Дольмен - Михаил Однобибл

Экскурсантов, хотя время приближалось к пяти, было еще достаточно, но ходили они по малому кольцу маршрутных троп реликтового леса. Троица углубилась в заповедный лес, почти уничтоженный американской белой бабочкой. Утоптанная тропа скоро пропала, даже едва заметная стежка, петлявшая в этих джунглях, исчезла, ткнувшись под конец в заросли иглицы. Циклоп, сняв свои липовые очки, весь устремился вперед, легко, как у себя дома, находя дорогу в этом сумрачном лесу.

У подножия известковых скал стояли остатки замшелых стен сторожевой византийской крепости, высотой где в два, где в полтора метра; обогнув крепость, которая осталась по левую руку, путники стали подниматься кверху. На ту сторону кручи был переброшен висячий мост: на железных тросах крепились дощечки, часть их сгнила и обвалилась, и в мостике зияли провалы больше метра шириной.

– Может, не пойдем? – засомневался Александр. – Что-то не похоже, чтоб этим мостом кто-то пользовался…

– Нет, нам непременно надо туда. Пещера совсем рядом, быстроногий. – Циклоп кивнул на заросли лавра и лавровишни на той стороне пропасти. Но как бабушка с внуком ни вглядывались, ничего похожего на вход в пещеру не заметили. Циклоп своим единственным глазом видел лучше, чем каждый из них двумя.

Поликарп первым пошел вперед, он легко перешагнул через самый большой провал и обернулся, чтобы подать руку Елене, которая шла следом, хватаясь за перила. Тросы с торчащими там и сям пучками железных нитей то опускались до полуметра над мостиком, так что приходилось семенить на четвереньках, то вдруг поднимались на два метра, так что до них было не дотянуться… Но тут гнилая доска под циклопом подломилась, и он едва успел схватиться за трос, на котором и повис, в результате чего весь мост перекосился и вот-вот готов был вывернуться наизнанку и сбросить всех, кто на нем находился, в пропасть. Елена упала на доски, вцепившись в их края, Александр расставил ноги на ширину моста и уцепился за тросы. Поликарп, изогнувшись всем телом, рухнул на мост, от чего тот заходил ходуном.

На той стороне люди сделали передышку, о том, что придется возвращаться назад тем же путем, Елена и думать не хотела: в навесном мостике после них образовалось больше прорех, чем было досок. Циклоп, оказавшись на вожделенной стороне, ринулся напролом, через заросли, к невысокой горе и, раздвинув кусты лавра, указал им на вход в пещеру. Бабушка с внуком вновь принялись надевать сапоги, куртки, на головы нацеплять каски с фонариками, а Поликарп в нетерпении поторапливал их.

Пропетляв по переходам, путники оказались в низком сводчатом зале, с потолка которого свешивались гроздья тонких, как спицы, белых сталактитов различной длины. Елена, задрав голову, осветила стены фонариком, укрепленным на каске, и ахнула. Она прикоснулась к одной из белых спиц, но та тут же обломилась и, упав на каменный пол пещеры, разбилась на куски, точно стеклянная. Циклоп свернул в один из коридоров и пропал, Елена крикнула: «Эй, подожди нас!» Она увидела два одинаковых хода, в конце левого мелькнул свет фонаря – и они ринулись за светом.

Коридор расширялся, и скоро они оказались в каком-то очередном темном зальчике. И вдруг Елена услыхала отзвук как будто какого-то движения, дальний стук тамтама в одном из углов, потом – то ли всхлип, то ли стон…

– Поликарп, – позвала тихонько Елена, оглядываясь на возвышавшегося Александра, – Поликарп, ты здесь? – Бабушка и внук поворачивались из стороны в сторону: циклоп, видать, выключил свой фонарик. – Поликарп, гад, перестань пугать нас! – строго сказала Елена. Сдвоенный свет фонарей, укрепленных на касках людей, выхватил из тьмы спиной к ним стоявшего Поликарпа, который обнимал кого-то, чью-то шею. Внезапно фонари осветили ноги коня… следом конский круп… «Как лошадь оказалась в пещере, – мелькнуло у Елены в голове, – при чем тут лошадь?» Поликарп поворотился, обернув к ним свое улыбающееся трехглазое лицо, – и Елена увидела седобородого человека, которого он обнимал. Человек стоял как-то странно, так близко к лошади, что непонятно было, где ее голова… Впритык стоял! Елена посмотрела вниз – и не увидела ног человека… Их не было!.. Ой, он безногий инвалид, его отец?! Как же он смог забраться в эту пещеру? Ну конечно, его привезла лошадь! Елена смотрела и не видела, никак не могла соединить в одно человека и коня, лошадь и человека.

– Это мой батюшка, слава богу, мы его нашли! – воскликнул циклоп, оборачиваясь из мглы, весь в пятнах света. – Познакомься, отец, это – Прекрасноволосая, – Поликарп кивнул на стоявшую с раскрытым ртом Елену-сталагмит, – а это – Быстроногий, – указал он на моргавшего и криво ухмылявшегося Александра. – А это мой отец – Мирон. Он, как бы это сказать по-вашему… кентавр, вот.

«Дневные новости»

В Черном море, в непосредственной близости от российской границы, обнаружена гигантская подводная лодка. Размеры ее таковы, что в несколько раз превышают любую из известных подводных лодок. Наш телеканал еще весной сообщал о встрече с подводной лодкой одного из отдыхающих – кстати сказать, офицера-подводника, – который летел над морем на парашюте и видел объект, в котором признал подводную лодку. Однако компетентные органы не придали нашему сообщению никакого значения, и, как видите, напрасно.

Кому принадлежит подлодка, пока неизвестно. Ни одно государство не взяло на себя ответственность за действия судна. То, что иностранная подводная лодка около трех месяцев плавала под самым нашим носом и ее не засек ни один радар, указывает, по мнению военных, на то, что это совершенно новый вид вооружений. По словам военкома города Василия Казанского, «не сегодня-завтра одна из сверхдержав должна признать, что это ее подводная лодка. В противном случае судно будет уничтожено».

Алевтина Самолетова,

Виктор Поклонский,

агентство «Национальный телефакт»

Владимир Антонович Расторгуев, городской голова, был 13 июля сего года в расхристанном состоянии души. Нынче, он понимал, был решающий день, к которому все катилось, катилось и наконец причалило. Началось это весной. Однажды, перед тем как заснуть рядом со своей благоверной, повернувшейся к нему, по обыкновению, могучим тылом, Владимир Антонович услышал вдруг какое-то то-оненькое равномерное пиканье. Он насторожил слух и понял, что пищит не снаружи, а внутри, а именно: в левом ухе. Владимир Антонович слышал про шумы в ушах, он даже припомнил чей-то заданный женским мультяшным голосом вопрос: «В каком ухе у меня шумит?» Но у самого Владимира Антоновича в ушах никогда не шумело. В голове бывало, особенно после какого-нибудь обязательного на такой должности банкета, но в ухе – нет, никогда. В тот раз он не придал этому писку значения. Хотя еще тогда ему показалось, что эти «пи-пи, пи-пи-пи, пи-пи» напоминают какие-то звуковые сигналы, как будто в ухе у него маленький передатчик, то ли принимающий, то ли посылающий сигналы морзянки. Но утром он уверил себя, что ерунда, показалось, не может такого быть!