Черный прибой Озерейки - Сергей Сезин

Если бы был выбор, то выбрал бы лимонку. Хотя взрыватель такой же, и я ее даже на службе изучал. Правда, чисто теоретически, потому как на складе ни их, ни лимонок не было. А были только учебно-имитационные РГД-5.

Вот их и кидал. Аж дважды, а в окоп-мишень один раз попал, один раз нет. Эх, и служба была… Все же я решил, что четыре «сталинградки» в сумке друг на друге как-то опасны, поэтому две отправились в противогазную сумку, а две в гранатную. Так, теперь погляжу на свои пистолеты. Я отчего-то, когда на Малой земле подобрал еще один парабеллум, никому его не отдал, а оставил себе. Один обычно находился в кобуре, а второй я доставал для особых случаев, когда надо в гости к немцам прогуляться.

Для него я пришил внутренний карман, усилив низ полоской кожи. Получилось средне, но пока держалось. Запасных магазинов четыре, но патронов всего на три. Надо затребовать от вермахта недостающие патроны. Пока вертел пистолет в руках, увидел, что салажата подвинулись ко мне и зачарованно разглядывают. Ага! Ладно, убью еще чуток времени, и юным дарованиям кое-что покажу А дальше пусть сами добывают трофеи. Вон, отделенный мечтает о маузере, как у его дядьки-комиссара матросского полка в гражданскую. Не знаю, чем он ему в душу запал, но коль хочет, так пусть и дальше хочет. Вероятность найти есть, и не такая маленькая.

Вечером и ночью пришла наша очередь. И высаживаться пришлось уже в сам порт. Нам нужно было дойти до ворот порта, то есть промежутка между молами. При этом по нам изощряются попасть всякие сволочи из промежутка между мысом Любви и Западным молом. Весь другой берег наш, потому оттуда не стреляют.

Далее врываемся в сам порт, практически все части которого заняты немцами, то есть огонь по нам начинается не просто перекрестный, а со всех сторон. Атаки авиации со всех сторон называются «звездным налетом», а как назвать этот обстрел – даже и не знаю. Наверное, просто пекло. А дальше нас должны высадить на пристани, которые опять же под огнем, и, возможно, заминированы.

То, что в итоге нас высадили не туда – положа руку на сердце, должен сказать, что это совсем неудивительно. Вокруг катера была такая метель из трасс со всех сторон, плюс дымзавесы, вспышки разрывов снарядов, что я и сам ошалел и не знал, куда нас выбросили. А катерникам надо было еще и смотреть, чтобы не впилиться в пристань или сваю, да и с другими катерами не столкнуться. Даже не скажу, где мы очутились – так, северо-восточная часть порта, где-то между Восточным молом и заводом «Красный двигатель». А это километра два по протяженности плюс-минус лапоть.

Какая-то полуразваленная деревянная пристань, слева небольшое двухэтажное здание, на обоих этажах которого пляшут вспышки выстрелов, впереди низкое, но длинное строение, оттуда огонь тоже есть, но пореже. И ни демона не понятно, где мы, как быть дальше, в воздухе висит что-то вроде тумана, но не реального морского, а какого-то химического, от него начинают зудеть слизистые глаз и носа. Катер забрал правее пристани и замедлил ход, готовясь приткнуться к берегу. Вот тут и по баку катера слева прошелся пулемет. А мы как раз салажат отодвинули к корме, а вперед стал народ поопытнее, чтобы первыми оказаться на земле. Досталось и комендорам носового орудия, да и на мостике тоже стоны и вскрики. Трещит дерево под ударами пуль, пули бьют в тела с характерным таким звуком (век бы его не слышать), стоны, вскрики, в ноздри бьет запах крови… Весь бак теперь завален убитыми и ранеными, ребят со сходней тоже повалило. В берег мы врезались тоже немилосердно, так что я свалился на одно колено. Видимо, раненые ребята на мостике не смогли нас мягко приткнуть.

