Ф. И. Печать, подпись.

* * *

Машина неслась через ночь. Небо на востоке понемногу светлело, обозначало иззубренную кромку черного леса. Вымотанный приключениями последних суток, я дремал в пассажирском кресле. Позади, свернувшись клубочком, посапывала Женька. Скиф вцепился в руль и молча смотрел на дорогу.

Это был нокаут. Давно я не испытывал такого опустошения. Конечно, нужно еще разобраться, почему арзамасский Дозор выдал санкцию Темным, но в этом не было ничего экстраординарного. В маленьком провинциальном городе куда проще сторговаться Темным и Светлым, и этот неведомый Евстратов, выписавший бумажку, мог даже не знать, что именно санкционирует. Подстраховались, черти. Жаль. Получается, я зря рисковал жизнью…

– Не зря, – тихо проговорил Скиф.

– Читаешь мои мысли?

– Нет. За столько лет я уже научился понимать, о чем думают окружающие. Все было не зря. Ты добыл очень ценную информацию. Так что не раскисай.

– Халтура! – Гесер ударил ладонью по столу. – Дешевка!

Я молча порадовался тому, что меня снова не позвали в его кабинет. В приоткрытую дверь из приемной я видел только край полированного стола, плечо и руку шефа Ночного Дозора да сидящего ко мне спиной Скифа. Ладонь Гесера была крепкой, загорелой, с короткими ухоженными ногтями. Выше запястья белела тонкая полоска манжета, еще выше начинался рукав дорогого делового костюма серо-стального оттенка. Безымянный палец украшал тяжелый серебряный перстень с сапфировым глазком.

– Ты хоть сам понимаешь свои ошибки, Андрей?

Скиф пожал плечами:

– Не нужно было впутывать Инквизицию?

– Предположим. И как бы ты справился?

– Зависит от выбранной стратегии. Установить наблюдение. Выдернуть агентов и скрыться. Но лучше – закрыть лагерь своими силами.

Ладонь Гесера превратилась в кулак.

– Еще скажи: танки подогнать и прямой наводкой… Ты что, начал бы полномасштабную войну из-за этой истории?

– Зачем же? Окружили бы их превосходящими силами и потребовали бы выпустить детей. Не вступая в боевые действия.

Рука шефа Ночного Дозора расслабилась, и я услышал тяжелый вздох:

– Я оценил ход твоих мыслей, Андрей. Но ты действительно ошибаешься. Пойми: как бы там эти Темные макаренки ни муштровали деток, они не могут по-настоящему изменить их судьбу. Вспомни, что рассказал твой агент: двое мальчиков остались друзьями, несмотря ни на что. А ведь я уверен – вожатые намеренно поставили их руководить соперничающими группировками.

Скиф помолчал минуту.

– Иначе говоря, вы считаете затею Завулона с лагерем ошибочной?

– Бестолковый проект. Неужели ты думаешь, что за все эти века никто не попытался отобрать талантливых ребят и склонить их на свою сторону? Судьба Иного определяется во время первого входа в Сумрак. Во время инициации. В «Лесной сказке» никого не инициировали, и правильно делали. Чистый воздух, игры с друзьями, отличное питание – да в такой обстановке они бы наштамповали нам будущих кадров для Ночного Дозора!

– Тогда что это все значит? Лапша нам на уши?

– А что еще? И мы, в твоем лице, рады уши подставлять.

Загорелый палец Гесера требовательно указал на Скифа.

– Ты должен был сообщить обо всем сразу же мне лично. Но решил поиграть в самодеятельность. Это твоя вторая ошибка. Все твоя страсть к секретам и тайным операциям.

Признаюсь, я испытал короткое мстительное удовольствие. Моего шефа, всегда самоуверенного и надменного, сейчас отчитывали, как мальчишку.

– Как там твой новичок? – спросил Гесер другим тоном. – Доволен им?

Сердце у меня в груди замерло.

– Подает надежды, – ответил Скиф, – пригласить его?

– Не сейчас. Итак, вот мое мнение: Темные намеренно выкрали именно Артема. Они знали, что это наша инвестиция, – и рассчитывали, что мы всполошимся. Скоро первомайская ночь. Завулон хочет, чтобы мы метались и растекались мыслью по древу.

– Я считал его способным на более тонкие комбинации.

– Что ж, ничего нельзя исключать. Но самое главное будет происходить здесь, в Москве. В «Лужниках». Как бы нам туда проникнуть, а, Андрей?

Скиф кивнул:

– Можете не продолжать, Борис Игнатьевич.

– Добро, – пальцы Гесера забарабанили по лакированной поверхности стола, – но только лично туда не лезь. Ни при каких обстоятельствах Большой Дозор не может быть замешан в это дело. Ни при каких, понимаешь? После вашей вылазки в лагерь мне и так предстоят непростые объяснения. С Арзамасом ты уже говорил?