Без шума и пыли - Анатолий Сарычев

С визгом шин «Волга» остановилась прямо возле проводника.

Хлопнули дверцы, и из машины выскочили четыре человека, бросились к вагону.

– Ваши билеты! – встал на пути тщедушный проводник, поднимая фонарь на уровень лица.

– Санэпидстанция! Проверка в пути следования! – рявкнул Филарет, отодвигая проводника.

– Обгадился ты, Фима, по самое не могу! Поднял роту спецназа ОМОНа, два взвода спецназовцев ГРУ, самолеты, вертолеты, даже отделение морской пехоты задействовал, и в результате – ноль! Пардон, минус семнадцать лимонов баксов, провал операции, куча трупов, гибель трех чеченских резидентов и самое главное – провал операции. Я восхищаюсь этим инженером! Обыграть столько людей и скрыться! Мимоходом взорвать машину с мужем своей любовницы! Это филигранная работа! – Николай Степанович радостно потер руки и, налив себе рюмку коньяку, с наслаждением выпил до дна.

Со вкусом закусил долькой лимона и снова потер руки.

– Ты чего радуешься? Тебя тоже по головке не погладят! Можешь слететь со своего тепленького места! – кинул из-под насупленных бровей острый взгляд Ефим Маркович.

– Я осуществлял только консультативную помощь, а все лавры и шишки только твои, – спокойно отпарировал Ежик выпад лобастого.

– Надо найти его родственников и через них воздействовать на инженера! – выдвинул новую идею Ефим Маркович.

– У тебя совсем с головкой туго? Тебе дело этого Филарета для чего дали? Спать на нем или изучать? – издевательски спросил Николай Степанович, ласково поглаживая свою стриженную под «ежика» голову.

– Да смотрел я это дело, внимательно изучал! – отмахнулся лобастый.

Николай Степанович мог многое рассказать о секретном подразделении, в котором служил Филарет, но раз его собеседник не желает слушать, то и не надо.

– Этот мой выход обойдется тебе в полмиллиона полновесных зеленых. Найдешь такую сумму? – деловито поинтересовался Ежик, присаживаясь к генеральскому столу.

– До чего ты меркантильный, Николай Степанович! Шагу не можешь ступить, чтобы тебе не заплатили! – укорил лобастый, закуривая новую сигарету.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Согласен я, на любые твои условия согласен! – воскликнул лобастый, нервно сминая недокуренную сигарету в пепельнице.

– Итого с тебя пятьсот семьдесят тонн зелени! – констатировал Ежик, придвигая к себе чистый лист бумаги.

– Почему пятьсот семьдесят? – взвился лобастый, вскакивая со стула.

– Проигранный спор на семьдесят штук баксов забыл? – елейным тоном поинтересовался Ежик.

– Ты готов меня совсем раздеть! – взмолился лобастый, умоляюще протягивая руки. – У меня сейчас нет таких денег.

– Мне очень нравится этюд Микеланджело с конями у тебя в секретной комнате, – небрежно заметил Ежик.

– Побойся бога, Николай Степанович! Этот этюд на два лимона зеленых тянет! – возмутился лобастый, доставая сигарету.

– Это на гнилом Западе и если на этюд выправлены все документы, можно получить такие деньги, а у нас он в лучшем случае потянет на двести тысяч долларов.

– Ладно, грабь друга! – с надрывом выкрикнул лобастый.

– Первое. Мы с тобой нашли два склада взрывчатки, на один из которых навел твой горячо любимый инженер.

Второе. Мы с тобой предотвратили совместно с местным ФСБ взрыв на механическом и самое главное – нефтеперерабатывающем заводе.

Третье. Президент может спокойно приезжать и проводить свое совещание, не меняя никаких планов.

Доказательства у нас есть: груз взрывчатки и мертвые чеченцы в жилом доме, второй груз со взрывчаткой задержали в ста километрах от города. К сожалению, все сопровождающие груз лица погибли.

Ты напишешь такой рапорт, и я пущу аналогичный по своим инстанциям.

Глядишь, еще и отгребем по ордену.

У меня только одна к тебе просьба: если поймаешь этого инженера, то отдай его мне…

– У меня все места заняты, – залепетал проводник, заскакивая в вагон.

– Давайте санитарную книжку! – приказала Альфия Исхаковна, заходя в служебное помещение.

Две молодые казашки, оккупировавшие служебку, мигом подхватили свои баулы и выскочили в коридор вагона.

– Лариса! Возьмите техника и проверьте туалеты. Филарет! Замерь шум, вибрацию и освещенность в служебке, купе проводников и тамбурах! – приказала Альфия Исхаковна, усаживаясь за столик.

Замеры шума и вибрации, которые проводил Филарет, показали, что в каждом из назначенных главным врачом мест имеются значительные превышения санитарных норм. Об уровне какой-либо освещенности вообще говорить не приходилось – стрелки приборов были практически не видны.

Когда Филарет вернулся в купе, то застал там всю компанию в сборе. В узеньком коридорчике стояла дородная женщина-казашка в железнодорожной форме с двумя желтыми звездами на рукавах форменного кителя.

– Докладывайте! – приказала Альфия Исхаковна, поднимая голову от стола.

– Шум превышает норму в два раза, вибрация в три раза, освещенность в тамбурах практически отсутствует, в купе составляет десять люкс при норме сто пятьдесят, люминесцентное освещение, вентиляция не работают.

– Сейчас пройдем еще пару вагонов, проверим и будем писать протокол о санитарных нарушениях, – заявила Альфия Исхаковна, вставая со своего места.

– Давайте в штабной вагон перейдем, время позднее, надо слегка перекусить. На голодный желудок такие вопросы тяжело решать, – предложила начальник поезда.

Люди, сидевшие на приставных сиденьях в коридоре, исчезли как по мановению волшебной палочки. Дорожки в вагонах были чисто выметены.

Стол в бригадирском купе был накрыт воистину королевский.

На столе стояли большие пиалы с наваристым бульоном, в котором плавала разнообразная зелень. Тарелки с тонко нарезанным сыром, различными колбасами теснили одна другую. В середине стола стояло блюдо с большими пельменями, от которых исходил аппетитный запах.

– Хорошо принимают санэпидстанцию! – шепнула Лариса, приблизившись к Филарету.

– Сначала надо помыть руки! – сказала Альфия Исхаковна, еле заметным кивком приглашая Филарета выйти с собой.

В коридоре она негромко проговорила:

– Я на следующей станции сойду, а ты уж сам разруливай свои проблемы.

– Спасибо большое! – так же негромко ответил Филарет.

Выйдя в тамбур, он закурил, прислонился к стене, всматриваясь в проносящееся пространство за окном.

За спиной открылась дверь, и в тамбур вошел огромный, на голову выше Филарета мужчина в железнодорожной форме, без знаков различия на рукаве пиджака. Вытащив сигареты, он в упор тяжело начал смотреть на Филарета, не говоря ни слова.