Эх! «Лети, моя душа, не оставайся!» И я с низкого старта рванул вперед. Простите, парни, кого задел, мне воевать надо! Перепрыгнул на берег и… не подорвался! Нет подо мной мины! Ударил очередью по тому домику слева и изо всех сил рванул вперед. И мины по дороге тоже не попались, хоть я и ждал их каждую секунду, впереди распахнутые ворота какого-то деревянного амбара, нет, вру, не деревянного, это такие широкие ворота из дерева! Влетел в ворота и с разворота полоснул от живота очередью полукругом. Слева в темноте стон, и я добавил до конца рожка туда, на этот стон и отпрыгнул вправо, где укрылся за массивным ящиком или грудой их, один черт во тьме разберет – один там ящик или груда.

На мою стрельбу ответной нет, видать, я его достал. Напротив в стенке пролом, можно и уйти туда, но не надо оставлять сзади живого врага, он и тебе в спину стрельнет, да и по ребятам бить продолжит. Достал трофейный фонарь и высунул его выше штабеля, нажав на кнопку. На свет стрельбы не последовало, значит, он недееспособен.

Ага! И я, не скрываясь, рванул к нему. И точно, лежит на полу и доходит, давясь кровью. А фриц-то интересный – мундир почти обычный, а вот на погоне два скрещенных якоря под каким-то обозначением. И бескозырка с лентой «Кригсмарине» очень похожа на нашу, если бы этого орла убрать. А вот тельника они (или этот вот кандидат в покойники) не носят. Ну вот, посмотрел я и на немецкого моряка. Поскольку немцы в порт ни одного корабля не протащили, видимо, сидят они тут и склады караулят. Или этот тип из береговой артиллерии? Хрен его разберет. Я с него собрал две яйцеобразные гранаты плюс конфисковал флягу. Винтовкой побрезговал. Сухарной сумки на нем нет, ну и ладно. Добивать не буду, с двумя пулями в легких он уже не опасен. Пусть доходит самостоятельно. Я выскочил из амбара на другую сторону, крутанулся – никого вокруг. Ну, если немцев за этим амбаром нет – так и черт с ними, а где остальные наши? Не все же на катере полегли? И куда дальше двигать?

Да, вопрос на миллион, как в телевизоре. Я громко и от души выразился.

– Товарищ старшина!

Это кто еще? А, это наш Валентин, сам из Астрахани, и фамилия его, кажется, такая же.

– Салага, ты один? А где остальные?

– Ой, товарищ старшина, мы только с Венькой вдвоем еще высадились, да и то в воду, потому как охотник задний ход дал и куда-то ушел, а куда не знаю, в дымзавесе ничего не разберешь.

– А где Венька этот?

Что-то я таких в нашем отделении не припомню.

– Венька – он из отделения товарища старшины Конева, я с ним по Астрахани знаком. Его убило, когда мы из воды вылезли и наверх вскарабкались. Пулемет в него попал, чуть надвое не перерезало!

А вот это совсем здорово, я тут оказываюсь только в компании одного салаги, а катер ушел. И куда он оставшихся высадит – никто не ведает, может и в Геленджик вернуться.

– Ты-то сам не раненый?

– Нет, только мокрый по пояс и мешок уронил!

Ну да, мокрый, но бескозырку на голове сохранил, и автомат в руках. Ладно, хоть на моряка похож остался, а сухари и портянки – дело наживное.

– Автомат намочил?

– Нет, мы, как учили, как только в воде оказались, сразу же вверх оружие подняли!

И еще раз молодец, а росту в нем с метр восемьдесят, так что хоть теперь стрелять без опаски может.

Что же с этим мокрым-то делать? С одной стороны, еще бархатный сезон, а не февраль, так что не замерзнет, с другой стороны, в мокрых штанах под утро может и простыть. Так, а что там в немецкой фляге? Эх, тоже мне кригсмарине, я-то думал, там что-то спиртное будет, а оказался кофе, хотя еще довольно теплый, и привкус алкогольный есть. Вот его Валентину и дадим.